стене белый крест.
– Если он настолько тебя испугался, что решил убить, а когда не вышло, сбежать, бросив всё, зачем ему возвращаться!? – преисполненный гневом.
– Потому что он не дурак. Если ты не заметил, бежать некуда.
– Мы шли и в худших условиях!
– Но, в этот раз, всё равно решили переждать под крышей. – искоса глядя на оппонента.
Нахмурившись, Джерк опустил взгляд, задумавшись, затем перевёл его на вещи Петра, на границы раскопа.
– Вы здесь в ловушке. – на выдохе, поражённый собственной догадкой.
Подняв ломоть хлеба, как если бы делал тост, Фокус ухмыльнулся, а затем указал на место напротив себя.
– Почему не сказал!?
– Чтобы не вмешивать. Он бы вас не убил. Но твой командир, всё испортил. Слышишь, придурок! – выкрикнув в пол оборота, в сторону стены.
– Нужен живым. – повторил Джерк. – Значит, у тебя есть план? Кто они. Сколько.
– Он один. Он хитёр и жесток. Он мой враг. – немного подумав. – Он, был из этих. – проведя двумя пальцами по плечам. – Затем, можно сказать дезертировал, ради своих целей. Теперь он здесь.
Продолжения не последовало. Чернокожий задумался. Мысли о побеге, перемежались идеями нападения на пленителей. Оружие, знак вопроса. Подготовка, знак вопроса. Ловушка, знак вопроса. Оборудованные позиции… Рассыпаясь песчаными замками, планы разваливались под натиском тёмных волн догадок и допущений. Элеватор был и убежищем и тюрьмой. Нельзя было утверждать даже то, находится ли противник на месте или ушёл пережидать непогоду.
– Если пойдём в разные стороны, одни точно выживут. – Кристина, обращаясь к отцу.
Медленно обернувшись к ней, с блестящими от гнева глазами, Вёргер воззрился на приёмную дочь.
– Ещё смеешь предлагать подобное? – до того сдерживаемый, теперь гнев с брызгами вырывался наружу. – Прекрати рушить нашу семью.
– Твою семью. В который, для меня нет жизни. Как ты ей говоришь? Слабая духом, ненадёжная, своевольная, мягкосердечная …? Я это я!
– Не ты спасла наши жопы. – указав на маленькую гильзу. – Наивная, дерзкая, малолетняя девчонка. Мы не можем позволить себе такой роскоши как сочувствие. В тот день я сделал свой выбор, и буду держаться за него, даже если придётся…
– Силой загонять меня в клетку? – задыхаясь от возмущения.
– Ты, помеха. – жестоко и резко.
До того бушевавшие эмоции, мгновенно замерли. Её лицо, начало напоминать восковую маску. Черты ожесточились и посуровели. Он же, испугавшись собственных слов и хотел бы пойти на попятную, но не знал как. В то же время, тлеющее пламя собственной правды, продолжало жечь душу. Вёргер чувствовал, что она была для него чужой. Но она же, было его сокровищем, тем, что он оставит после себя. Той, кто разделял хлеб с его вечной любовью, той, кто хранит в себе орудие убийства… Той, ради которой стоит стараться.
Снова взяв маску, Роман поднёс ей к лицу, но не надев, замер, не зная как поступить. Сказанное, было столь важно, что забудь он это, в другой раз может не понять происходящего, а это уже опасно. Ровное и не тревожимое совестью, занятое лишь созерцанием, сейчас колыхалось, волнуемое напряжением между ближайшими людьми. Переживание, грусть и раздражение, попытки понять и выбрать сторону. Надев маску, он замер, обретя душевный покой.
Проникая сквозь бреши в крыше, снежинки падали на конструкции, устилая их ровным, искрящимся слоем. Тонкие следы подтёков там, где костёр прогревал воздух. Искры и пепел от сожжённых карт, медленно колышимые потоками жара. Надменная улыбка, скрещённые на груди руки, взгляд сверху вниз. Стоя на коленях перед костром, роняя слёзы не отчаянья, но глубокой обиды, Кристина стиснула кулаки, намереваясь ударить. Рука, онемела, отказавшись слушаться. Разъярённый до безумия, скрытый под длинной чёткой, взгляд вонзился в собственную конечность. Тонко подёргиваясь, она отказывалась подчиняться.
– Да? Ну тогда на! – рванувшись вперёд всем корпусом, Кристину сунула руку у красные угли.
Ужас в его глазах, был лекарством от её боли. С улыбкой, наслаждаясь шипением собственной плоти, она наблюдала за его приближением. Снег, вода из ведра, мокрые марли, присыпки и стерильный бинт. Впав в апатию, девушка не сопротивлялась, лишь шарахаясь от иглы с обезболивающим.
Джерк не произнёс ни слова. Стиснув зубы, он сидел, глядя на прогретую огнём землю, с вкраплениями семян. Он твёрдо понимал, что с этими людьми ни в коем случае нельзя иметь никаких дел, а если уж вляпался, придётся идти до конца.
– Вёргер. – тихо, но чётко и уверенно. – Нужно что-то решать. Какой у тебя план?
Замешав часть спирта с водой из фляги, отец приложился к горлышку. Его лицо было каменно, и сурово.
– Мы возьмём сани, выбросим лишнее, впряжёмся в них, и пойдём на север.
– Он нас не выпустит.
– Бритва Оккама. Простой путь, самый верный. Ему не разорваться. Либо он пойдёт за нами, либо останется стеречь.
Сухо усмехнувшись, негр покачал головой.
– Да он нас пристрелит.
– Все наши действия можно расценить по-разному. – заговорит Роман. – И ни в одном он не будет уверен.
– Пятьдесят на пятьдесят. – с невесёлой улыбкой, помотал рукой Вёргер.
***
Ворота элеватора открылись с первыми лучами солнца, восходящего в чистом, утреннем небе. Впряжённые в сани, четыре фигуры в бесформенных одеяниях, ступили на свежий снег. Сделав небольшой крюк, они направились на северо-запад, прочь от слепящего солнца.
Приподнявшись из образовавшегося вокруг сугробом, Варгас улыбнулся. Снег под его рукой дрогнул, и на свет появилась винтовка, закутанная в специальный, белый чехол. Резина окуляра приникла к линзе изолирующих очков. Несколько секунд он не двигался, рассматривая силуэты.
– Те же, или другие? Четверо.
Взгляд мимо оптики, не обнаружил отстающих, но наткнулся на начертанный на стене крест.
– Трупов было трое. – снова к прицелу, размещая ведущего между рисками соответствующей дистанции. – Тогда, где ещё один? Могила приманка, чтобы заставить меня стрелять, а последний, меня накроет.
Пробиваясь между металлоконструкциями, восходящее солнце, заставляло всё сильнее щуриться. Включилось затемнение линзы, и стало полегче.
– Или он в санях? Просто заставил их вести себя, а тела его родных и одного из бродяг. Но если тела муляжи, то… то…? Он мог заставить одного из них остаться вместе с собой, чтобы сбить меня с толку. Или затесаться среди этих четверых. А может он сейчас уходит с противоположной стороны? – желание вырваться из сугроба, вспыхнуло, и погасло, задавленное новыми догадками. – Хочет, чтобы я ушёл за ними, а затем нагнать и убить в спину. Нет, нет… не там и ни тут. Три тела. Это они. Претворились и ждут, пока уйду.
Тем временем, сани успели перейти первую гряду редкого кустарника, удалившись ещё на сто метров. Метнувшись обратно к строению, окуляр принялся изучать его, ища хоть что-то. И
