— Сенсэй, мне нужна ваша помощь, — сказал Бэтмэн.
Сато появился из-за ширмы босиком и в длинном черном шелковом кимоно, ниспадающем свободными складками.
— Это связано с человеком, который называет себя Спектром, не так ли?
— Да.
Сато кивнул.
— Проходите. Садитесь. Я как раз заварил себе немного чаю.
Они уселись в излюбленном уголке на подушки, разложенные вокруг низкого черного лакированного столика.
— А я все размышлял, когда же вы придете спросить об этом человеке, — сказал Сато, разливая чай по чашкам.
— Мне не хотелось навязывать другим свои проблемы, — объяснил Бэтмэн.
— Человек, о котором идет речь, — для всех нас проблема, — сказал старик. — Он объявил войну всем жителям этого города, войну, которую ведет нечестными средствами. Такого человека нельзя терпеть.
— О нем почти ничего не известно, — сказал Бэтмэн. — Я должен найти его, только так я смогу его остановить, но я не знаю даже откуда начать. Я никогда не сталкивался с таким противником. Его действия не подходят под существующие стереотипы. И нет никакой возможности предвидеть, куда он ударит в следующий раз. Против него я чувствую себя беспомощным. Я…
Сато остановил его резким взмахом руки.
— Ни один человек не станет беспомощным, если он сохранит способность мыслить, — сказал он. — Вы должны отделить себя от своих эмоций. Думайте вот этим, — Сато постучал указательным пальцем по голове, — а не этим, — он приложил руку к сердцу.
— Трудно не чувствовать боль, которую доставляет этот человек, — сказал Бэтмэн.
Сато кивнул.
— Да. В этом его самое опасное оружие. Вы чувствуете боль, которую он принес в наш мир. Вы чувствуете насилие и вы чувствуете гнев, а эти эмоции заставляют чувствовать себя беспомощным. Когда два противника сталкиваются в схватке, проигрывает тот, кого первым охватывает ярость.
— Но разве это возможно, не чувствовать гнев?
— Это невозможно, — ответил старик.
— Сенсэй, пожалуйста! — взмолился Бэтмэн. — Я не нуждаюсь сегодня в ваших загадках.
— Никаких загадок, — возразил Сато. — Существует гнев, который придает силу действиям и управляет поступками, и есть гнев, который зависит от сознания. Мы должны поговорить о последнем. Гнев, который управляет, — это гнев, который мешает ясно мыслить. А гнев, являющийся частью сознания, может стать мощной, мотивирующей силой, энергию которой можно направить во благо. Но только в том случае, если человек сам руководит этой энергией, вместо того чтобы позволить ей руководить собой. Это требует силы воли. Силы духа, которой вы полностью обладаете. Однако в вашем гневе вы позволили своей силе воли ослабнуть. Внутри вас бушует гнев, но для него нет направления, нет выхода, и это порождает беспомощность. Вы проиграли сражение еще до того, как оно началось.
— Тогда как я могу выиграть? — спросил Бэтмэн.
— Не пытайтесь распалять свой гнев, — сказал старик. — Лучше постарайтесь сдерживать его, как часть своего сознания. Это напомнит вам, почему вы делаете то, что должны сделать. Ваш враг ждет, чтобы вас охватила ярость. Он знает, что она подтолкнет вас на ошибки или разожжет в вас бессилие. В осознании своего гнева к врагу не забывайте, что эмоции — тот инструмент, который может использовать каждый из вас. Не дайте ему почувствовать удовлетворение от использования против вас этого орудия. Умерьте свой гнев холодной осмотрительностью. Разберитесь в своем противнике, узнайте его повадки и оружие, которым он владеет. Чтобы победить его, вы должны научиться мыслить так, как он.
— Вы хотите сказать: чтобы победить Спектра, я должен стать похожим на него, как две капли воды? — спросил Бэтмэн.
— Но это то, чему я сопротивлялся всю свою жизнь.
— Нет, — ответил Сато, качая головой. — Вы не должны быть лишь в точности похожим на своего врага, вы должны стать своим врагом. Вы должны заставить себя думать как он. Предвидеть, как он может ответить. Представить, как бы вы поступили на его месте.
— Рассуждать как террорист, как наемный убийца? — уточнил Бэтмэн.
— Точно. Как человек, не способный испытывать ни угрызения совести, ни жалость к своим жертвам. То, что он делает, — результат не душевных порывов, а холодного расчета. Он смотрит на жизни, которые отбирает, лишь как на средство достижения цели. Он отделил эмоции от своего разума. Если, бросив ему вызов, вам удалось пробудить в нем чувства и эмоции, значит, вы сможете выбить привычную почву из-под его ног, изменить условия, при которых он работает лучше всего.
— Так вы не думаете, что это было ошибкой? — спросил Бэтмэн.
— Я смотрел сегодня вечерние новости, — ответил Сато. — Сообщили, что Спектр звонил в телекомпанию и принял ваш вызов. Ему не обязательно было это делать.
— Но я украл его мишень! — ответил Бэтмэн. — У меня есть кое-что, за чем он охотится.
— Разве? Насколько я понимаю ситуацию, его первостепенная задача — оказать давление на правительство для освобождения генерала Гарсиа. И посеять в городе страх и панику, чтобы запустить в ход это давление. Ему вовсе не обязательно контактировать с вами, чтобы провернуть это дело. Если вторая его задача — убрать свидетеля, чтобы предотвратить дачу разоблачительных показаний, преподать поучительный урок остальным, искушенным повернуть против своих боссов — то не будет ли для него намного проще нанести удар, когда свидетель явится непосредственно перед судом? Это единственный момент, когда он безоговорочно может быть в том же месте, где и наш свидетель. А если он сомневается по поводу внешности свидетеля, почему бы ему не заложить бомбу где-нибудь в здании зала суда? Он уже продемонстрировал свое бессердечное пренебрежение к человеческой жизни. Какая ему разница, если заодно погибнут и другие?
— Ну, если взять на себя роль защитника дьявола, — рассуждал Бэтмэн, — то для начала, здание суда будет усердно охраняться. Каждый входящий и выходящий будет тщательно проверен, и все, что он принесет с собой, пройдет через детекторы.
— Это не остановит умного парня, — заметил Сато.
— Может статься, не остановит, — уступил Бэтмэн, — но, взрывая здание суда, он рискует жизнью самого Гарсиа.
— Предположим, ему это безразлично, — нашелся Сато. — Предположим, если ему не удастся добиться освобождения Гарсиа, то у него не останется выбора, кроме убийства генерала.
— Возможно, — согласился Бэтмэн.
— Будь я наемным убийцей, — сказал Сато, — а вы спрятали бы от меня персону, которую я хотел бы отправить к праотцам, — и во мне было бы не больше уважения к человеческой жизни, чем у Спектра, — я взял бы заложника и потребовал бы выдачи моей жертвы в обмен на жизнь заложника. В случае невыполнения моих условий я бы убил моего заложника, к тому же в такой манере, что это вызвало бы бурю ужаса и отвращения. А потом взял бы другого заложника. Может быть, двух. Если б вы опять не согласились с моими требованиями, в следующий раз я бы увеличил число несчастных и продолжал бы в том же духе, пока не вынудил бы вас подчиниться моей воле. Одна жизнь за жизни многих. Не то ли это уравнение, которым руководствуется Спектр в своих действиях в случае с генералом Гарсиа?
