— Ага, из «Магнолия Бейкери». Лучшие десерты в Нью-Йорке, — с гордостью сказала Мадлен. — Что стоишь, задувай!
Я резко дунул, погасив все огоньки. Нет, все-таки приятно, черт возьми, что хоть кто-то помнит день теперешнего моего рождения.
— Ну давай, режь! — потерла руки Мадлен.
Я вынул все свечи с торта и ножом располосовал его на шесть кусков.
— Прошу, сударыня!
Черт возьми, а тортик был действительно вкусный. Умеют же иногда готовить, когда захотят, а то я об американской еде был не лучшего мнения.
— Ну чем сегодня займемся?
— А ничем, — ответила Мадлен с набитым ртом. — Имеют же право шпионы на выходной день.
— Имеют.
— Можно пока по городу прогуляться. А можно и не прогуляться.
— Ладно. Тогда не будем. А то еще попадем на их камеры. Хвостов лучше не оставлять.
— Да уж, пожалуй.
А вот на следующий день нам пришлось поработать, и очень даже активно.
— Что ты знаешь про «антифа»? — мы лежали с Мадлен на продавленном диване перед ноутбуком.
— Да то же, что и все. Их надо было «антифап» назвать. Как конкретная организация не существует, отдельные личности или мелкие группы, которые борются против национализма, нацизма, антисемитизма, гомофобии и ксенофобии. В общем, такое движение больных на голову хиппарей, которым делать нехрена, кроме как за права гомиков и прочих меньшинств бороться. Пытались у нас безобразничать, но им там быстро бошки пооткручивали и привили любовь к пилке леса лобзиком и копанию урановых рудников.
— В общем, все правильно. Это такие радикальные ребята, — пролистала Мадлен страницу. — Ну теперь нам придется стать ими на некоторое время.
— Как ты себе это представляешь?
— Согласно информации, предоставленной тебе твоим неизвестным для меня источником, фигуранты по нашему делу о заговоре соберутся послезавтра в одном из банков в Бруклин-Хайтс. Наша задача — ликвидировать их сходку.
— Ну и как ты это себе представляешь? Полиции же там будет немеряно.
— А вот здесь ты ошибаешься, — Мадлен вывела на экран фотографию трехэтажного особняка старой архитектуры, чуть ли не викторианской эпохи. — Вот это сам банк, для избранных. Даже скорее мойка для денег.
— Ну и как мы до них доберемся?
— Элементарно, — пожала плечами Мадлен. — Есть выходы на лихих ребят, которые, по нашим сведениям, собираются взять банк. Вот и подкинем им идею.
— Ну грабеж это одно, а массовая мокруха — это совсем другое. Они на это не пойдут.
— А им и не надо. Их дело — взять на хапок банк тогда, когда там соберется вся звездобратия. Как думаешь, что происходит, когда в операционный зал врывается банда, потрошит хранилище, а на третьем этаже вверху собираются вип-персоны?
— Эвакуация в безопасное место, стандартный протокол.
— Ну а поскольку там сейфрума как такового нет — это кабинет управляющего, довольно укрепленный. Соберутся они все там.
— Наша задача — заминировать кабинет заранее?
— Зачем такие сложности? — усмехнулась Мадлен. — Ты слышал о таком хорошем средстве решения проблем, как ПТРК «Корнет»?
Во как, и здесь он существовал.
— Конечно слышал.
— Вот ему бронированные рольставни и прочая пассивная защита нипочем, он рассчитан на танковую броню. А в небольшом кабинете — стопроцентная вероятность поражения от кумулятивной струи.
— Ну и где мы его возьмем?
— Ну это уже мои проблемы, — подмигнула Мадлен. — Ты не представляешь, что лежит в тайниках на территории САСШ. Мы же должны поддерживать национально-освободительные движения на их территории? Вот под такие группы на случай войны у нас есть неприкосновенный запас.
— Ладно. А полиция? Яйцелопы сразу же примчатся на место.
— Не примчатся. Они будут заниматься эвакуацией одного из зданий в десяти кварталах от места ограбления. Там как раз минут за двадцать до этого рванет типа бытовой газ, все копы и пожарные поедут туда. Стандартная тактика.
