— Гастон, — произнесла Шила устало. — Ну наконец-то. Пригоните сюда какую-нибудь машину.
— Гастон… — беспомощно сказал Тим.
— Все в порядке, шеф, — сказал Гастон. — Мы уже успели… подружиться. Тим, это Шила, мой шеф. Шила, это Тим.
— Что ты успел узнать? — Похоже, этот маленький спектакль не произвел на «железную леди» ни малейшего впечатления. Пистолет ни на микрон не отклонился от цели. Вообще-то это было правильно — с таким-то нервным клиентом.
— Он ничего не помнил, а потом… Почему ты побежал? — поинтересовался Гастон.
— Не знаю, — признался Тим. — Ты меня загипнотизировал…
— Загипнотизировал? — недоверчиво произнесла Шила.
— Я — профессионал.
— И?..
— И я вспомнил что-то насчет… не знаю, наверное, это всего лишь…
— Предоставьте нам решать. — Пистолет Шила по-прежнему не опускала. Она тоже была профессионалом. — Просто расскажите, что вы помните.
— Я увидел девушку с какими-то странными глазами… — неуверенно произнес Тим.
— Вертикальный кошачий зрачок. — Шила не спрашивала, она констатировала факт.
— Могу ли я поинтересоваться, — осторожно произнес Гастон, — что все это, собственно, означает?
— Это не подменыш. — Шила опустила пистолет, извлекла из сумочки сотовый телефон и принялась поспешно набирать номер. — Это курьер.
— Объясняю последний раз. — Гастон вывел машину на шоссе и теперь гнал ее на максимальной скорости, игнорируя дорожные знаки. — Та, кого ты встретил в этом баре, — это не женщина. Кошка.
— Из Кошачьего Мира?
— Да. И кстати, в следующий раз она вполне может быть ребенком или даже мужиком. Маскировка.
— И чего она хотела? Ведь… ну, я думал, что после того инцидента в России кошки оставили Землю в покое.
— В основном — да, — согласилась Шила. — Но иногда возникают случаи вроде твоего. Они обрабатывают человека, так что он выполняет какую-то миссию. Тем важнее для нас понять, о чем идет речь. Ведь ни для кого не секрет, насколько они превосходят нас по развитию.
— Это… — Тим с надеждой посмотрел на Гастона. — Это опасно?
— Вообще-то да, — признался тот. — Но и твоя способность к выживанию тоже сильно повышена. Главное, от нас не отрывайся, за тобой ведь еще кое-кто охотится.
— А что такое подменыш?
— А вот это слово я вам советую забыть, — ледяным голосом отозвалась Шила.
Так уж устроена жизнь — все жрут друг друга, а в результате рождается гармония…
Генерал производил впечатление. Это действительно был военный, как их изображают в голливудских фильмах — подтянутый, решительный и тупой. Соответственно выглядел и снятый им номер люкс на четвертом этаже роскошного отеля и превращенный в штаб-квартиру операции. Четверо в странной форме, больше похожей на доспехи из фильма про звездные войны, постоянно держали Тима на прицеле. Его, правда, заверили, что оружие это стреляет растворяющимися в кровотоке снотворными иглами, но все равно — Тим потел. Он потел уже почти час, ненавидел себя за это и ничего с собой не мог поделать.
Сначала он сидел в кресле и был опутан датчиками и проводами. Затем осматривающий его ученый произнес слово «шестнадцать», свернул свои шмотки и ушел, оставив один лишь тяжеленный браслет у Тима на правом запястье. Тим потребовал объяснений, и он их получил.
Почти сразу же после того, как кошки стали вышвыривать из своего мира непрошеных гостей — бандитов, телеоператоров, политиков и тому подобное, появился термин «наказанные». Странным образом кошачья технология была способна модифицировать человека, добавив ему некие непредсказуемые довески, которые иначе как магическими было просто и не назвать. Как правило, это воспринималось людьми как наказание, хотя бывали, конечно, исключения.
— Я это знаю, — прервал рассказчиков Тим. — А при чем тут «шестнадцать»?
Оказалось, что наказанные обладали очень сильным полем, получившим, еще задолго до открытия Кошачьего Мира, название «резинового». Назвали его так потому, что и открыто-то оно было при поднесении куска резинового шланга к какому-то там сверхчувствительному прибору. «Шестнадцать» означало шестнадцать процентов по некой неведомой шкале, а при восемнадцати «наказанные» начинали творить такое, что хоть святых выноси. Браслет же был монитором: при переходе напряженности поля за отметку семнадцати процентов он должен был поднять шум.
— Но я не наказанный? — в ужасе спросил Тим.
— Безусловно нет, — успокоила его Шила. — Ты выполнишь свою миссию и вернешься к норме.
— Слава богу!
— Если доживешь…
— Не знаю, не знаю, — пробормотал генерал. — А что, если он опасен для всего человечества? Если это «жук в муравейнике»? Может быть, будет безопаснее…
— Какой еще жук?! — в ужасе воскликнул Тим. — Я не знаю ни о каких жуках…
— Это старинный термин из русской разведки, — шепотом пояснил Гастон. — Агент с неизвестным заданием. Таких обычно убирают.
— Мир… — Генерал широким жестом указал на расстеленную на столе карту, но договорить не успел. Солдаты в форме звездных войн неожиданно попадали на пол, а в комнату, выбив дверь, словно она была сделана из картона, вошел Быков.
— Бычок… — сдавленно прошептал Гастон. За то время, пока русский пересекал комнату, он успел трижды пожалеть, что подрабатывает на стороне.
— Пошли, — сказал Быков Тиму. Тот попытался было упираться, но железная рука сомкнулась у него на плече, буквально выдернув беднягу из кресла.
— Быков, надо же! — И новое действующее лицо выступило из-за портьеры, где оно, судя по всему, стояло с самого начала. Ирина больше не походила на хрупкий цветок, сейчас более уместным было бы сравнение с пантерой, безжалостной и смертоносной. Сравнение тем более точное, что тонкая фигурка наемницы была затянута в облегающее черное трико… Против воли Тим залюбовался необычным зрелищем.
— Пойдешь со мной. — Пистолет Ирина держала на уровне глаз, и смотрел он точно в лоб Быкову. Говорила она при этом с Тимом. — Нас ждут в Москве.
— В Москве? — удивился Тим. — Мне не надо в Москву.
— Кто тебя спросит, сопляк! Пошел!
— Мне надо… Мне же в Галифакс надо! — Тим широко раскрытыми глазами уставился на девушку. — Как я мог забыть? Кто-нибудь знает, где это находится?
Не дожидаясь ответа и игнорируя направленный теперь на него пистолет, Тим подошел к столу и склонился над картой.
— Да вот же он!
— Тим? — осторожно произнес Гастон. — Ты куда это собрался, а?