— Если что кричи, — сказал я Буре.
Она кивнула. А Пётр Степанович и без того понимал, что в противогазе кричать бесполезно.
Я остался у ворот, а двое пошли вперёд к входу в бункер.
Ждать пришлось недолго. Уже через десять минут Буря прибежала обратно и позвала меня.
— С тобой хотят поговорить, — передала она.
— Хорошо, — ответил я и пошёл с ней обратно. — Что вам бункерские сказали?
— Обещали передать нашу информацию Степанову. Но не он главный в этом бункере. А этот самый главный велел позвать нашего главного.
Лаконично, но вполне понятно. Лучше сразу решить вопрос между главными, чем использовать посредников. Но благодаря им меня, по крайней мере, выслушают, прежде чем открыть огонь.
Мы подошли к входу в бункер, который представлял собой одноэтажное здание грязно-серого цвета. Здесь была всего одна стальная дверь, как и во всех убежищах, где мне довелось побывать.
На уровне моих глаз располагалась камера и динамик. Ржавые и довольно потрёпанные временем. Из колонки прозвучал металлический голос:
— Представьтесь.
— Мор, — коротко ответил я. — Мы по делу к Степанову. Он может выйти? Это касается лично его интересов.
Я усмехнулся, это напомнило мне то, как мы в детстве заходили друг за другом. Дверь открывали родители друга, и я всегда спрашивал одно и то же: «А Миша дома? А погулять выйдет?». Вот сейчас происходило то же самое, но гораздо на более серьёзном уровне.
— Мы уже передали ему информацию, но самого Степанова нет в нашем бункере.
— Как нет? — удивилась Буря.
— Как мы можем его найти, — спросил я.
— Это секретная информация. Я дам вам ответ, как группа Степанова выйдет на связь. И только когда удостоверюсь, что у вас нет злых намерений касательно нашего старшего научника, — ответили из динамика.
— А слов вашего человека недостаточно? — я кивнул в сторону Петра Степановича.
— Нет. Он пришёл с вами.
— Ясно. Так как вы собрались проверять наши намерения?
Ответ поступил через долгих три минуты:
— Могу я попросить нашего человека зайти в бункер для разговора?
— Да. Но где гарантии, что он выйдет целым и невредимым?
— Их нет.
— Так не пойдёт, — отрезал я. — Сами знаете, что мы живём в такое время, когда нельзя друг другу доверять.
— Есть предложения?
— Да. Ты там смотришь в камеру? — нагло спросил я, игнорируя субординацию.
— Да.
— Смотри внимательно.
Я слегка подвинул камеру влево и спросил:
— Видишь, три трубы торчат из земли?
— Вижу, — ответил голос из динамика.
— Отлично, — проговорил я и подвинул камеру в другую сторону. — А эти широкие трубы видно?
— Видно. К чему всё это?
— Сейчас объясню, — говорил я, возвращая камеру в исходное положение. — Меня зовут Мор, и это имя я ношу неспроста. Может, ты слышал о мутанте с таким именем?
— Не слышал, — отозвалось из динамика.
Жаль, что треск помех убивал любые эмоции в голосе, и я не мог понять, какой эффект производят мои слова.
— Так вот, я повелеваю радиацией. Могу перемещать её как угодно. Пётр Степанович, снимите противогаз и встаньте перед камерой.
Старик сделал, как я сказал.
— Как такое возможно? — спросили из динамика.
— Легко. Пётр Степанович может находиться без противогаза под моей защитой сколько угодно на поверхности. Ты наверно хочешь спросить при чём здесь трубы вентиляции?
— Да. Также нам интересно, откуда вы узнали, за что они отвечают.
— Мне уже приходилось бывать в бункерах. Поэтому я знаю, что ваша фильтрационная система сдохнет, если фон превысит норму в десять тысяч рентген в час. Так вот, я надеюсь, что мой друг ровно через час выйдет из вашего бункера живым и здоровым. И вам не придётся ощущать на себе, что такое десять тысяч. Тебя устраивают мои условия?
— Да. Мы гарантируем безопасность вашему другу. И гарантировали бы её и без угроз с вашей стороны.
— Вот и славненько. Тогда я вернусь через час. Пётр Степанович, можете надевать противогаз обратно, я на время уберу защиту.
