Мне нужен Гео-Вортекс. С его помощью я смогу создать соединённую душой копию и переместиться без всяких парадоксов «Корабля Тессея» и прочей чуши цифрового бессмертия. Это буду я. Не моя копия, а именно я.
Но Гео нигде, сука, нет!
— Не расстраивайся. Ты всегда со всем справлялся, и сейчас получится, — Агония висела на моей спине и до этого грызла макушку.
Я поднял голову и посмотрел на девушку. Это как, знаете, когда кот забрался куда-то повыше и сейчас смотрит на тебя внизу. Вот такая же морда.
— Думаешь? — спросил я.
— Ну конечно, — она улыбнулась, — Ты со всем справишься. Уж я-то знаю.
Да уж…
Как порой не хватает именно этих слов.
Боже, храни поехавших, но искренне тебя любящих демонесс шизофреничек. Каждому такую в дом.
— Ладно, слезай, — я подхватил её за руки и снял словно рюкзак, — Кушать пора.
— О, а что? — она достала приготовленную в ресторане и доставленную еду в контейнере.
— Без понятия. Что-то вкусное, — сажусь за стол.
Мне-то еда больше не нужна, а на сон достаточно и час в сутки тратить, но вот Агония сейчас в человеческом теле, — которое она своровала, и которое, можно сказать, нам решили отдать с концами, — поэтому её беспокоят некоторые человеческие проблемы. Голод, например. Она вынуждена есть, а я вкуса ради сижу за компанию.
Сегодня на обед был стейк пигнек с картофельными дольками, салат, десерт брауни с шоколадным муссом и три вида напитков. Идеально, можно сказать. Просто восхитительно!
Ничего плохого произойти точно не может.
Мы оба сели за стол. Почти семейный обед.
— Что это?… — Агония скривила морду и подняла баклажан.
— Баклажан. Запечённый. Овощ такой.
— ФУ, Я НЕНАВИЖУ ОВОЩИ! — она испуганно и с омерзением отшвырнула тарелку, отпрыгнула на другой конец дома и повисла на потолке.
Вся еда полетела в стену, а кусок баклажана упал мне на лицо.
Я завис. Медленно поднял уцелевший, не покрытый овощами глаз на девушку.
— Ш-ш-ш! Ш-ш-ш-ш! — она шипела на овощи.
Потолок заскрипел и обвалился под весом демонессы.
Она рухнула на телевизор, слома его и стол, ошарашенно подскочила и снова испуганно понеслась подальше от овощей, снося сначала шкаф, а затем ещё один стол.
На весь дом стоял грохот и звон битой посуды.
Я опустил глаз. Посмотрел на свои руки.
Заплакал.
И ей будто не хватило этого перфоманса, как Агония аккуратно прыгнула ко мне, подошла на носочках и с опаской откинула и мою тарелку подальше, спасая меня от, видимо, невероятно опасных овощей.
Вот и поели…
И не хватало И ЭТОГО перформанса, как я услышал чавканье откуда-то снизу. Повернулся. Посмотрел.
Бингус ел свежий, невероятной сочный и идеально обжаренный стейк.
Все эти три дня его не было и вот скотина объявилась.
— О, Люцик! Ты вернулся! — обрадовалась Агония.
— Кто?… — мне показалось?
— Лицфериус Третий. Люцик. Твой папа, почему-то, его называет «Нацик», — она подняла кота на руки, — Наш котик.
— «Наш»?..
— Ну да, — пожала она плечами, — Ты мне его подарил.
— «Я»?… — тыкаю себе в грудь, — Но как я… как я мог подарить это лысое… страшное… злое…
— Ну, ты думал, что это как с зайками. Или ёжиками. Что коты пока маленькие — лысые, а потом обрастают и становятся нормальными.
— Я… я был настолько… тупым?
Агония виновата промолчала.
Боже мой…
Это получается… это ведь…
Главный злодей этой истории — я сам?..
— Н-но как я мог?! Это же самое злое зло во вселенной! Нет опасней существа, чем он!
— Но это же просто лысый кот…
— Не-е-е-ет!
Вот и вся мораль жизни, ребята. Так и получается. Так оно и есть.
Почти все проблемы создаём мы сами. Вот и всё.
— Господин, — сказал вышедший из портала Сатору, — Вы сказали… явиться?… — он посмотрел на весь этот ад вокруг.
Разбитая мебель, искрящийся телевизор, разбросанная еда и оторванный кусок потолка.
