начавшемуся мерцанию бокового экрана справа. Голая по плечо, пальцы были целы, хотя кожа и была несколько бледноватого цвета и словно покрыта неким редким сетчатым материалом. Но в целом это обычная рука, больше похожая на женскую. И тут Света увидела в лице Портера зачатки страха. Вторая рука, также голая, ухватилась за створку двери, после чего и первая последовала примеру, – и некое существо, явно являющееся человекоподобным, стало раздвигать себе проход. Они еще не увидели его целиком – лишь руки, выбирающиеся из темноты почти в такт мерцанию слева, отчего Света молча указала Портеру спрятаться справа у полностью отключенного экрана. Тем самым он оказался невидимым во мраке, сама же она заняла позицию в левом углу, прямо перед экраном, дающим освещение. Она бы и хотела подбежать и устранить его, но огнестрел может привлечь шумом нежеланных гостей, а холодное оружие вряд ли убьет, ведь до тела было пока не добраться. Да и отрицать любопытство было бы ложью, как и желание узнать врага целиком.
Пусть и с усердием, но существо быстро смогло пробраться, раздвинув двери на достаточную для прохода ширину. Сделав шаг, оно сразу же остановилось, явно оглядываясь, и, что действительно удивило Свету, оно пыталось произносить звуки, даже как будто бы говорить. Это, разумеется, не должно было сильно удивлять, учитывая происхождение существа, а именно – оно представитель рода человеческого. Но только, даже имея все физические возможности, оно выглядело так, словно никакие мутации толком и не коснулись его. Рост примерно в метр восемьдесят, немного худоватый, но крепкий, усиленно покрытый волосяным покровом на корпусе тела и в областях гениталий, – мужчина, полностью голый. Вел он себя скорее по-человечески, нежели наподобие монстра, жаждущего лишь утолить голод любыми средствами. Длинные волосы почти скрывали лицо, а все тело было облито некоей прозрачной массой, близкой к слизи. Он почти уверенно стоял на ногах и, словно просыпаясь от долго сна, вновь восстанавливал ощущения над телом и окружением, двигая руками, хаотично шагая и ворочая корпусом с головой. Его стоны стали все больше сменяться на что-то воистину удивившее Свету, а именно проблески речи, пусть и совершенно несвязанные и вряд ли имеющие за собой подачу мысли. Но он явно использовал голосовые связки больше, чем обычный зверь, подающий клич или же пытающийся напугать жертву. Что-то невероятное, совершенно неожиданное для нее, ведь сам Портер был своеобразным чудом для Вектора, а факт, что спустя столько времени каким-то образом мутация пошла иным путем или же совершенно вскользь коснулась человека, – это немыслимо. Но не успела Света спокойно подойти, прекрасно осознавая, насколько этот человек не представляет опасности, больше похожий поведением на ребенка, как ей помешали.
Портер выбежал из мрака и накинулся на него, довольно уверенно опрокинув на пол, и все с тем же полным контролем молча наносил резкие удары кулаками по лицу, со всей силой, забирая жизнь в кратчайшее время. Света смотрела на него и видела не ярость, не гнев и уж точно не обиду с желанием мстить – лишь чистый расчет, чуть-чуть приправленный гордостью, словно он делал это не просто впервой, а уже успел превратить подобное в рутину, где нет эмоций, а есть строгое выполнение норматива. Света не могла оторвать от этого безобразия свой взгляд не из-за страха, даже при наличии которого она бы не позволила кому-то знать, а как раз из-за любопытства. Ведь таким образом она наконец видит своего ведущего с более правильной стороны. «Слово слову рознь», как говорили ей в военной академии, дополняя это нравоучением: «Определяет человека его труд, дело, работа – любое из перечисленных, где присутствует конкретный результат». И глядя на то, как Портер уверенно забирает жизнь, Света узнавала его больше, нежели благодаря всем сказанным ранее словам. Теперь она видела не какого-то бесформенного незнакомца, способного представить из себя все что угодно, а вполне сильного, несмотря на худобу, уверенного и способного к прямым действиям мужчину, не боявшегося запачкать руки, что, собственно, было важнейшим в этом месте. С одной стороны, ей стало легче, ведь знание дарует возможность ориентирования, к тому же с ним не надо нянчиться. Но, с другой стороны, теперь она знает, что поступила крайне правильно, не дав ему оружия. Лицо незнакомца превратилось в бесформенную кашу, с характерными звуками ломающегося черепа некогда живое существо прекратило свое существование.
Портер поднялся, его руки хоть и были в перчатках, казалось, были пропитаны насквозь странного, трудноопределимого цвета кровью и частями кожи. Он контролировал дыхание, разминал руки и спину, явно не желая получить растяжение мышц или суставов, что отдельно подметила Света, как явное понимание физики тела и условия сохранения целостности. Он вытер рукавом куртки измазанное брызгами крови лицо и взглянул на Свету непоколебимым взглядом, явно ожидая оценки, возможно, даже осуждения. Но она смотрела в ответ вполне спокойно.
– Можешь говорить что угодно, но я здесь давно, один, и ради того, чтобы наступил долбаный завтрашний день, пришлось адаптироваться и сделать это место моим долбаным королевством. Так что не надо относиться ко мне пренебрежительно, хорошо? – Портер граничил между оправданием и простым повествованием своей жизни, но она отчетливо заметила некое стеснение из-за того, что он сам видел сейчас под ногами. Словно, чуть отрезвев, он хоть и понимал необходимость, но все же несколько стыдился полученного результата.
– Как тебе виды? – вдруг резко спросил он, словно забыв о случившемся.
– Нам надо идти, – Света высказалась чуть грубо, желая продолжить движение, отчего Портер лишь молча кивнул и, словно по рельсам, двинулся вперед. Света же посмотрела на голого человека, точнее на то, что от него осталось, и, достав колбочку из сумки, взяла образец жидкости.
– Ты идешь там? Или решила все же заценить красоту?
Света не ответила, молча возобновив путь. Только они зашли за дверь, оказавшись в маленьком помещении со стульями и компьютерами, за которым следовала развилка, как Света обратилась к нему:
– Даже не спросишь меня ни о чем?
– Я устал от историй. Тут работала не одна тысяча человек, и у каждого своя история, как до Вектора, так и во время пребывания здесь. Так что нет, мне не интересно, но не из-за тебя. Просто я устал от этого. Бессчетное количество имен, в то время пока моя жизнь заперта в четырех ебаных стенах. Когда-то подобное было важным – а сейчас я уже устал от этого.
Он бегло взглянул на нее, явно ощутив возможное непонимание с ее стороны, и решил утонить:
– У меня наступила профессиональная деформация, так что ты уж не сочти за грубость.
Они оказались на развилке – коридор впереди и
