Ознакомительная версия.
Стараясь выяснить причину своей неприязни к этому месту, Огюст попытался разузнать о нем побольше. Капитан протянул руку и коснулся голограммы. Пальцы едва притронулись к светящимся зеленоватым скалам, а рядом с ними уже вспыхнула белая информационная строка: «Скальная гряда 807. Максимальная высота 700 футов. Основными составляющими горной породы являются…»
Дальше капитан уже не читал. Он изо всех сил давил на тормоз и лихорадочно думал лишь об одном: «Семьсот футов… это чуть выше двухсот метров. Высота скал слишком мала! Их лазерная станция не могла достать до нас. Ну, хоть тресни, не могла!».
Подземная станция появилась совершенно неожиданно. Стены туннеля просто вмиг исчезли. Бах, и ревущая огненная ракета словно вырвалась на просторы безбрежного космоса, где, собственно говоря, ей и полагалось находиться. Вокруг ничего кроме густого непроглядного мрака. Настолько густого, что даже не видно звезд. Луиза, конечно, понимала — все это лишь ассоциации. Никакой это ни космос. Они глубоко под землей, какие уж тут звезды.
Двигатель погас, и стало совсем тихо. Только легкое рокотание котящихся по монорельсу стальных сфер, да негромкое подвывание рассекаемого воздуха. Девушке сделалось как-то уж очень неуютно. Словно ночью на кладбище. Рука сама собой нащупала фонарик. И уже совсем собралась его включить, как вдруг за спиной прозвучал голос:
— Так можно и проскочить. Катимся все и катимся.
Луиза вздрогнула. Фух, Микульский! Напугал, дьявол! Она только теперь вспомнила, что Ян сейчас также слеп, как и она. Николай в темноте видит лучше, чем днем, у Грабовского и Шредера боевые шлемы, а вот они…
— Тормозить, извините, нечем. — Строгов перебил мысли Луизы. — Прыгать тоже не советую. Остается только ждать и осматриваться по сторонам.
— Осмотришься тут, — буркнул поляк. — Кругом сплошная тьма. Хоть глаз выколи.
Вдруг как бы опровергая слова разведчика, высоко над головой сверкнули проблески дневного света, сначала робкие, но всего через несколько мгновений, яркие и контрастные. На дне туннеля оставалось все так же темно и неуютно, зато на душе чуток повеселело. Сразу вспомнилось, что в мире существует не только лишь одна ночь.
— Это что, вокзал для ведьм? — Марк Грабовский то ли спрашивал, то ли размышлял вслух. — Тогда где тут выдается промело? А то, как же местные поднимались наверх?
— На световые колодцы не похоже, — задумчиво протянул Николай.
— Да уж! Свету от них целое море! Вокруг, ну прямо как днем, — с сарказмом хихикнул Марк.
— Ты прав, черт побери, — в голосе Строгова послышалось нескрываемое раздражение. — Все у них тут ни как у людей.
Луиза все же включила фонарь. Во-первых, очень неудобно разговаривать с призраками, а во-вторых, насколько она могла понять, платформа уже двигалась совсем медленно. Значит, скоро придется слезать. А слезать на ощупь совсем не хотелось, особенно после замечания Николая.
Строгов абсолютно не прореагировал на свет, хотя он находился рядом и луч с ходу угодил ему прямо в глаза. Господи, его глаза! Когда-то карие и слегка печальные. Под их нежным взглядом Луиза грелась, словно под теплым весенним солнцем. Но сейчас все изменилось. Сейчас его глаза это… это бездушный оптический прибор совершенной боевой машины. От боли и печали у девушки навернулись слезы. Она не стала их вытирать иначе все бы заметили. Но спрятать сырость Луиза обязательно должна. Она ведь все-таки гордая и сильная дочь Корсики.
— Марк, — девушка легонько потянула Грабовского за локоть. — Одолжи свой шлем на пару минут. Уж очень хочется поглядеть что тут и как.
Разведчик несколько секунд пристально глядел на Луизу. Естественно, корсиканка не видела его лица. Черное бронированное стекло — идеальная защита. Однако, не для Луизы. Она догадалась — Марк все понял. Не произнеся ни звука, Грабовский снял шлем и, стараясь смотреть куда-то в сторону, протянул его девушке. Луиза была благодарна ему не столько за услугу, сколько за это молчание.
До сих пор корсиканке никогда не приходилось примерять боевой протонный шлем, но как это делали «головорезы» она видела много раз. Все проще простого. Шлем очень напоминал мотоциклетный, только помощнее и с выступающими угловатыми накладками. Одеть на голову, захлопнуть эластичную шторку под нижней челюстью и нажать кнопку где-то за правым ухом. К защитному костюму присоединять не нужно. У Луизы просто нет защитного костюма. Все подготовительные операции молодая воительница продела быстро и ловко. Набирая обороты, шлем взвыл не как мощная электропила, а затем, словно испугавшись своего чрезмерного рвения, резко понизил голос до легкого деловитого гудения. Тихо-тихо. Складывалось впечатление, что микроскопическая корова забралась в ухо и без устали протяжно мычит. Но звук не раздражал, к нему легко привыкаешь. Через десяток секунд Луиза полностью перестала его замечать, тем более что ей теперь было чем заняться.
После бесконечной темноты девушка вдруг обрела стопроцентное зрение, и это зрение в ту же секунду бросило ее на самое дно обширной глубокой пещеры. Задрав голову, Луиза смотрела на бесчисленные каменные трубы сталактитами уходящие вертикально вверх. В некоторых из них виднелся свет. Казалось, что земляне очутились внутри исполинского органа. Пока он спит, он во власти мрака и тишины, но стоит сделать лишь одно неверное движение, кашлянуть или вскрикнуть, и огромный музыкальный инструмент проснется. Зазвучит величественная чарующая музыка. Именно чарующая. Луиза любила слушать орган. Вспоминая его звуки, она подумала, что и в церковь то ходила скорее всего для того, чтобы еще и еще раз окунуться в мир возвышенных и завораживающих звуков. Однако, как ни прискорбно, но вместо мелодии ее оглушил скрипучий голос Георга Шредара:
— Дырки. Кругом одни дырки. Мы как мыши в сыре, — баварец покрутил головой по сторонам. — Из одной приехали, а вот в какую соваться дальше, не понятно.
— Заткнись, Георг. И больше ни слова о жратве, — желудок Микульского издал протяжный стон.
— С теми туннелями, в которых проложены монорельсы, вроде как все понятно. — Грабовский хотя и отдал свой шлем Луизе, но все же до этого успел достаточно детально изучить обстановку. Зрение разведчику сейчас заменяла его знаменитая фотографическая память. — Эти пути ведут к другим станциям. Из них мы выберем именно тот, направление которого совпадает с направлением на нашу главную цель — лагерь.
— Все верно, — Строгов согласно кивнул. — Но двигаться дальше мы пока не можем. Плазмотрон должен остыть. Так что предлагаю с пользой провести время и осмотреть это прелюбопытнейшее место.
Ознакомительная версия.