И всё это за десять минут.
— Господин, почему вы плачете? — спохватился Сатору.
— Да так…, - я утёр слезу, — Ладно, обед всё равно не задался. Пошли уже.
Теперь, думаю, понятно, почему я не хочу её ни знакомить с родителями, ни в принципе куда-то отпускать? Здесь социализировать и социализировать. Она одежду-то с трудом терпит, а о лифчиках и подобном сейчас и речи идти не может — да, она ходит только в майке, что прекра-а-а-сно видно.
Поэтому, попрощавшись с Агонией и в третий раз за день пообещав вернуться, я уже было собирался улетать с Сатору, как меня остановили.
— Повернись, — попросила девушка.
— Что, снова?! Да ну не надо!
— Н-надо!
Я закатил глаза и повернулся к ней спиной. Агония подошла, приобняла меня за плечи и сильно, явно с чувством, укусила в шею под затылком. Я аж зажмурился — вот настолько сильно.
Зачем она это делает? Без понятия. Говорит, что на удачу. Да мне и без разницы, в принципе — главное, что ей от этого, почему-то, легче.
И вот сейчас я точно могу с чистой совестью пойти по делам.
Мы с Сатору улетаем сначала к телепортариуму Токио, а от него садимся в “маршрутку” Новый Лондон — Нео-Москва.
До встречи с Рейвилями, — которую они сами и инициировали, — ещё два часа, поэтому я должен успеть навестить родных и разобраться с личными делами.
Я выхожу из Московского портала, смотрю вверх и улетаю прямиком в воздух.
Предел моей телепортации увеличился с нескольких метров до нескольких сотен. Сопутствующие разрушение теперь полностью в моей власти. Силы больше не расходуются. И потому, очутившись в воздухе, я без проблем определяю направление и за два скачка прыгаю прямо к входной двери старого дома.
Стучусь. Открывают.
И, похоже, это судьба, но иначе не объяснить, что ровно в тот же момент Момотаро одевался в коридоре квартиры и прощался с Викой.
Стоило им меня увидеть, как парочка повисла. Ли и вовсе с одним ботинком замер.
— Эм… э-э-э…, - он явно пытался родить ответ, — Просто в гости!
— П-просто гуляли! — сразу же заволновалась сестра.
Я нахмурился и посмотрел на них как на дебилов.
— А я разве что-то сказал? — задрал я бровь.
Школьники четырнадцать лет, ей-богу.
Момотаро оделся, захватил чёрный порванный балахон, который он надевает на боевые вылазки и, стеснительно встал в коридоре. Вика стеснительно замерла рядом. Оба смотрели то на меня, то на друг друга.
И, похоже, у сестры оказались яйца побольше, ибо именно она решила встать на носочки и быстро, очень пугливо, поцеловать Ли в щёку на прощание.
«Вы чё… олигофрены?..»
Наверное их пугает, что я — в прямом смысле бог? Ну типа… боятся, что в них молнией ударит?
— В общем… кхм, пока, — Ли кивнул, и как болванчик без анимации покатился по коридору, — Ещё увидимся, Кость.
«Боже, ну и дурдом», — я покачал головой и всё же зашёл в квартиру.
Всё как всегда. Впрочем, я здесь и вчера был — на полчасика заглядывал. Правда, одно отличие всё же было — в вазе на столе цветы стояли. Догадываюсь откуда они там.
— Ч-что это? — прошептала шедшая сзади Вика, — Ч-что это?!
— А? — я повернулся, — Где?
— А… а сам-то! А сам-то! — она затыкала в меня пальцем.
— Да что?..
— М-мам! М-а-а-ам!
— «Что-о-о-о?..»
— У Кости девушка есть!
— «Чего-о-о-о?!»
Мама выбежала из своей комнаты с телефоном в руках.
Я нахмурился. Завертел глазами. Попятился.
"Ч-что? Но… откуда, твою мать? Это что, женская телепатия?!", — у меня аж пот выступил от нервов.
— Сына, а почему ты не сказал? Почему мы не знаем?
— Откуда вы… чё за…, - я даже начал их бояться, — Откуда?!
— Это что такое?! — Вика развернула меня спиной к маме, — С какой бешеной ты встречаешься?! Почему так глубоко? Чтобы точно не зажило?!
И тут я начал догадываться.
Ёп твою мать, Агония…
— Девчонки часто так делают, — поясняла Вика, — Кусают видное место на шее или засос оставляют. Типа «Не трогать. Занято».
