А там, за ушедшими в сторону стальными створками, желтела опавшая листва. Налетевший порыв холодного ветра принес запах перегноя, запах свободы.
Тринадцатый побежал, неуклюже переставляя толстые ноги, он дал себе клятву, что очень скоро снова сюда вернется. Вернется, чтобы отомстить. Чтобы сровнять это проклятое место с землей. Во всяком случае, он попытается. И если у него вдруг не получится сделать это с первого раза, он будет возвращаться сюда снова и снова, пока тут не останутся дымящиеся, устланные окровавленными телами руины.
Ибо то, что с ним попытались сотворить, не могло оставаться безнаказанным.
Когда-то один раз с ним проделали нечто похожее, превратив в отвратительного уродливого монстра, но вместе с тем они дали ему оружие. Орудие мщения, которым он даже не мечтал никогда обладать.
Значит, на земле и в самом деле есть Бог, и имя этого бога Месть!
Красный лес располагался на противоположном от Лиманска берегу реки. Наверное, так бы выглядела поверхность Марса, если бы там росли деревья. Кроваво-красная листва превращала окружающий пейзаж в совершенно неземную реальность. После второй катастрофы над этим местом прошел кровавый дождь, с тех самых пор лес и приобрел свое оригинальное название.
Наконец, почувствовав себя дома, Тринадцатый остановился у разводного моста, который был единственной дорогой в город Лиманск. Сейчас мост оказался поднят. Судя по всему, механизм, управляющий им, находился на другой стороне.
Вдалеке на противоположном берегу раскинулся небольшой провинциальный городок, построенный еще в начале пятидесятых годов двадцатого века пленными фашистами. Контролер смог хорошо рассмотреть небольшие, поросшие диким виноградом домики с просевшими, давно сгнившими крышами. Чуть дальше виднелись желтые трехэтажки с полукруглыми маленькими балконами. Замороженный в вечности призрак прошлого.
Он никогда там не был.
В Лиманске слишком много вооруженных людей, а это не располагало к частым прогулкам. Что они между собой не могли поделить, Тринадцатый не знал, да и незачем ему это знание. Двуногие истребляли друг друга даже здесь, в Зоне. Им было мало враждебно настроенных мутантов и смертельных ловушек на каждом шагу. Потому что внутри каждого из них сидел маленький подлый убийца, постоянно подстрекающий пырнуть своего ближнего ножом в спину.
Контролер почувствовал себя в безопасности. Впервые за долгое время. Умиротворяющий пейзаж вдалеке неожиданно всколыхнул что-то, давно дремавшее в глубине его израненной души. Он ошибочно полагал, что это что-то давно уже умерло в нем вместе с прежней, такой далекой жизнью. Внутри жуткого непостижимого существа сейчас уживались сразу две личности: очнувшийся от долгого сна человек и беспощадный мутант, жаждущий крови.
Человек вспоминал, и мутант не стал ему мешать, уйдя в самый дальний угол удивительного нечеловеческого сознания.
Тот город был очень похож на этот. Сколько же лет уже прошло? Тринадцатый не знал.
…Димыч и Серый нервозно переглянулись, когда старый, заляпанный грязью «жигуленок» плавно затормозил у аптеки как раз напротив здания банка.
Сидевший за рулем Крот мрачно смотрел перед собой.
— Семь вечера! — тихо проговорил Димыч, поглядывая на часы. — А их все нет!
— Знаю! — спокойно отрезал Крот, механически перемалывая зубами жвачку.
— Ну что, Чалый, как твое знаменитое предчувствие? — с усмешкой обратился Серый к сидевшему рядом с водителем мужчине.
— Все будет в ажуре!
— Ты уверен?
— А то!
— Слушай, давно хотел тебя спросить… про твою татуировку…
— Валяй!
— Что она означает?
— Просто цифра! Мне ее сделал один больной туберкулезом старик, когда я срок за кражу мотал…
— Но почему тринадцать?
— Счастливое число!
— Ни х…я ж себе счастливое… Это же чертова дюжина!
— Для меня оно счастливое! Я родился тринадцатого, в камере сидел под номером тринадцать…
— Вот так уж повезло, так повезло…
— Но ведь я по-прежнему жив!
На это возразить Серому было нечего.
Накрапывал ноябрьский дождь, оседая мелкими каплями на мутных стеклах автомобиля. Со скрипом работали «дворники». Тускло светилась приборная доска.
Димыч громко вздохнул, передергивая спрятанный под курткой затвор автомата.
— Кажется, едут! — сухо сообщил Крот, демонстративно смотря в сторону аптеки.
— Маски одеваем? — уточнил Серый.
— На кой хер? — удивился Крот.
— Значит, как и в прошлый раз, сразу валим всех, берем деньги — и ветер за ушами?
— Угу!
Темно-серый тонированный микроавтобус с белым логотипом госбанка на бортах медленно припарковался у тротуара. Ушла в сторону сдвижная дверь. Двое инкассаторов в касках и черных бронежилетах неспешно выбрались под дождь. Один с небольшой тряпичной сумкой в руках двинулся в сторону входа в банк, второй, поудобней перехватив автомат, остался снаружи, внимательно разглядывая улицу. Взгляд инкассатора вяло скользнул по заляпанным грязью «жигулям», сиротливо приткнувшимся у обочины напротив аптеки.
— Это точно их последний заезд? — на всякий случай уточнил Димыч, как всегда слегка бледнея лицом перед делом.
— Последний! — подтвердил Крот. — Все деньги внутри!
— Много!
— Нам уж точно хватит…
Двери банка открылись. Возвращался второй инкассатор. Маленькая холщовая сумка заметно увеличилась в размерах.
— Все, пошли! — Крот первым выскочил из машины, точно выпущенной очередью перебивая стоявшему на стреме инкассатору ноги. — Время идет, мать вашу…
Четко помня свою задачу, Чалый положил сжимающие пистолет руки на крышу автомобиля, расстреливая лобовое стекло микроавтобуса со стороны водителя. Тонировка лопнула, превратившись в дождь мелких осколков, внутри корчился изрешеченный человек. Бронежилет ему не помог, пули вошли в шею и подбородок.
Тем временем Серый с Димычем расправлялись с оставшимися инкассаторами. Того, что ранил Крот, Серый добил очередью из автомата в упор. Второй попытался было отстреливаться, но его уложил Чалый, всадив тому пулю точно в горло.
На все про все ушло меньше полуминуты.
Крот уже был в микроавтобусе.
— Грузите сумки!
— Мать твою! — крикнул Серый, рассматривая что-то в темноте у обочины дороги.
— Что там? — спросил Димыч, следя за дверьми банка.
— Девка! Раненая! Похоже, ее рикошетом задело!
— Живая?
— Кажется, стонет!
— Из микроавтобуса выбрался нагруженный деньгами Крот:
— Чалый, добей!
