— Ну уж не-ет! — Я стукнул стаканом о столик. — Чтобы меня опять попытались убить?
— Это очень важная встреча, Леша. Один из ключевых эпизодов твоей будущей книги! — Профессор пересел ко мне поближе, заговорил влажным шепотом. — Агент Симон Райнис. Один из тех, кого готовили для уничтожения лидеров стран НАТО. Важная фигура!
— Почему бы вам самому с ним не встретиться?
— Но журналист-то ты! Объяснишь ему, что к чему. Уверен, он тебе не откажет.
— Помнится, Риддел тоже не отказал мне. А потом чуть не грохнул! И грохнул бы, если б его не грохнули!
— То есть ты отказываешься? — провоцировал Вяземский. — Идешь на попятную? Шмыгаешь в кусты?
Я насупленно молчал. Ни да, ни нет. Но ясно, что — согласен.
— Ты, кстати, удостоверение журналистское Ридделу показывал?
— Откуда оно у меня? Меня ж уволили.
Григорий Алексеевич замолчал, о чем-то размышляя.
— Сделать тебе удостоверение я пока не могу. Времени нет. Но ты потом мне напомни. Ладно?
Я кивнул. Ладно.
— Теперь о другом, не менее важном… — Профессор подошел к настенному шкафу, открыл дверцы. На вешалках висели джинсовые куртки и штаны, рубашки в клетку разных цветов с коротким рукавом. Внизу — кроссовки и мужские сапоги из крокодиловой кожи. — Твой новый гардероб… Снимай свой заколдованный костюм.
Одежда и кроссовки пришлись впору. Я посмотрелся в зеркало. Другое дело! Не охранник с тупой мордой, а вполне модный парень!
Профессор тем временем вынул из карманов костюма мой бумажник и документы. Протянул мне. Костюм смял в комок и сунул в пакет:
— На улице выбросим в какую-нибудь мусорку.
* * *
Я должен был позвонить Райнису и договориться о встрече — желательно в каком-нибудь публичном месте. Профессор обязательно будет там где-то поблизости. Только не надо искать его глазами.
Мы выбрали таксофон за несколько кварталов от нашего отеля. Профессор протянул мне бумажку с номером.
— Я тут подумал, — сказал я в нерешительности, — может, не стоит говорить с ним на русском, как с Ридделом? Может, они именно этого пугаются?
— Ты же российский корреспондент! На каком еще языке тебе с ними говорить? Один твой московский выговор вызовет к тебе больше доверия, чем любое удостоверение мира.
Я набрал номер отеля «Риц». Для тех, кто не в курсе, — один из самых дорогих отелей Парижа. После первого же гудка ответил приятный женский голос. Коммутатор.
Я назвал номер апартаментов. Раздался щелчок, и послышались густые гудки нового соединения.
— Да? — по-французски, голос мужской.
— Симон Райнис? — заговорил я на русском. — Это вас беспокоит московский корреспондент… — Я представился.
Пауза.
— Але!? — забеспокоился я, что нас разъединили.
— Да, это я, — подтвердил неохотно голос. Мужчина говорил на русском.
— Я журналист. Пишу книгу о разведке. Работаю в Москве. Там от своих знакомых узнал, что Западная группа войск усиленно занималась разведкой и подготовкой диверсионных подразделений. Мне дали имена офицеров, кто этим занимался. Так я и вышел на вас.
Райнис опять долго молчал. Я снова заалекал. Наконец, он произнес со вздохом:
— Откуда вы узнали номер этого телефона?
— От моих друзей. Скорее всего, от наших общих друзей, я так понимаю.
Профессор делал страшные глаза, давая понять, чтобы я не слишком увлекался враньем.
— Хорошо… Кто с вами еще?
— Я вообще-то один, — соврал я. Райнис, похоже, не поверил:
— Мы можем встретиться в отеле «Пийон». Знаете, где это?
— Впервые слышу.
Райнис объяснил, как проехать. Я записал: Монмартр, 32.
— Приходите сегодня в два часа дня. Надеюсь, вы сегодня свободны?
— Конечно! Моя главная задача — собрать материал для книги. Чем еще я могу заниматься в такой ответственной командировке?
— Мало ли, — хмыкнул Райнис. — Может, у вас назначены другие деловые встречи. Вы уже виделись с другими… моими коллегами?
Вяземский, внимательно слушавший наш разговор, тут же отчаянно замахал головой.
— Нет. Я вчера только прилетел.
Вяземский состроил болезненную гримасу. Ну да, я ответил с лишними подробностями. Райнису ничего не стоит после нашего разговора связаться с аэропортом и выяснить, прилетал ли такой-то вчера в Париж?
— Офис 342, — продолжал диктовать Райнис. — Там располагается моя контора.
— Большое спасибо! Вы очень меня обяжете этой встречей.
— Надеюсь… — Райнис положил трубку.
Мы сели с профессором за столик уличного кафе и заказали по кофе с коньяком. Вяземский опять принялся меня наставлять: что говорить Райнису, как себя вести, как сидеть, куда смотреть, какую морду лица состроить, чтобы агент не принял меня за провокатора.
Потом мы на такси доехали до Монмартра и здесь уже разделились.
Мощеный Монмартр собирает каждодневно сотни любопытных из разных стран. Это самое бойкое и оживленное место в Париже, если не считать башню Эйфеля и Елисейские поля. Десятки художников пасут глазами стада туристов, и стоит встретиться с ними взглядом, как они тотчас несутся к тебе с листом ватмана и уже на ходу начинают рисовать твою физиономию карандашом. Стоит немалого труда и душевной стойкости, чтобы послать их куда подальше. Многие слабовольные туристы соглашаются купить свой портрет. Человек все же старался!
Получив свой портрет, турист сразу же попадает в руки других уличных торговцев искусством.
Ему предлагают мячики на жгуте и птички на заводных резинках, полудрагоценные камни, украшения дешевого металла и еще кучу всякой фигни.
Я шел один, довольно скорым шагом и потому никакого интереса у торговцев не вызывал.
* * *
Ровно в 13.55 я переступил порог отеля «Пийон». Меня встретил пустой холл. За стойкой «ресепшн» тоже ни души. Меня нагнал Вяземский.
— Что случилось? — напрягся я.
— Ничего, — пожал он плечами. — Я обещал быть поблизости.
Мы поднялись на третий этаж. Профессор достал из жилетки часы и откинул крышку. Старинный репетитор сыграл два часа пополудни. Я отыскал нужную дверь и постучал.
За дверью притаилась тишина. Я посмотрел на профессора. Он изобразил руками открытие двери. Я пожал плечами и надавил на ручку. Дверь с легкостью распахнулась. И я шагнул в номер.
Пройдя по коридорчику мимо туалета и ванной, я очутился в комнате. Райнис сидел в кресле. По правую руку — журнальный столик со стеклянной крышкой. По левую — диван вдоль стены. Обстановка гостиничного номера. Никакой не офис.
Райнис молча меня разглядывал. Любопытство в его глазах перемежалось с тревогой. Райнис чего-то ждал.
Я несколько опешил и сказал что-то вроде «А-э-а?!», показывая на входную дверь. Райнис кивнул, чтобы я продолжал. — Я тот самый журналист Алексей. А вы, надо полагать, Симон Райнис?
