А искать — её будут искать, пусть даже подобное предприятие и выглядит абсолютно безнадёжным. И орта знает, кто пойдёт по меченому следу (кажется, ей удалось оставить этот след). Хок. Её первый муж.
Муэт не знала, что в это время Хок силился перетянуть через Рубеж на распадающемся летателе после неудачной попытки пойти по следу, предпринятой в тот же день. Почти сразу после того, как атака штампов была отбита, а их уцелевшие боевые аппараты вернулись на Базу.
* * *
Наследие Самой Страшной Войны — Проклятье — затронуло Уцелевших очень странно. Орты сохранили способность давать жизнь себе подобным, и уроды рождались у обитателей Катакомб крайне редко. Зато далеко не всегда роды оканчивались благополучно: погибали и дети, и матери — от масштабного бедствия племя гор спасала только магия. Но самое главное — резко изменилось соотношение полов: на одну новорождённую девочку приходилось семь-восемь, а потом и десять-двенадцать мальчиков. Всего за три-четыре поколения народ ортов стал совсем другим, и это повлекло за собой появление новых брачных законов.
Ортам надо было выжить. Выжить, и выстоять в непрекращающейся войне с элами, которые с упорством и изобретательностью преследовали Уцелевших. И продолжательницы рода сделались высшей ценностью племени, и отношение к ним стало иным.
Новорождённых девочек ведуньи-знахарки опекали с особым тщанием — будущим не рискуют. Воины-орты жертвовали собой, не задумываясь, если над соплеменницей нависала хоть малейшая угроза. Преждевременная любовная близость (с чьей бы стороны не исходила инициатива) расценивались как преступление перед родом — до срока тронутый цветок может утратить способность к плодоношению, — а насилие над женщиной вообще каралось немедленной смертью.
Положение избранных изменило характер орт. Осознание исключительности привело к утрате ими мягкости и развило высокомерие — трудно сохранить скромность, когда на тебя постоянно смотрят с обожанием. Эрудиты отметили перемены, и это обеспокоило Старших.
С другой стороны, нельзя заставлять молодых воинов только любоваться влекущей женской красотой без права и надежды к ней прикоснуться. Природа бунтовала и грозила вспышками ярости. И такое случалось — дело доходило до кровавых схваток между самими же ортами. А внутренние распри могли обернуться куда более грозной опасностью, чем даже вечная угроза со стороны обитателей зловещего Города — Хозяев.
Моногамный брак умер. Никого нельзя лишать права на любовь, и семя достойных не должно пропадать. В конце концов, ограничение круга отцов угрожало вырождением всему народу Катакомб — общая численность племени и в лучшие времена не превышала десяти-двенадцати тысяч и неумолимо сокращалась.
За долгие века юго-западные орты выработали целый свод регулирующих отношения полов уложений, основанный на трёх простых постулатах. Любая женщина должна быть матерью — это приоритет. Всё остальное — даже если орта более чем незаурядная магиня, и её знания и умения полезны, — вторично. Любая женщина вправе выбирать отца своему ребёнку — никакое принуждение недопустимо, дети должны рождаться в любви. Любой воин должен иметь шанс продолжить себя в потомстве — ни у кого нельзя отнимать эту возможность без веских на то причин. А поскольку орт было вдесятеро меньше, чем ортов, логичный вывод оказался столь же прост: любая женщина племени может иметь столько мужей, сколько ей заблагорассудится.
…Ежегодный Праздник Цветов означал окончание года уходящего и начало года нового. Праздник справляли зимой, когда урожай в оранжереях уже собран, запасы сделаны, а сезон охоты завершён — мохнатые шершуны и слепые клямбы впадают в зимнюю спячку, а прочие подземные твари и тварюшки откочёвывают вглубь недр, поближе к Вечному Жару. На поверхности резко падала температура, зной сменялся леденящим холодом, и активность штампов тоже снижалась — их рейды и атаки на Периметр становились куда более редкими. Два-три зимних месяца давали ортам краткую передышку — наступало время любви.
В Празднике принимали участие все женщины племени. Зачавшие в прошлом году уже разрешились от бремени и снова были готовы принять семя достойнейших, а в Венок Жизни вплетались новые цветы — круг взрослых жён принимал повзрослевших девушек. Отбор был строг: сама Мать-Ведунья и её ближние наперсницы тщательно просматриваливчерашних девочек, прежде чем решить — пора им ступить на стезю женщины или подождать ещё год. И каждый раз на Празднике Цветов свершался древний — уже древний, время быстротечно, — ритуал Первой Пыльцы.
…Муэт хорошо помнит этот день — ведь ещё и года не прошло. Их — Вплетающихся — было одиннадцать. Должно было быть тринадцать, но двух девушек Старшая отвергла. «Не спешите на брачное ложе — вам ещё рано!» — жёстко сказала она, и обе послушно вернулись к перешёптывающимся девочкам-бутонам, во все глаза следившим за происходящим.
…Подземный зал огромен — границы его свода уходят за пределы зрения. Когда-то это была обычная карстовая пещера, а потом магия мало-помалу расширила эту небольшую каверну до её нынешних впечатляющих размеров. Таких помещений в сердце гор сотворено за столетия множество, но это — особенное. Здесь даже сами стены пропитаны чародейством — женским. Все ведуньи постоянно привносят сюда малую толику своего особого колдовства — самого древнего из всего известного ортам арсенала волшбы. Этой магии тысячи лет от роду — с ней были знакомы ещё далёкие предки Настоящих Разумных.
…Сколько же здесь собралось народу! Тысячи и тысячи, почти всё племя! Нет лишь тех, кто следит за Периметром. Враг остаётся врагом, и для него Праздник Цветов — просто удобный момент для нападения. Муэт почему-то вдруг стало жаль сегодняшних Стражей — этим воинам очень не повезло, им теперь придётся ждать целый год. И ещё неизвестно, кому из них удастся этот год пережить — в битвах со штампами орты гибнут почти ежедневно.
Но остальные — остальные все здесь. И те, кто только-только встретил свою двадцатую весну (до этого юношам не дозволяется принимать участие в Праздниках, Отец-Воевода строже, чем даже Магиня-Старшая), и ветераны. У некоторых из бывалых уже есть дети, и шансов снова стать отцом у них практически нет — разве что в исключительных случаях, за особые заслуги. Но право вдохнуть первый ароматимеет любой взрослый воин-орт, пока он живёт, дышит и остаётся мужчиной. Вот только осуществить это право очень и очень непросто…
…В центре зала — женщины. Кажется, что их очень много, хотя на самом деле едва ли наберётся неполных шесть сотен. Это и есть Венок — те, кто могут приносить плоды, — и юные матери, родившие первенцев этой осенью, и матроны, у которых по десять-пятнадцать (и более) детей. У матрон по пять-шесть постоянных мужей, и если все они уже сделались отцами, матрона выберет себе ещё одного.
