На следующее утро я стоял на корме с полной боевой выкладкой. Во время учебной тревоги не ставят направляющих. У каждого отделения есть раз и навсегда закрепленная за ним шлюпка. Во время десантной операции каждый моряк знает куда ему бежать. Егеря были приписаны к шестой, седьмой и восьмой шлюпкам. Но на то и существуют учебные тревоги, чтобы менять правила. Когда из люка появились первые моряки, я занял место справа по ходу движения и стал направлять отделения.
— Первое отделение! Вторая шлюпка по правому борту.
Вылезая на палубу, егеря сначала пугались, увидев меня, но услышав команду, бежали со всех ног выполнять приказание.
— Второе отделение! Пятая шлюпка по левому борту!
Первое отделение выполнило команду безупречно, второе перепутало шлюпки, третье налетело на второе, случилась каша, но в результате уложились в двадцать минут. Муки, когда увидел меня, покрылся красными пятнами. Он стоял внизу, подгонял егерей и не думал, что я стану свидетелем его очередного позора.
— Построиться, — скомандовал я.
— Взвод! Становись! Старший офицер!
Егеря построились и подтянулись.
Муки, чеканя шаг, вышел вперед и отдал честь.
— Господин супер-лейтенант-моринер! Четвертый взвод седьмой десантной морины построен.
Непривычная форма доклада резала слух.
— Моринеры! — громко сказал я, — Я не оговорился, теперь вы служите в десантной морине. Больше нет разделения на егерей и десантников. В бою может случиться всякое! Ваш корабль может быть подбит, вашу шлюпку может разбить, может заклинить спусковой механизм. Каждый из вас должен быть готов в любую минуту выполнить приказ командира. Сегодня вы показали на что способны. Мы идем в далекий и опасный поход. Мне нужно, чтобы вы действовали, как единое целое, чтобы в трудную минуту я мог положиться на вас. Завтра мы все повторим, и будем отрабатывать посадку в шлюпки до тех пор, пока не научитесь. Вольно. Разойтись.
— Видел Ваши утренние упражнения, — сказал мне перед завтраком капитан, — спасибо за развлечение. Если Вы намерены каждое утро устраивать под окнами моей каюты такой цирк, я начну продавать входные билеты.
Все офицеры уже собрались и ждали меня и Муки. Всем было весело.
— Выручку пополам, — отпарировал я, садясь за стол.
Сегодня на завтрак подавали рыбные котлеты, заливное из тунца и отварного кальмара в соусе.
Настроение у всех было приподнятое. Офицеры много говорили, шутливое замечание капитана настроило всех на дружеский лад.
Корабельный доктор опять задавал кучу вопросов и даже пытался, что-то записывать. Мне он сразу не понравился, было в нем, что-то фальшивое. Он несколько раз ненароком бросал на меня заинтересованный взгляд. «Наверно, хочет о чем-то поговорить», — подумал я.
После завтрака артиллеристы устроились играть в шахматы, младшие офицеры отправились проверить личный состав, а мы с Бадом перешли в мою каюту пить кофе.
— Перед самым отплытием со мной говорил капитан из разведки, тот, из адмиралтейства, — сообщил я.
— Он, был на судне?
— Да. Заглянул перед отходом.
Мы пили кофе и курили папиросы. Я открыл иллюминатор и закрыл дверь в спальню, чтобы постель не пропахла табаком
— Что он сказал? — спросил Бад.
Я нащупал в кармане золотой. У десантных офицеров есть такое правило, брать из жалования одну золотую монету и класть в карман на время операции. Кто-то прячет в нагрудный, надеясь, что шальная пуля попадет в золотой и и не убьет владельца. Я всегда клал в боковой и использовал монету, как талисман. Пока мы не вернемся, пусть себе лежит.
Я потер золотой на удачу, и рассказал Баду все, что знал.
На восьмой день похода погода испортилась, зарядили дожди. На одиннадцатый день мы причалили к «базе подскока». Последнее время я отчаянно тосковал по твердой земле и надеялся прогуляться по берегу, но моим мечтам не суждено было сбыться. «Базой подскока» называют секретную военную часть, в которой суда, идущие в дальнее плавание, могут дозаправиться, получить топливо и провиант. По сути, это огромный, хорошо охраняемый склад. Как правило, такие базы строят на отдаленных островах, но в этот раз «базой подскока» оказалось большое грузовое судно категории С.
Сразу после подъема, капитан, по внутренней связи, приказал рядовому и сержантскому составу, не задействованному в погрузке, не покидать кубрики и предупредил офицеров о приближении плавучего склада.
Я надел дождевик и вышел на палубу. Было сыро и не уютно, серое небо, серый океан. Судно шло на малых оборотах. За сплошной пеленой дождя ничего не было видно. Несколько раз прокричал корабельный гудок, потом еще и еще. Нам ответили.
Сначала я подумал, что это остров. Огромная темная масса надвигалась на нас. Мимо меня пробежали матросы из команды, прошел помощник капитана. Мы медленно приближались и уже стали видны трубы и торчащие в разные стороны черные грузовые краны.
Судно было огромным. Я с удивлением смотрел на надвигающегося колосса. Никогда в жизни я не видел ничего подобного.
— Впечатляет?
Я обернулся. Рядом стоял капитан. Он тоже был в дождевике и курил короткую трубку.
— Впечатляет, — признался я.
— Когда видишь такое, начинаешь верить в то, что мы великая морская держава, — заметил капитан, голос его дрогнул, — если бы это было так, если бы это действительно было так, — печально продолжил он.
— Я не знал, что это судно. Думал смогу прогуляться по берегу.
— Увы. Могу предложить только прогулку по палубе, но вряд ли Вы получите от нее удовольствие. Скоро начнется погрузка. Она проходит довольно шумно, так что предлагаю пройти в мою каюту.
— Разве Вам не нужно присутствовать при погрузке?
— Я свалил всю работу на помощника.
Наш корабль приближался к исполину. Огромный, словно скала, борт судна навис над нами. Я смотрел на созданное руками военных инженеров морское чудовище и не мог отвести глаз. Послышались сигналы и крики команд. Корабли сходились. Вода за бортами забурлила. Весьма ощутимый толчок заставил меня покачнуться и, от неожиданности, я схватился за леер. Капитан выругался. Мы пришвартовались. С базового судна спустили сходни, и дежурные офицеры обменялись приветствиями. Капитан поднялся на борт. Его не было минут двадцать. Я успел рассмотреть «базу подскока», выкурить сигару и основательно продрогнуть. Даже не верилось, что одиннадцать дней назад мы ругали жару и ходили в летних костюмах.
Капитан вернулся и мы ушли с палубы.
В каюте было тепло. Я с удовольствием стянул мокрый дождевик и повесил его на вешалку.