да и звонок.
– Следовательно, – кивнула Алиса сосредоточенно, и я внутренне затрепетал, – кто-то знает об этом что-то, чего не знает Пакеда и мы.
– Точно, – кивнул я, и моя левая щека слегка дернулась, – жандармы ничего хорошего не подбросят. А потом я напряг Чарли Спицу, чтоб он собрал все на Анджелу и ее парня Сергея Морозова.
Еще у Пакеды я его чувствовал, а сейчас перестал, будто он разрядился.
Странно и другое – если кто-то заинтересовался чем-то, что добыли эти двое влюбленных, почему не отобрали до того, как Анджела передала это своему отцу, почему не выкрали у отца и принялись за меня. Возможно, не только в игле дело.
– Да, Заг, – согласилась Алиса, – возможно, странность этого арта не сразу стала понятна тем, кто теперь хочет его вернуть.
– Это многое бы объяснило, – хмыкнул я. – А можно еще кофе?
Алиса – умная девушка. Она буквально озвучивает мои мысли, которые толкаются в сером лабиринте морщинок мозга, названных извилинами. Да, все так.
А это значит… Что? Мне нужно прогуляться, вот что. Машины теперь у меня нет, звонков нужно сделать еще несколько, а вечер ради меня, любимого, никто не отменял.
Эх… урою этих тварей, если первым найду.
Дело номер три-четыре и пять. Нужно позвонить Максу, Папе и Чарли и заскочить в пару мест, проконсультироваться. А я теперь без «коня». Придется кататься на такси, но… чтоб сэкономить, буду ездить в подземке и на автобусах.
Попрощавшись с Алисой и взяв с нее клятвенное обещание никому не открывать и не раздвигать занавески до двадцати трех часов, я с некой тяжестью на сердце вышел на улицу, запахнувшись в плащ и раскрыв свой зонт. Дождь продолжал моросить.
Выйдя из подъезда, я немного осмотрелся и заметил, что у круглой тумбы с афишами стоит черный «паккард» с забрызганными номерами. Да, работа Грега, как обычно, топорная, но это лучше, чем ничего. Больше не заметил ничего странного или подозрительного. Единственное, прямо у парапета набережной был несколько менее мокрый четырехугольник асфальта, это было почти незаметно. Скорее всего, тут стоял автомобиль наших «доброжелателей» и недавно уехал.
Да и плевать на них.
Немного поразмыслив над ситуацией и прикинув количество денег, я заскочил в телефонную будку на углу и сделал короткий звонок Чарли, чтобы он прислал своего человека для наружного наблюдения за офисом. Чарли содрал с меня еще пятерку, и я согласился. Мой расчет был на то, что «пикет» Палмера сосредоточит внимание злоумышленников на себе, тогда как человек Спицы будет дублировать ситуацию.
На пять минут заскочил в «Сладкий купол» – небольшую лавочку в седьмом доме, и купил там плитку шоколада «Аркадия».
Кончились мои короткие перебежки, пришлось переться под дождем через мост в Сауф-Сайд, где была автобусная остановка.
Постояв под серой хмарью среди мрачных типов, я влез в обшарпанный желтый двухэтажный «Фауд», с большим трудом дотянувшись до кондуктора.
Оказалось, что я не очень-то умею складывать зонт, впихиваясь спиной в двери автобуса. Отвык.
Мне нужно было в сертификационную комиссию НОБНОТа.
Это в четвертом квартале.
Хиус! На машине был бы уже там.
Какому-то умнику вздумалось в этой толкучке закурить, и у выхода стало душновато, хоть я и сам курильщик. Когда я выдергивал свое туловище из автобуса, подумалось, что надо бы проверить хвост, и в этот момент я чуть не засмеялся. Ага, хвост из единородного трудяги.
Нет, я неплохо отношусь к обычным людям, будучи сиблингом. Накатило ощущение серости, как тот самый «взгляд» с неба, давящий и беспросветный. Это вроде бы не страшно. И социального статуса тут нет, есть грубость и глупость.