Старик снова закрыл лицо противогазом, а я с Бурей отошёл к воротам. Но даже отсюда было видно, как фигура Петра Степановича скрылась в глубине бункера.
— А если ты ошибся с уровнем радиации? — нервно спросила Буря.
— Не ошибся. Я даже преувеличил. Чтоб страху нагнать. Хорошо вышло?
— Пойдёт, — ответила она и пожала плечами.
— Ты чего такая нервная? — не выдержал и спросил я. — Мне тут не надо характер показывать. Я тебя спасал не для того, чтоб всё это выслушивать. Вон Мраку иди на мозги капай, — я кивнул в сторону УАЗа, у которого стояли наши парни и о чём-то рассказывали Пете.
— Прости, — пробормотала Буря и опустила взгляд вниз.
— Что случилось? — спросил я, просто потому что не мог иначе.
Вот не мог стоять и смотреть, как она страдает непонятно из-за чего.
— Я столько лет думала, что отец избавился от меня. Что отдал мутантам. А на самом деле он похоронил меня. Скоро он узнает, что я жива. И не поверит. А как мне доказать, что я правда его дочь?
— Тест ДНК пусть сделает, если сомневается, — ответил я.
— Что? Какой ещё тест?
Я забыл, что Бурю, как забрали десять лет назад, так больше образования она и не получала. Привык по своей прошлой жизни, что такие вещи понятны всем, без исключения.
— Это способ подтвердить родство через кровь. Так что не парься. Тебе не придётся ничего доказывать.
— Ты уверен?
Она мне не верила, это было написано на раскрасневшемся лице.
— Абсолютно уверен. Пойдём к машинам.
Она кивнула, и мы вернулись к УАЗам. Лавина и Ведьма, как увидели Бурю, тут же принялись её успокаивать и поддерживать. Вот и отлично, значит, я смогу избежать участи продолжения разговора. Правда, потом пришлось объяснять Мраку, что это не я обидел его девушку, а она сама себя довела.
Час прошёл очень быстро, и я с Бурей вернулся к входу в бункер. Пётр Степанович уже стоял там.
— Как всё прошло? — сразу спросил я.
— Меня спрашивали обо всём, что только можно. Особенно о тебе. Ну я и рассказал, как ты спас наших от гибели. Про Катрину тоже рассказал.
— А что-то дельное они ответили?
— Да, нам скажут, где Степанов, когда он сам доложит, где находится. Пока известно лишь то, что он уехал, чтобы посетить три соседних бункера, и местные не уточняли в какой последовательности.
— Ясно, ну, будем ждать. Придётся организовать пост у динамика. Сомневаюсь, что, когда будет информация, кто-то из местных решится к нам выйти. Буря, постой первая, я тебе потом раскладной стул притащу.
— Хорошо, — на выдохе сказала она. — И поесть чего-нибудь принеси тогда.
Мы с Петром Степановичем сделали не больше десяти шагов, как из динамика вновь раздался голос:
— Не уходите!
Я быстро подскочил обратно и спросил:
— Вам поступил ответ?
— Почти. Мы не смогли поговорить со Степановым, но получили от его группы сигнал о помощи. На них напали мутанты.
— Чёрт! — выдал я, ведь знал, что наши обычно не оставляют никого в живых.
— Вы сможете оказать посильную помощь группе Степанова?
— Да. Если там найдётся кто-то живой. Куда ехать?
Голос из динамика подробно объяснил мне дорогу. И я понял, что по этому пути мы будем ехать часов пять.
— А если по прямой? Можешь указать, в какую сторону? — спешно спросил я.
— Да, сейчас настрою камеру под нужным углом.
А я уже доставал из внутреннего кармана куртки-камуфляжа верёвку. Последнее время всегда носил её с собой.
Червь находился близко, и я отдал ему команду о посадке. Не прошло и минуты как в пятидесяти метрах от меня вылезла огромная туша моего питомца. Я быстро привязал верёвку к клиньям и надел перчатки. Лицо накрыл платком, а вот маску искать времени уже не было.
— Вы запомнили, куда ехать? — спросил я у Бури и Петра Степановича.
— Да, — ответил старик.
— Тогда немедленно выезжайте. Я буду ждать вас на месте!
