вопрос — стоит ли?
— Переправа всегда пригодится, — ответил я.
— Да, разумеется, но политически — есть ли в этом всем смысл?
— Ты защищаешь переправу от Мордина, прежде всего, — напомнил я, хотя сложность вопроса не исключала и защиту от любых других действий.
— Защита может выстроиться и против тебя, ты ведь это понимаешь?
— Понимаю. Это может произойти в будущем.
— Может... И все равно готов помогать? Что за гамбит ты тут разыгрываешь?
— Сложно сказать. Мне нужен мир возле реки.
— Возле реки? Какое размытое понятие, — ответил капитан.
— Точнее — Пакшен и соседи должны закончить войну.
— О, — протянул он. — Эта благая мысль придется не по нраву нашим главным. Отбить, захватить и уничтожить врага. А врагов у Пакшена в этот раз много. Не пройдет и года после мира, как разразится новая война.
— Я все понимаю, — с жаром произнес я. — Что вы тут все живете войнами. Закончилась одна, началась другая. Не месть за прошлое поражение, так месть за соучастие. И так до бесконечности. Око за око.
— И зуб за зуб, — бесстрастно добавил Анарей. — Но война не кончится никогда.
— У меня были люди, которые не хотели работать. Их кормили, но трудиться они не желали.
— И что же ты сделал? — оживился капитан. — Казнил, наказал? Выпорол прилюдно?
— Позволил другим людям повлиять на них. И ничего больше.
— Помогло? — недоверчиво спросил Анарей.
— Еще как, — ответил я. — Еще как помогло.
— Ну... — в том же тоне продолжал капитан. — Это сработало у тебя. Быть может. Ты ведь не уверен в этом.
— Уверен, — соврал я. Но бездельников на улицах я давно не видел.
— И как ты хочешь перенести это на людей и дворян?
— Мне показалось или ты верхних за людей не считаешь? — усмехнулся я.
— Не время для шуток, — капитан проследил, как разгружаются отправленные с его берега плоты в Валеме. — Война живет в мозгах людей. Ее вбивают с детства. Если в семье нет погибших от рук врага, так кто-то другой непременно расскажет, что родину унизили. И он этим унижением живет. Неважно, когда случилось: вчера, в том году или двадцать лет назад.
— Это же проблема людей?
— Нет, это общая проблема обид от поражений. Не обижены лишь те, кто слишком юн или кто давно погиб на полях сражений. У всех остальных есть обида. Кстати, как твои мординские друзья? — спросил он внезапно. Солдат, стоявший рядом, с подозрением покосился на меня.
— Работают. Маринек — кирпичник. И у него неплохо получается. Может, увидишь, если переберешься к нам.
— Работает... Делает кирпичи. Променял боевую жизнь на грязь и глину. Его право.
— Ты бы не променял?
— Я еще могу принести пользу другим способом. Ладно! — крикнул он чуть ли не на самое ухо подозрительному солдату. — Приведи десять человек сюда и еще десяток на другую сторону. С лопатами пока что. Будем окапываться и готовиться к новому противостоянию.
Глава 21. Два раза по тридцать
Я продолжал контролировать отгрузку беженцев в течение следующего часа. За это время плоты успели дважды пройти туда-обратно, отправив на наши земли еще больше людей, телег и теперь уже животных.
Никто не толкал детей вперед. Все шли семьями. Оставить позади взрослых мужчин, когда есть боеспособный отряд, готовый к обороне? Нет, ни за что.
Если в семье было два-три человека, то занимали часть плота, а на оставшуюся площадь могли сложить вещи. Или впустить еще одну такую же семью.
Если же семья была большего размера, то все они старались держаться кучнее, лишь бы уместиться на одном прямоугольнике из бревен.
За всем происходящим я наблюдал с вершины холма, иногда спускался вниз, чтобы удостовериться, что погрузка идет в порядке очереди, равно как люди, так и их вещи переправляются через Нируду.
Тем временем темнело, а бойцы Анарея продолжали работать. Я сперва хотел было к ним присоединиться, чтобы хоть какое-то участие принять, в благодарность за то, что беженцам позволили отправиться к нам, но капитан отмахнулся:
— У меня сотня человек, которая может все это сделать. Да, ты крепыш, но не лучше ли тебе заняться собственным поселением?
— Еще половина не переправилась через реку. Я должен удостовериться в том, что все в порядке.
— Идут! Идут! — к нам со всех ног мчался разведчик. — Идут! — в третий раз завопил он, подбежав к Анарею почти впритык. — Подкрепления идут!
— Вот и славно, — в голосе капитана чувствовалось облегчение. — Идем, встретим бойцов. Заодно поговорим с теми, кто поработал в Мелах. Или вышел оттуда. Хочешь познакомиться с настоящими героями этой войны?
Отказываться от такого предложения было бы преступно. Я направился к единственному входу в форт, куда уже приближалась группа солдат, а следом за ними — два больших фургона. Каждый тянула тройка лошадей. Похоже, что грузов везли немало.
— Капитан! — возглавлявший шествие офицер отсалютовал Анарею. Тот повторил жест:
— Доброго вечера, лейтенант Горон.
— У вас многолюдно, — как бы невзначай продолжил лейтенант. — Что происходит?
— Окапываемся. Собираемся защищаться. Сколько вас и что вы привезли?
— Нас тридцать человек. Мне сказали, что у вас чуть больше ста.
— Да, всего не больше ста пятидесяти защитников у нас получается.
— А там уже Нируда? — указал он поверх наших голов.
— Да. Отступать будет некуда. Ниже по течение — Нички, — быстро прояснил ситуацию Анарей.
— А что на том берегу? Пустоши?
— Уже нет, — опередил я капитана.
— Ох как. А с кем имею честь? — лейтенант сыграл бровями.
— Бавлер.
— Просто Бавлер?
— Бавлер из Рассвета. Там мои Пустоши.
— Что ж... Бавлер из Рассвета. На твой счет никаких указаний не поступало.
— Похоже, что главный штаб не считает тебя проблемой, — сказал Анарей.
— А он — проблема? — уточнил лейтенант.
— Парень строит мир во всем мире, решив пока что окопаться в Пустошах. Сейчас туда, на тот берег, отбывают беженцы.
— Беженцы? Все, кто бежит от войны? Так мы же побеждаем!
— Вы побеждать начали пару дней назад, — сказал я. — А война идет уже сколько?
— Второй