— Осталось только уговорить банду. Они как-то не склонны доверять людям со стороны, боятся подицейской подставы.
— Ну а уж это оставь мне. Есть там у меня среди этой банды один малоросский утырок, Чалый. Лошара полнейший. Вот его втихую и использую. Почему и говорю, что буду работать под антифаков. Чтобы посчитали за идейную истерическую дуру, гонящую пургу про проклятых капиталистов, международный рептилоидный капитал, угнетение трудового народа и борьбу против гомофобии. Хотя нет, за это натуралы могут и отмудохать. Так что готовим план.
Мне в этом плане отводилась довольно простая роль — сходить на разведку в обреченное здание и доставить туда небольшой заряд семтекса, хоть мы и крепко поспорили с Мадлен по весу заряда. Она настаивала на полкило, я хотел обойтись двумястами граммами, чисто для шумового эффекта и минимальных разрушений. Сошлись на трехста.
План Мадлен страдал одним простым изъяном — пришлось замаскироваться так, что наши местные российские бомжары были по сравнению со мной одеты от-кутюр. Где Мадлен взяла эти вонючие тряпки оставалось только загадкой. Для верности она велела еще и обмочить грязные рваные штаны, чтобы дизайнерскими разводами отпугнуть местных желающих начистить мне морду или лишить девственности. Так что я шел, задыхаясь от запаха, и воняя, как ходячий мертвец, по территории около праджекта, стараясь, однако, ступать как можно аккуратнее — здесь наступить в использованный презерватив было еще полбеды, на земле валялись еще и использованные шприцы. А учитывая, что тут триппер считался легким насморком, а СПИД и гепатит были в порядке вещей, я старался не вогнать себе в ногу предметы культурно-массового досуга. Пробьешь подошву — и аля-улю, даже волхвы не помогут.
Так я добрел до входа в праджект, осторожно потянул на себя половинку разбитой двери и прислушался. Все нормально. Обычная рабочая обстановка — визг и ор многочисленных скандалов, крики на лестнице и снаружи — ничего необычного.
Я стал подниматься по лестнице. Мне надо на крышу, и желательно при этом ни с кем не встречаться, благо планировка этому способствовала — этот комплекс был построен по типу нашей общаги или больницы, с длинными коридорами, куда выходили двери социальных квартир.
Все-таки встреча с обитателями пару раз произошла, но похоже черные под кайфом решили не трогать бомжару — то ли сработало мое умение отводить глаза, то ли аромат, шибающий метров на пять, но аборигены прошли по лестнице мимо.
Я вылез по железной лесенке на крышу. Да похоже у местных тут место для тусовок — все завалено бычками, пустыми бутылками и шприцами, стоит пара ободранных раздолбанных кресел, помнящих еще наверное Рузвельта. И, слава богу, на их же счастье, никого. Я прошел к вентиляционной шахте и расстегнул куртку. Семтекс был набит в презервативы, превратившиеся в колбасы — так можно было пронести это все не привлекая к себе внимания. Я связал все это хозяйство скотчем, засунул в середину детонатор и спустил полученную вязанку в трубу, закрепив несколькими узлами на арматуре. До утра пролежит, а завтра и рванет по сигналу сотового.
Спросите меня, рефлексировал ли я по поводу возможного побочного ущерба? Нет. Никакой рефлексии не было. Да и рвануть это должно было так, чтобы разнести часть крыши и пару квартир под ней. Местный бомжатник и его обитателей — торчков, блядей и преступников — лично мне было не жаль — один хрен или сами доширяются, или пришьют друг друга или кого-нибудь. Вот такой я моральный урод, хотите — осуждайте, ваше право. Только мне это по барабану.
Обратный путь тоже прошел без эксцессов — и слава богу. Копы, понаехавшие сегодня на место преступления, мне были совершенно ни к чему. Они нужны были завтра, у них будет много работы…
А завтра мы с Мадлен приготовились смотреть на шоу, затаившись на одной из крыш старого Бруклина.
— Да уже одиннадцать, пора бы господам финансистам и подъехать, — я прищурившись рассматривал в монокуляр вход банка.
