После того как все мне выданное увязали в аккуратный тючок, кладовщик сказал:
— Ты это, вечерами заходи в трактир «У старой бочки». На соседней улице третий переулок. Любого спроси — покажут. Там у нас фельдфебельский клуб гарнизонный. Офицеры туда не ходят. Солдат с унтерами мы сами не пускаем. По стаканчику пропустим. Расскажешь нам, как там на фронте…
— Да я только в одном бою и побывал, — заскромничал я.
— Уже неплохо, — возразил мне старик. — У других и этого за спиной нет. Им полезно будет послушать.
— Осмелюсь спросить: что у вас за медали?
— Это, — показал он ладонью на свою грудь, — «За усердие в службе», «За четверть века беспорочной службы» и «За храбрость на поле боя». Ее я получил в твоем возрасте за дело под Аграмом. Только теперь вместо нее дают такой вот крест, как у тебя.
И напоследок я получил в подарок брошюру «Правила ношения форменной одежды в Ольмюцкой армии».
На свое служебное место попал только после обеда. Примерки в гарнизонной швальне тоже заняли времени неслабо, хотя, казалось бы, что там мерить? Но записка от Вахрумки оказала на портных и их начальство просто магическое воздействие…
Так как я еще не знал, где питаются в штабе, то обедать сходил знакомой дорожкой в казармы. Заодно все лишнее туда отнес к себе под лестницу.
И вот я весь из себя красивый такой стою на первом этаже дворца перед массивной дверью с табличкой «Чертежное бюро Отдела особых проектов. Начальник бюро фельдфебель С. Кобчик».
— Ну, морды! Лаврентия Палыча на вас нет, — ругнулся я на раздолбайство начальства, устроившего такое облегчение в страданиях шпионов.
И подумал, а вдруг?.. Вполне возможно, так контрразведка ловит шпионов на живца. И такое приглашение червяка на рыбалку тоже меня не обрадовало…
Резко выдохнул и открыл дверь.
Попал в довольно просторный предбанник.
Гнутая напольная вешалка справа у двери.
Два дубовых письменных стола. На них по одинаковому чернильному прибору зеленого камня, совмещенного с бронзовой керосиновой лампой под зеленым абажуром — массивное сооружение. Четыре стула.
Сейф типа железный шкаф в два уровня. На нем стоит простой стеклянный графин с водой литра на три. И пара стаканов.
Мощная решетка в окне между рамами.
Люстра бронзовая же на длинной цепи в три светильника.
Стены покрашены масляной краской в приятный такой для глаз фисташковой цвет на высоту примерно чуть выше плеча. Остальное побелено, как потолок.
На стене висит большая карта королевства. И еще одна, масштабом помельче, — всей империи. Между ними телефон в фигурной деревянной коробке с резьбой.
Дверь в смежное помещение обита войлоком и черной кожей. Из-за нее не слышно ни звука.
Сидящий за столом штаб-ефрейтор бросил газету, вскочил и доложил, как положено:
— Господин фельдфебель, за время вашего отсутствия никаких происшествий не произошло. Личный состав занят черчением. В наличии все пять чертежников. Они в смежном помещении корпят над исполнением задания инженер-майора Вахрумки. Доложил штаб-ефрейтор Пуляк.
— Вольно, — скомандовал я. — Список личного состава есть?
— Так можно же лично с ними познакомиться, — возразил ефрейтор и показал на дверь.
— Не понял… — добавил я металла в голос. — Ты будешь препираться или все же выполнять приказ непосредственного начальника?
Мухой метнулся он к сейфу, загремел ключами и достал оттуда требуемое. Толк будет из парня. Вменяем.
Засада! Все пять чертежников имели звания инженер-саперов. Это все равно что инженер-рядовой. Все из свежего призыва из города. Ефрейтор чертежником не был и исполнял в бюро материально-снабженческую функцию. Служил он уже почти три года при штабе, и все по снабжению.
— Живут чертежники в какой казарме? — спросил я для проформы.
— Никак нет, господин фельдфебель. Дома они квартируют.
— От кого им такие лихие преференции?
— Генерал распорядился.
— Понятно. Сильно блатные перцы?
Ефрейтор только воздух выпустил с силой, сложив губы трубочкой, разведя при этом руками.
— Сам-то из каковских будешь?
— Я, господин фельдфебель, из самых что ни на есть простых. Пролетарий от слова «пролетаю». Сирота я с десяти лет. С детства мальчонкой при складах оптовых на побегушках. Перед призывом в приказчики вышел. Вот в армии решил на сверхсрочную службу остаться. А тут война…
— Почему до сих пор ефрейтор?
— По причине незаменимости, господин фельдфебель. Некогда было унтерскую школу кончать. Я в этом городе все достать могу, даже то, чего в природе нет, — улыбается. — И от вас меня на такие же поручения дергать будут, вы не обижайтесь. Вас я тоже не забуду.
— Кто дергать будет?
— Теперь только адъютант генерала и майор Вахрумка. А к вам меня приставили, чтобы у вас в бюро не было ни в чем нужды, и избавить вас от лишней беготни по инстанциям.
— Кто ж ты такой, Вахрумка? — подумал я. Но, как оказалось, высказался вслух.
— Так вы, господин фельдфебель, этого не знаете? — округлил глаза ефрейтор до полной невозможности. — У нас это каждая собака в городе знает.
— Так и кто он? Я его знаю только как инженера строительного батальона.
Ефрейтор, понизив голос, как бы сообщая мне пикантную сплетню, выдал просто убойную информацию:
— Мать майора Вахрумки — кормилица кронпринца. По нашим обычаям кронпринц ему молочный брат. А кормилица — член семьи. Кормилицам со всем их нисходящим потомством даруется дворянское достоинство.
— А почему тогда у него фамилия не заканчивается на «форт» или «верт»?
— Нет такой традиции у огемцев. Это у вас, в империи, такие заморочки. А у нас все по-простому. Что у дворян, что у простецов одни и те же фамилии.
— Кто такие огемцы? — удивился я.
— Основная народность королевства. Меня, кстати, уполномочили научить вас огемскому языку, который в королевстве государственный, после имперского. За месяц, — опять развел руками, показывая, что он тут ни при чем.
— Ладно, ефрейтор, пошли знакомиться с личным составом.
— Один момент. Я только майору позвоню. Он пожелал лично вас представить чертежникам.
— Что ж, это правильное решение, — пробормотал я под стрекот ручки телефона конструкции «барышня, две тыщи две нули».
Представление личному составу прошло кратко и штатно. Вахрумка объявил, что с этого момента я им царь и бог, воинский начальник и мать родная в одном флаконе. И как им повезло служить под началом такого геройского фельдфебеля, отмеченного самим королем.
