Андрей Круз - Земля лишних. За други своя

— Как у тебя с топливом?

— Полный бак, под крышку, — ответил он.

— Хорошо, уходим, — скомандовал я. — Рауль, ворота.

Раулито нажал на кнопку отпирания ворот, и решётчатая створка поехала вбок по вкопанной в землю направляющей.

— Дмитрий, подбираешь Рауля — и за мной.

— Есть.

Я выкатил за ворота, подпрыгнув, переезжая направляющую, проехал до самой дороги и там остановился, включив фары. Меня всё равно будет видно из проезжающих машин, но включенные фары не дадут вообще ничего разглядеть толком. И нечего разглядывать: есть вещи поинтересней меня в этих краях. Вытащил из кобуры пистолет и положил его под правое бедро. Поедем — уберу обратно. Насчёт оружия на соседнем сиденье, прикрытого газеткой, — это тоже для кино подходит, а вы попробуйте резко затормозить. Пистолет тяжёлый, полетит хорошо — как вы его потом с пола, в темноте, на ходу поднимать будете, если понадобится?

Второй «лэндровер» подъехал ко мне сзади, тоже зажёг фары. В нём два силуэта: Раулито загрузился. Я поехал вперёд, они потащились за мной. На стоянке остался отключенный клерк в шкафу, всё было закрыто, свет не горел. Закрыто — и всё тут.

Мы даже поспали около трёх часов — успели. Не то чтобы выспались, но всё лучше, чем ничего. В шесть ровно все сошлись в гостиной, собранные и снаряженные для боя. На всех был камуфляж «джунгли» такой же расцветки, какой носят бойцы орденских Патрульных сил, разгрузки тоже были местного типа. Были у нас и лёгкие арамидные шлемы с вентиляционными отверстиями, такие, как носят конфедератские проводчики конвоев, с серой матовой поверхностью, на которые мы натянули чехлы из сетчатого камуфляжа. Сейчас их никто не надевал, чтобы не шокировать окружающих, но все были в пятнистых панамах и в чёрных тактических очках, а я ещё и «эспаньолку» последние дни отращивал, так что в нормальном виде меня узнать будет проблематично. Я сам себя в зеркале не узнавал уже. Собственно говоря, для чего всё это и делалось. И для этого же все были в штурмовых перчатках — мало того что дополнительная защита, так ещё и отпечатков не оставим нигде. Отпечатки точно лишними будут.

Построились, проверили «короткую» связь, а я ещё раз осмотрел снаряжение каждого, затем все попрыгали, проверяясь «на погремушку». Всё нормально, всё хорошо, у всех всё готово. В общем, нет больше причин оттягивать начало того, для чего мы все здесь.

— С Богом! По машинам! — скомандовал я.

Всё, началось! Началось самое главное, самое важное. Теперь или мы погибнем, или народы, пославшие нас, получат доступ к «воротам», смогут дышать в этом мире свободно, а не так, как раньше: через соломинку, которую держат в руках не слишком добрые, зато очень жадные дяденьки из Ордена. И уже не так страшно пойти на прямой конфликт с Орденом, потому что если у Русской Армии будет свой канал связи со Старым Светом, то Ордену угрожать будет нечем, кроме войны, а воевать они уже не станут — совсем это станет трудно.

Два раскрашенных травяным орнаментом открытых внедорожника выкатили со двора виллы и поехали в сторону аэропорта. Всё начнётся там. Точнее, оттуда.

Мы приостановились перед выездом на площадь у терминала, свернули в заросли. Бонита с бесшумным «выхлопом» в руках и Раулито высадились и быстро исчезли в зарослях. Я ждал их доклада о том, что они заняли заранее выбранную позицию. Целями Бониты были мачта радиоантенны, антенна РЛС диспетчерской системы аэропорта и всё, что появится в зоне поражения, а Раулито прикрывал её и управлял заложенной ночью миной с радиовзрывателем. Дмитрий же сидел с «северком» на коленях, ожидая сигнала к началу операции. Теперь бы с нашим весьма приблизительным хронометражем не ошибиться. Много всего случайного в нём, по секундам не рассчитаешь.

Через несколько минут в наушнике связи послышались доклады от Бониты и Рауля:

— Бонита на месте. Цель наблюдаю.

— Рауль на месте. Контакт установлен.

Это означает, что на длинном блоке закрытых крышечками переключателей, с торчащей из него антенной, над тумблером номер один загорелась зелёная лампочка. Радиосигнал от антенны этого пульта добежал до антенны радиовзрывателя, разбудил его — и получил отзыв. Мол, готов я бабахнуть и разнести здесь всё в клочья, если именно этого вы хотите. Это радует: хоть начало идёт без проколов. Теперь надо дождаться сигнала с приближающегося самолёта. Как их подлётное время уравняется с тем, что указано в плане операции, так и мы вступим в дело.

А пока только ждать. Ждать перед боем тяжелей всего, но можешь утешаться тем, что хоть ты сейчас и маешься, места себе не находишь, но пока тишина и все живы, а как начнётся бой, так этого ты уже гарантировать не сможешь. Но лучше уж пусть бой начнётся — тогда хоть всё становится ясно, куда бежать и что делать.

— Есть сигнал! — доложил Дмитрий.

— Подтверждай готовность, — ответил я.

— Есть.

Он перекинул тангенту на передачу:

— Летун-Один, здесь Паук. Мы в игре. Повторяю, мы в игре. Отбой связи.

Завелись дизели вездеходов, и мы выехали на дорогу, ещё скрытые поворотом от аэропорта. А то вдруг там кто заинтересуется: что это за полосатые «лэндроверы» здесь по кустам катаются, — да и повысит уровень бдительности? Этого нам не надо, нам существующего уровня за глаза хватает.

Теперь главное — подъехать с правильного угла. На фасаде терминала есть две камеры, которые смотрят вдоль него с дальних углов, и нам надо встать так, чтобы, во-первых, оказаться в разрешённом для стоянки месте, вне зоны видимости одной из камер, а во-вторых, оказаться ко второй камере лицом. Тогда на чёрно-белых экранах обзора в караулке не будет заметно, что машины весёленькой расцветки, очень неофициальной, а вовсе не служебные орденские вездеходы. Я целился прямо в объектив дальней от меня камеры, стараясь ехать прямо на него. Второй «сто десятый» прижимался к нашему почти вплотную.

На площади перед аэродромом стояли лишь два такси, водители которых дремали в машинах. Оба чёрные, в белых бейсбольных кепи. Этих хоть убивать уже не надо будет: закончилось наше скрытное передвижение. Начинается бой, и гражданских можно беречь. Таксисты же даже головы не повернули в нашу сторону.

Мы впятером вышли из машины. Дмитрий был сейчас с укороченным «сто четвёртым» вместо пулемёта и тащил в огромной сумке «шмель» и сложенный гранатомёт ГМ-94. Сейчас Дмитрий был нашей главной ударной силой.