Определившись с тем, что делать, я вложил в свой клинок ножны, и заметил брата, который уже был на ногах, занес над головой корт и приготовился к тому, чтобы ударить одного из лежащих на палубе пиратов.
— Отставить! — остановил я Трори, и добавил: — Всех пиратов из этого экипажа взять живьем и держать отдельно от остальных! Сержанту Нереху и сержанту Амату провести допрос пленных! Узнайте у них про то, откуда убитый корабельный маг и что за заклятие он применил! Работать жестко и выжимать всю возможную информацию!
— Есть, допросить языков! — услышал я голос Нереха.
— Есть, узнать все про мага! — вторил ему Амат.
Снова я посмотрел на ламию или кто она там. Наши взгляды схлестнулись, и я стал тонуть в зеленых колдовских глазах. Но удержался и под власть чар не попал. Видимо, кмит и клинок из черного металла помогли, а может быть собственная сила воли или поставленный мне магами «Гарджи-Тустур» магический блок. Не знаю. Однако я выдержал пробный натиск чужого взгляда, не без труда, но сохранил свой разум и душу в неприкосновенности. При этом получил новую информацию о ламии, ибо глаза не лгали и в этот «момент истины» стоящая передо мной женщина не скрывала свою настоящую суть за испугом и любопытством Никки или наивностью Катрин. Всего этого не было и в помине, и глаза ведьмы излучали мудрость, силу, знание будущего и непоколебимую уверенность в собственной значимости. Ни дать и не взять, Снежная Королева с горячим сердцем и темпераментом, который она способна брать под контроль. Настоящая дочь Великой Праматери Кама-Нио. Ламия как есть без изъяна.
«Сильная женщина, — подумал я, не выдержав более мощного посыла ведьмы и первым отводя взгляд. — Надо быть с ней осторожным».
Ведьма, которая смотрела на меня на долю секунды дольше, тоже опустила глаза. И если бы кто-то наблюдал за нами со стороны, то ему показалось бы, что мы отвернулись одновременно. Однако я понимал, что схватку проиграл — духовно ведьма сильнее меня и всех моих бойцов вместе взятых, и она это тоже знала. Такой расклад меня не устраивал, и начинать разговор на щекотливую тему, когда ты слабее собеседника, не хотелось. Но это было необходимо сделать. И послав два десятка дружинников проверить подпалубные помещения, я вобрал в грудь воздух, незаметно выдохнул, и направился к стоящей на кучке сероватого пепла (все, что осталось от демона) женщине. Дымное смрадное облако окончательно рассеялось, и его последние клочки ветром снесло в сторону берега. Уверенности в себе по-прежнему не было, и я думал о том, с чего начну беседу. Но тут произошло то, чего я не мог ожидать ни при каких раскладах. Помимо демона на корабле и ведьмы в обличье жрицы меня ожидал еще один неожиданный поворот событий.
Подошва моего сапога опустилась на залитую человеческой кровью палубу. Оказавшейся рядом со мной тяжелораненый ваирский мечник перевернулся на бок и, истекая красной живительной рудой и дерьмом, которые сочились через рану в животе, в полубреду просипел:
— Мама… Как же больно…
В общем-то, слова самые обычные. Сколько умирающих на поле боя или в госпиталях воинов шептали их? Миллионы и миллиарды. Вот только пират сказал свои слова на РУССКОМ языке, с сильным акцентом, но на моем родном наречии, которое за проведенные в мире Меча и Магии годы я уже почти забыл. Ну, ничего себе, дела творятся!
Не раздумывая, я опустился рядом с ваирцем на одно колено и, слегка качнув его за плечо, тоже на русском, потребовал:
— Повтори, что ты сказал!
На губах умирающего лопнули крупные кровавые пузыри, и он выдохнул:
— Больно… Добей…
— Э-э-э, нет, будешь жить, — я усмехнулся и окликнул Верека: — Эри, ты в норме?
Маг подошел, встряхнул головой и ответил:
— Почти. Если не брать во внимание то, что голова болит, и я не понимаю, как нас с Мианом этот ваирский чародей сделал. Мы ведь сильнее, а он двух дипломированных имперских магов как щенят…
— Это все потом, — перебил я его, снова слегка встряхнул пирата, который проваливался в смертельный сон, и спросил Эри: — Ты его вылечить сможешь?
Верек бросил на мечника пристальный взгляд и согласно мотнул головой:
— Запросто. Рану почистить надо, болт вынуть и эликсиром его напоить. Организм крепкий, так что уже утром он будет в норме.
— Отлично! — вставая, я улыбнулся и попросил его: — Вытащи его, друг. Мне этот пират очень интересен.
— Сделаю.
Чародей скинул с плеча сумку и склонился над умирающим моряком, а я, вспомнив о том, что когда-то был землянином, который не верил ни в какую магию, откинул прочь все свои сомнения и колебания. Затем я снял шлем, передал его Трори и повернулся к ведьме, которая смотрела на меня в каком-то недоумении. После чего, продолжая улыбаться и, уже не ощущая никакого волнения, широкими шагами подошел к ней.
С высоты своего роста, не заглядывая в зеленые колдовские омуты глаз, вполне уверенно я смерил взглядом скрытую бесформенным жреческим балахоном фигурку и тихо, так чтобы моих слов не слышали окружающие нас люди, поинтересовался:
— Ну что, — короткая пауза, — госпожа ламия, пообщаемся?
Совершенно не удивленная тем, что я распознал ее истинную суть, снизу вверх ведьма смерила меня ответным взглядом, тоже улыбнулась, и ответила:
— Да граф Ройхо, пообщаемся. Все равно нам пришлось бы поговорить всерьез. И раз уж так сложилось, что это произойдет раньше, чем было задумано, то я не против.
— Вот и ладно, — словно мы не на пиратском корабле, а на набережной тихого приморского городка, как учтивый кавалер, я предложил даме правую руку, а левой указал в сторону кормы: — Пройдемся?
Маленькая ручка ухватила меня за окольчуженный локоть и снова ведьма не спорила:
— Пройдемся.
Мы двинулись в другой конец «Морской Императрицы», где нам никто не мог помешать или подслушать наш разговор, и уже через полчаса я узнал столько нового, что голова кругом пошла. Однако это уже совершенно другая история.
Империя Оствер. Крепость Иркат. 09.05.1406.
Зов застал прячущуюся под личиной молодой жрицы ламию Отири в комнате, которую ей выделили в деблокированной крепости Иркат. Она как раз собиралась выйти на крепостной двор, куда быстро промчавшись по коридору, бегом, только что направился ее избранник граф Ройхо. Но в голове девушки раздался голос матери, находящейся за тысячи километров от нее на берегах Форкума ведьмы Каити. И Отири, подумав, что за десять минут ничего страшного с Урквартом не случится, на засов закрыла дверь, вышла на коврик в центре небольшого помещения и оправила жреческий балахон, который скрывал от взглядов людей не только тело ламии, но и ее небольшой арсенал из колюще-режущих предметов. Затем, щелчком пальцев она потушила горящий под потолком тусклый магический светильник, поджала под себя ноги, села, положила узкие белые ладони на колени, выровняла дыхание, закрыла глаза, расслабилась и увидела свою маму.
