Ознакомительная версия.
Мы свернули налево и оказались под сенью могучих старых деревьев. Тьма была практически кромешной, но я верил своему коню, зная, что Эйно не подсунет нам доходяг, способных угробить всадника на какой-нибудь коряге. Мы двигались шагом, слушая, как посвистывает ночной ветерок.
Телла нарушила молчание первой:
– Как ты считаешь, здесь нет диких зверей?
Я с трудом удержался от нервного смешка.
– Думаю, что их почуют лошади.
За моей спиной полыхнула вспышка – обернувшись, я увидел, как девушка прикуривает свою трубку. В это момент моя нога зацепилась за некий предмет, висящий справа от седла. Нагнувшись, я нащупал довольно большую круглую флягу в кожаном чехле. В ней было вино, и я чрезвычайно обрадовался этому обстоятельству. Сделав по паре глотков, мы двинулись дальше. Вскоре лес поредел, впереди засеребрился ручей.
– Пока все правильно, – заметил я, поворачивая лошадь. – Может быть, нам стоит умыться? Эта мазня уже давно действует мне на нервы.
– Ты прав, – согласилась Телла. – А представь, как мы ходим в гриме по нескольку часов кряду? Да еще, бывает, по жаре. Думаешь, легко?..
– Тихо! – перебил ее я.
– Что? – шепотом спросила девушка, инстинктивно приближаясь ко мне.
– Кажется, я слышал голоса. Впрочем, наверное, это у меня еще море шумит. Знаешь, когда после двух с лишком месяцев на море попал наконец на сушу – два дня потом шатало. Это, собственно, тогда, когда мы с тобой познакомились…
Я наклонился над ручьем, зачерпнул в ладони ледяную воду и, тихонько ругаясь, принялся смывать с себя краску. Свои кустистые брови я засунул в карман. Рядом со мной, тоже шипя, умывалась Телла. Меж моих пальцев убегали в воду крошечные мальки. Вокруг стояла потрясающая, величественная ночная тишь, нарушаемая лишь едва слышным шумом ветра. Убедившись в том, что краски на лице не осталось, я подошел к лошади, достал флягу и присел на траву, глядя, как бежит серебристая вода. Эттила придает привычным краскам удивительные, свойственные лишь ночи, качества, они становятся дымными, не совсем реальными, кажется, что стоит к чему-либо прикоснуться – и предмет тотчас же растает, исчезнет, поднявшись вверх в ее безразличных лучах. А когда далеко на востоке появится вторая, гораздо меньшая луна Энбис, предутренний мир станет желтоватым, похожим на раннюю осень моих широт.
Телла уселась рядом со мной, молча протянула руку за вином.
– Еще никогда в жизни, – со смешком призналась она, – я не проводила время так необычно.
Ее волосы пощекотали мою шею. В ответ я осторожно погладил девушку по плечу и резко поднялся.
– Если мы задержимся, Эйно вышлет людей на поиски. Вперед! Будем надеяться, что уроки старика Тило не пропали даром, и я кое-чему научился… по крайней мере, разбираться в картах.
Мне показалось, что во вздохе актрисы прозвучало недовольство, но я не обратил на него внимания. Запрыгнув на коня, я направил его руслом ручья, которое вело вниз, к одной из множества впадающих в океан речушек. Вскоре мы выехали к поблескивающему в лунном свете озерцу – правее начиналась тропа, указанная в карте. Убедившись в том, что мы все-таки не заблудились, я облегченно усмехнулся.
– Самая странная финансовая операция в моей жизни, – произнес я, оглядываясь на Теллу.
Она молча кивнула. Сразу за глубоким оврагом начиналась мощеная камнем королевская дорога. И здесь нас нагнала стража.
Впереди уже виднелись редкие огоньки города. Услышав за своей спиной приближающийся грохот копыт, я обернулся – и тотчас же потянул из кобуры ружье.
– Не сметь! – повелительно гаркнул кто-то, куда более остроглазый, нежели я. – Стоять, оружие на землю! Королевская стража!
Я разглядел пятерых мужчин в одинаковых доспехах, сидевших на крепких короткогривых конях. Их длинные пики покачивались в такт копытам. В считанные секунды они окружили нас, и я, ощущая вдруг налетевшую дрожь, разжал держащие штуцер пальцы. Он упал на камни с глухим стуком – один из стражников соскочил с коня, поднял его и протянул старшему.
– Дорогое оружие, – пробормотал тот. – Что вы здесь делаете, молодые люди? Заблудились? Отвечать!
Его голос был отрывистым, он выплевывал слова, будто пули. Я услышал, как шумно сглотнула Телла, и взял себя в руки.
– Раз мы находимся на дороге, то, наверное, нет.
– А что вас удивляет? – вдруг заговорила моя спутница – жеманно и слегка устало. – То, что муж и жена устроили себе вечернюю прогулку? Вино мы уже выпили, ужин съели, и спешим домой в постель. Это теперь преступление?
Стражник пристально посмотрел на нее, потом, приблизившись к моему коню, сильным броском вернул оружие в кобуру.
– Будьте осторожны, господа…
Глядя ему в спину, я ощутил какое-то смутное беспокойство. Откуда они тут взялись, разве городская стража должна носиться по ночным дорогам, распугивая влюбленные парочки?
– Зануды, – очень тихо сказала Телла.
Эйно ждал нас за сервированным столом, глядя, как камердинер, склонившись над его плечом, аккуратно разрезает здоровенную утку, зажаренную с травами и пряностями. Едва мы вошли, он хитро улыбнулся, щелкнул пальцами, и молодой слуга развернулся к нам с подносом, на котором стояли два золотых бокала.
– Прошу вас, детки мои, – взмахнул он рукой и поправил салфетку, прикрывавшую его теплый вечерний камзол. – Вы сыграли все как надо.
Я не стал рассказывать ему про стражу. Банковская операция утомила меня так, словно я проскакал сотню миль. В ней, на первый взгляд, не было никакого риска – я не сомневался в подлинности векселей, равно как и в ловкости подкупленного клерка, и все же напряжение покинуло меня в тот лишь миг, когда наши с Теллой кони вошли в замковый парк. Мне даже не хотелось есть. Заставив себя прожевать небольшой кусочек утки, я вопросительно поднял глаза на своего господина, но он лишь улыбнулся в ответ. Тогда я встал и коротко поклонился.
– С вашего позволения я отправлюсь в постель…
– Доброй ночи, – заботливо ответил Эйно.
Горячий душ не только успокоил меня, но и вернул некоторую часть растраченных сил. Сменив мокрое полотенце на толстый халат, я вызвал слугу.
– За ужином я… чувствовал себя усталым, – объяснил я, удивляясь, отчего вдруг мой голос звучит так, словно я оправдываюсь, – а теперь вот захотелось поесть. На кухне, наверное, найдутся остатки господского ужина?
– Повара в этом доме не спят никогда, – бесстрастно отозвался юноша. – Что будет угодно моему господину?
Вскоре он вернулся с подносом, на котором дымилась яичница с вареным мясом, какие-то приправы, лепешки, что-то еще… не вдаваясь в подробности, я принялся за поздний ужин. Моя мысль блуждала довольно далеко отсюда.
Ознакомительная версия.
