— Какой глупый закон! — Только сейчас я понял, каким отвратительным должно было показаться принцессе мое поведение.
Камлот пожал плечами.
— Может быть и глупый, — произнес он, — но закон, и в случае с Дуарой значит много. Она— надежда Вепайи.
Я и раньше слышал этот ее титул, даже несколько раз, но не понимал его смысла.
— Да, кстати, а что ты хочешь сказать, называя ее «надеждой Вепайи»? — поинтересовался я.
— Она— единственный ребенок джонга Минтепа. У него никогда не было сына, хотя сотня женщин пыталась родить ему наследника. Династия кончится, если Дуара не родит сына, а если и родит, то важно, чтобы его отец соответствовал положению отца джонга.
— Значит, для Дуары уже выбирают отца ее детей?
— Конечно, нет, — пояснил Камлот. — И не будут, пока ей не исполнится двадцати лет.
— А ведь ей нет девятнадцати, — заметил я со вздохом.
— Да, — согласился Камлот, пристально на меня взглянув, — но почему тебе важно знать?
— Да, важно!
— Что это значит? — потребовал он ответа.
— Я хочу жениться на Дуаре!
Камлот вскочил и обнажил меч. В первый раз я видел его таким взволнованным. Мне показалось, он хотел уничтожить меня на месте.
— Защищайся! — крикнул он. — Я не могу убить безоружного.
— Почему ты вдруг захотел убить меня? С ума сошел?
Острие меча опустилось к полу.
— Не хочу тебя убивать, — произнес он печально. В его голосе выразилось глубокое волнение. — Ты мой друг, спас мне жизнь. Нет, скорее я убил бы себя, но твои слова влекут за собой смерть.
Я пожал плечами: мне было непонятно, что я ляпнул?
— Так почему я заслуживаю смерти?
— Ты заявил о намерении жениться на Дуаре.
— В моем мире, — объяснил я ему, — мужчин убивают за слова о том, что они не желают жениться на каких-либо девушках.
Я сидел у стола в своей каюте. Когда Камлот мне угрожал, не встал. Теперь же поднялся и подошел к нему.
— Лучше убей меня, — обратился я к нему, — потому что я говорю правду!
Он минуту колебался, глядя мне в глаза, а затем вложил меч в ножны.
— Не могу! — пробормотал хрипло. — Пусть предки проклянут меня! Не могу убить друга! Возможно, — добавил Камлот, ища себе оправдание, — ты не должен отвечать за нарушение обычаев, которых не знаешь. Я забыл, что ты из иного мира. Но ответь мне, чтобы я мог оправдать тебя хотя бы перед собой, твоим другом, что заставило тебя сказать эти слова? Даже слышать такое— для меня преступление!
— Я хочу жениться на ней, потому что люблю ее и верю, что она полюбит меня.
Камлот снова пришел в ужас и сник, как после тяжелого удара.
— Это невозможно! — отчаянно прошептал мой друг. — Ты не видел ее раньше, она не могла знать, что делается в твоем сердце или в свихнувшемся мозгу!
— Наоборот Она видела меня раньше и прекрасно знала, что делается у меня в «свихнувшемся мозгу». Я говорил с ней в Куаде и повторил это сегодня.
— И она выслушала?!
— Она была потрясена, но выслушала, а затем выгнала меня и приказала не показываться ей больше на глаза.
Камлот вздохнул с облегчением:
— Она-то по крайней мере не сошла с ума. Но не могу понять, почему ты решил, что она полюбит тебя?
— Ее глаза многое сказали мне, и, что важнее, она не приказала убить меня на месте.
— Это безумие, — печально покачал головой Камлот. — Не представляю, что делать! Ты упомянул, что видел ее в Куаде. Невероятно! Но если ты видел ее раньше, то почему не интересовался ее судьбой, когда она оказалась в плену на «Совонге»? Почему думал, что Дуара моя возлюбленная?!
— Тогда я не знал, что девушка, которую видел в саду Куада, — Дуара, дочь джонга.
Несколькими минутами позже мы снова спокойно разговаривали с Камлотом в моей каюте. Нас прервал свист у двери, и, когда я разрешил войти, появился один из вепайцев, освобожденных нами с «Совонга». Он был не из Куада, а из другого вепайского города, и никто из вепайцев ничего о нем не знал. Звали его Вилор, и он казался хорошим парнем, скромным и молчаливым, правда, несколько замкнутым.
Он очень интересовался кланганами и часто бывал у них, объясняя это тем, что он— ученый и хотел бы поближе познакомиться с людьми-птицами, о которых много слышал, но никогда не видел.
— Я пришел, — объяснил Вилор в ответ на мой вопросительный взгляд, — чтобы попросить вас назначить меня офицером! Мне хочется присоединиться к вашей группе и участвовать в работе экспедиции.
— Все, кто нам нужен, в том числе и офицеры, у нас уже есть, — ответил я. — Кроме того, я не знаю тебя настолько, чтобы быть уверенным в твоей квалификации. По пути в Вепайю мы лучше познакомимся, и если ты будешь нужен, я тебя приглашу.
— Хорошо, но что-то я должен делать, — настаивал он. — Могу я охранять джанджонг, пока мы не достигнем Вепайи?
Он имел в виду Дуару, титул которой состоял из двух слов — «дочь» и «королева», то есть что-то вроде «принцессы». Мне показалось, что в его голосе услышал некоторое волнение.
— Она надежно охраняется.
— Но я в знак любви и верности к джонгу могу нести караул в ночную смену, что никто не любит.
— Нет необходимости. Стражи уже достаточно.
— Она в кормовой каюте на второй палубе, не так ли? — спросил он.
— Так, — подтвердил я.
— И у нее специальная охрана?
— Перед дверью ночью всегда находится часовой.
— Только один? — осведомился он.
— Мы считаем, что одного достаточно для регулярной охраны: у нее нет врагов на «Софале».
«Эти люди определенно полны беспокойства о благоденствии и безопасности своих королей, — подумал я, — и, пожалуй, больше, чем необходимо».
В конце концов Вилор удалился, дав толчок к дальнейшим размышлениям.
— Кажется, он заботится о благополучии Дуары еще больше, чем ты, — обратился я к Камлоту, когда Вилор ушел.
— Да, похоже, так, — ответил мой лейтенант задумчиво. — Никто не заботится о Дуаре больше меня, но считаю, что нет необходимости принимать дополнительные предосторожности. Уверен, — добавил Камлот, — ее хорошо охраняют.
И, выкинув визит Вилора из головы, мы взялись за обсуждение других дел, а тут еще услышали крик впередсмотрящего:
— Вуу нотар! Корабль!
Выбежав на верхнюю палубу, мы узнали у дежурного офицера, в каком направлении движется встречный корабль и как далеко до него. Его курс и скорость вскоре стали нам известны.
По каким-то причинам, которых я до сих пор не понял, видимость на Венере обычно хорошая. Низкая облачность и туманы редки, независимо от состояния атмосферы, что возможно, связано с излучением таинственного элемента, в избытке находящегося на планете. Благодаря ему же в безлунные ночи на Венере довольно светло.