Серый кисель, желающий стать морем… Да и не в единородстве я бы их унизил! В том, что любой человек, пытающийся стать тем, кем он не является, – яд общества. Будь нищим, но знай – нравится это тебе или нет. Если не нравится – борись! Нравится – так не говори, что ты хочешь чего-то сверх. Да, есть разные случаи и разные обстоятельства. Тут я спорить не стану, сэр. Но меня раздражают не те люди, у которых беда. Не те, которые чего-то не могут. Меня бесят люди, которые могут, но не делают, или которые делают, а лучше бы сидели ровно. Эта безоглядность, глупость и жажда…
Как обидно, что я не нашел время летом, чтобы съездить на море, лучше с Алисой.
Пройдя от остановки на Фируз-авеню, я вышел к серому бетонному зданию сертификационной комиссии НОБНОТ. Подойдя к парадному крыльцу, я спрятался под козырьком и, складывая зонт, надавил на медную кнопку переговорного устройства, и где-то в сухом пространстве подъезда раздались колокольцы.
– Вы к кому? – послышался шуршащий, искаженный плохеньким динамиком голос, узнать который при всем желании потом невозможно.
– На комиссию Заг Моррисон, определитель артефактов, лицензия номер пятьсот семьдеся сорок шесть «бета».
Через некоторое время, потраченное, скорее всего, на запись меня в дежурный журнал, дверь лязгнула соленоидным [17] засовом, и я потянул за ручку.
Внутри была будка охранника и регистратора, больше напоминающая военный дот, и тускло освещенный перекресток. Налево и направо уходили полутемные коридоры с казенного вида дверями кабинетов.
Пахло конторой: сургучом, дерматином и чернилами. По стенам стояли откидные кресла, как в синематографе. На них проглядывались темные силуэты людей, ждущих своей очереди в нужный кабинет.
Прямо наверх шел первый пролет бетонной лестницы, выложенной коричневой плиткой. Туда я и направился сквозь какую-то придушенную тишину, через которую тихонько пробивалось стрекотание печатных машинок, словно из-за Купола…
Постучавшись в дубовую дверь с табличкой «председатель сертификационной комиссии Э. Дерг», я, не дожидаясь ответа, распахнул дверь и пошел в приемную, где сидела миловидная девушка по имени Анехита-Весы. Я звал ее Ани.
– О! Заг! – Она, качнув платиновыми волнами высокой прически, улыбнулась, как профессиональный хищник, хотя не стала менее обворожительна в своем узком черном платье. – Ты будто из Даная вылез! Сними плащ, не то все затопишь.
– И я рад видеть тебя, Ани. Ты все так же ослепительна. – Я повесил плащ на металлическую стойку в углу и прислонил зонт на коврик у двери. – Шеф у себя?
– У себя, – Ани закурила и продолжила стучать по клавишам, – но ты подожди немного. Посетитель там.
– Ну, раз посетитель… – протянул я, вынимая плитку «Аркадии», – тогда ты можешь немного похалявить и попить чаю.
– Заг! Ты такая душка! – улыбнулась Ани. – Непременно попью.
Она так на меня посмотрела, что я немного занервничал. Ани вообще любила экстремальный секс, и максимально ее возбуждала фантазия о сексе на столе в приемной, желательно, чтоб за стенкой сидел ее босс.
Я дорожил хорошими отношениями с Эмилем Дергом (пусть он мрачный и противный тип, и особой симпатии меж нами нет) и крутить роман с его секретаршей совсем не входило в мои планы, особенно на ее условиях. Я приглашал ее к себе, но она всегда отказывалась под благовидным предлогом.
Ани немного повернулась на стуле, чтобы включить электрическую плитку с алюминиевым чайником, и край ее короткого платья задрался до середины бедра, обнажая ажурную резинку
