— С чего ты взял?
— Ну, у Чингиза всегда самые красивые девушки.
Невольно улыбнулась в ответ и покачала головой:
— Я… лишь в гостях.
— Здорово! Значит у меня тоже есть шанс.
И не сразу поймешь, шутит или всерьез… Смелый. Неужели его не успели предупредить насчет меня? Ну и хорошо. Хоть какое-то разнообразие в суровых буднях.
— Ты тоже в гостях?
— Не совсем… — замялся Грэй, — скорее я здесь работаю.
Ага, вероятно, один из программеров Чингиза.
— Нравится? — кивнула на «Сердца и моторы».
— Это ж классика, — снова расплылся он. Улыбка была приятная. И лицо — располагающее к откровенности. В каждой хорошей кампании бывают такие — не очень серьезные, но здорово скрашивающие жизнь окружающим. Вечные юноши, которые не хотят взрослеть.
Господи, как давно я не жила нормальной жизнью…
Скользнула взглядом вдоль стеллажей. Пёстрая подборка. Вверху книги по математике, физике, химии. Ниже — художественная литература. Много фантастики. Почти полностью — старая серия «Звездный лабиринт».
Я взяла одну — «Господин космоса». Тоже классика. Полёты к звездам, поединки с утончёнными злодеями, великое будущее человечества… Мне было лет десять, когда я впервые прочитала. Словно в другой жизни… Да, мы мечтали о будущем. Но однажды будущее само рухнуло на нас. И совсем не такое, как в книгах.
— Как ты думаешь, где он сейчас?..
— Кто? — не понял Грэй.
— Автор.
— Бог его знает, — пожал плечами. — Да и потом, книги обычно интереснее тех, кто их пишет…
Может, это и верно. Иногда мы слишком много хотим от людей. Особенно от писателей. А они — такие же, как все. И ничего не могут изменить в этом мире. Разве что добавить в мир чуточку ярких красок…
— Наверное, он всё-таки погиб… — вздохнула я. — Был бы жив, мы бы о нём услышали.
— Ты так считаешь? — В голосе — что-то вроде насмешки.
Я удивлённо подняла глаза. Нет. Показалось. Ничего не разобрать за внимательным прищуром.
— Сеть слухами живет… — уточнила я. — А он — не из тех, кому нечего сказать.
— Может быть… — согласился Грэй. — А тебе действительно нравятся его вещи?
— Не знаю… Давно не заглядывала. Слишком давно…
— Понимаю, — серьезно кивнул он. — Это книги из прошлого.
— Наверное…
Вон ту, в пестрой обложке, я так и не успела дочитать…
В общаге не было электричества. Ещё с начала бомбежек.
Мы сидели вокруг самодельного светильника и жевали хлеб с водой. Светильник был заполнен дрянной солярой и безбожно чадил. В тусклых отблесках пламени буквы сливались в серую массу. Но я не откладывала книгу. Просто чтобы не думать о еде. Положенную по карточкам тушенку мы прикончили еще вчера.
— Испортишь глаза, Таня, — сказал Женька и захлопнул книгу. Пододвинул мне треть от своей горбушки.
— Не надо…
— Надо. — Он добавил к хлебу кусочек сахара. Оглянулся на ребят и вдруг предложил: — А давайте махнем в Питер!
Я потянулась к пестрой обложке и одёрнула руку.
Нет.
— Чужие истории пусть останутся чужими, — кашлянул Грэй, — отдельными от воспоминаний…
Я повернулась и с иронией глянула в его зрачки. Странный мне попался программер… Не по годам развитой мальчик.
Грэй поскреб щетинистый подбородок:
— Слушай, а ты ведь не представилась!
— Татьяна.
— Хорошее имя. Пива хочешь? — Он кивнул на пару банок, дожидавшихся на журнальном столике. Фирменный напиток сетевиков.
— Не-а, не люблю пиво.
— Правильно. Я ею тоже ненавижу. И если где найду — уничтожаю! — Он схватил банку и осушил её в один глоток. — Потом таким же бодрым топом сказал: — Раз ты пива не пьешь, переходим к следующему этапу.
Часть стены в дальнем конце комнаты отъехала в сторону. В проходе стояли Чингиз и Иван.
Ну и наивная же я дура…
На лице Грэя ещё бродила тень улыбки. Но во взгляде читалось уже вполне профессиональное внимание:
— А сейчас, Таня, исследование мозговой активности и ещё пара анализов.
— Всё понятно. Кроме одного. Почему тебя называют Пьяный Стрелок?
— Кто? Эти? — Он обернулся и выразительно погрозил кулаком. — Не обращай внимания, милая. Ограниченные люди с убогой фантазией и плоским юмором. Я тебе как специалист говорю…
С детства не люблю врачей. Чтобы брать на себя ответственность за чужую жизнь, мало одного умения. Надо обладать изрядным запасом здорового цинизма. Это — почти неизбежное зло профессии. А уж ковыряться в чужих мозгах — вообще работа для людей отпетых.
Всё необходимое уже дожидалось в комнате, примыкавшей к библиотеке (вероятно, это был кабинет Чингиза). Меня уложили на кожаный диван, а на голову нахлобучили нечто вроде мягкого капюшона, провод от которого тянулся к ноутбуку Грэя. Доктор коснулся клавиатуры, и «капюшон» упруго, словно живой, вздрогнул и очень плотно облёг мою голову. Так, что только лицо оставалось открытым. Кажется, в средневековой Испании было похожее орудие пытки — голову узника медленно сдавливали особыми обручами. На мгновение мне померещилось, что чёртов «Айболит» аналогичным образом хочет вызвать меня на откровенность.
— Не давит? — заботливо поинтересовался доктор, клацнул «мышкой», и «капюшон» заметно ослабил хватку.
— Нормально, — пробормотала я. И ощутила холодное металлическое прикосновение на висках и затылке. Почему-то вспомнила белозубую улыбку Алана. Грэй сейчас не улыбался, но его доброжелательность начинала меня раздражать и казалась преддверием чего-то гораздо худшего. Чингиз и Иван оставались в кабинете, правда, разместились так, что я не могла их видеть. Это тоже слегка нервировало.
— Сейчас, Таня, я буду задавать разные вопросы. Некоторые могут показаться тебе нелепыми. Некоторые будут вообще возмутительными. Тебе надо искренне отвечать на все. Быть искренней в твоих интересах, Таня.
— Валяй. Задавай.
Для начала он поинтересовался моим именем, отчеством, фамилией и возрастом. Пока я терпеливо отвечала, «Айболит» внимательно посматривал то на экран ноутбука, то на меня.
Дальше пошло круче: какое мое любимое мороженое и какой сейчас год на дворе. Он спрашивал про цвет неба и про мою любимую марку губной помады. Какую последнюю книжку я прочитала и в каком году генерал Гусаков объявил себя президентом. С неподдельным любопытством поинтересовался:
— А сколько звезд на небе?
— Попробуй сам сосчитать, — буркнула я. Взглянув на экран ноутбука, Грэй чему-то радостно прищурился.
