краем. И всё пространство под этим «небесным куполом» действительно напоминало луг, поросший травой и россыпями мелких жёлто-голубых цветочков.
– Жесть! – выговорил Никита хрупким голосом.
Антон вдруг заметил, что ближайшие к проделанному неймсом отверстию шелковистые побеги травы начинают съёживаться, жухнуть и сереть. Волна потускнения двинулась дальше, захватывая всё больший участок луга, и в голову вонзилась догадка.
– Майя!
– Да, командир?
– Трава…
– Вижу, это, наверно, реакция на воздух снаружи.
– Возвращай дрон, командир, – прилетел голос Щёголева. – Для природы под этим пузырём внешний воздух – отрава.
– Тогда уж лучше взорвать колодец, – возразил Никита. – Иначе мы ничего не увидим.
– Потеряем беспилотник.
– У нас их до фига.
– Не слишком ли ты расточителен, дружок?
– Надо же чем-то жертвовать?
– Что у нас есть, джентльмены, чтобы перекрыть дыру? – сказал Антон, ни к кому особенно не обращаясь. Но ему ответили все.
– Взорвать! – повторил Никита.
– Посадить на дыру катер, – посоветовал Лог-Логин.
– Обработать плазмером края, – подал идею Щёголев. – Висмут расплавится и закупорит колодец.
– Пластырь! – обронил всего одно слово компьютер корвета. Стоум прослушивал все переговоры космолётчиков.
Майя засмеялась. Послышались смешки коллег.
– Спасибо, Умчик, – сказал Щёголев.
– Вася, пластырь! – выбрал Антон.
Ему хотелось, чтобы Олеандра тоже участвовала в беседах космолётчиков, чтобы не чувствовать себя лишней, но девушка молчала, и настроение Лихова пребывало в миноре.
Щёголев метнулся к «голему».
– Парни, за мной!
Трое спецназовцев с готовностью бросились помогать.
Пока они вытаскивали рулон термостойкой плёнки, способной заклеивать пробоины космических аппаратов, резали и городили щит на дне колодца, прямо в дне купола (для этого все спустились вниз, к горизонтальному штреку), остальные изучали интерьер под куполом.
Быстрый в оценках Никита первым сравнил пейзаж с лугом на планете, полностью поросшей травой, изображение которой передал разведчик, сопровождавший «археологов».
– Одна рука! – заявил оператор тоном капитана мушкетёров де Тревиля, сказавшего в фильме при встрече с Д’Артаньяном: «Одно лицо!» – намекая на сходство последнего с отцом. – Этот бункер делали те же, что и планету, засеяв её травой. Как вам моя идея, господа ксенологи?
– Почему это бункер? – поинтересовался Бартош. – Хозяева просто сделали тут уголок для приятного времяпрепровождения.
– А я думаю – это именно бункер для выживания уцелевших после войны жителей системы.
– Бункер – прежде всего склад всего необходимого для выживания плюс куча оборудования, а тут одно футбольное поле с цветочками.
– Покопаемся внутри и убедимся.
– Начнём копаться, а туда как вылезет чудо-юдо о трёх головах! – страшным голосом проговорила Майя, тут же прыснув.
– Ага, или Вестник! – подхватил весело оператор. – Он-то нам как раз и нужен, за ним летели.
– Допустим, не за ним, – сказал Бартош, – но, в принципе, я за то, чтобы покопаться в дне купола. Архип Владиленович, что молчите?
– А что я скажу? Будет любопытно порыться в глубине планетоида, – сказал Лог-Логин. – Кстати, этот… гм, бункер подтверждает нашу идею о едином хозяине всей коллаборации из тринадцати звёзд. Возможно, её и в самом деле создавали как единую систему для отдыха либо в качестве НЗ-фонда для спасения и выживания.
– До войны или после?
Начальник научной группы привычно помолчал.
– Знаете, Бартош, а над этим стоит подумать на досуге. Что, если коллаборацию создали ещё Предтечи?
– Так далеко я не загадывал. По нашим оценкам, Предтечи были гуманоидами. А все сооружения, что мы тут открыли, по всем прикидкам, сделаны негуманоидами.
– Это ещё предстоит доказать.
– Да вы же первым об этом заговорили!
– Я могу ошибаться.
– Ох, хитрите, Архип Владиленович! – усмехнулся ксеноархеолог. – То заявляете, что всю нашу Вселенную породил геном прошлого эона, Разум которого был далёк от человеческого, то, наоборот, утверждаете обратное. Как вас понять?
– Я сам себя не всегда понимаю, – пошутил Лог-Логин со смешком, вызвав ответные смешки. – Идея негуманоидности генома Вселенной принадлежит не мне, а Шапиро. Надеюсь, мы когда-нибудь встретимся и побеседуем на темы космологии.
– Готово, командир! – доложил Щёголев, вылетая из устья колодца, как пушечное ядро из ствола пушки. – Перекрыли.
Его бойцы поднялись следом.
Через минуту по видео, передаваемому беспилотником внутри купола, стало видно, как волна, умертвляющая траву, перестала распространяться и зелёная поросль начинает потихоньку оживать.
Платформа с неймсом осталась снаружи пластыря, хотя Антон мимолётно подумал, что её следовало бы оставить внутри. Впрочем, ему напомнили об этом.
– Что дальше, командир, пустим формеха с неймсом под луг? – спросил Щёголев.
– Конечно! – подхватил возбуждённый Никита. – Надо же выяснить, прячется тут кто или нет.
– Идём вдвоём, – объявил Антон. – Я и… – он окинул взглядом сходящихся к нему космолётчиков, – и капитан Щёголев.
– А я?! – расстроился Никита.
– Ты в другой раз.
– Это не совсем правильно, командир, – вежливо возразил Архип. – Для оценки объекта нужен эксперт требуемой квалификации.
Антон сделал паузу, и Лог-Логин заторопился:
– Без обид, товарищ майор.
Антон рассмеялся.
– Я вовсе не обижаюсь, дружище, просто соблюдаю СРАМ. Хорошо, идёмте вместе.
– Разрешите и мне с вами? – вдруг раздался голос Олеандры.
Лихов обернулся и увидел, что к ним спешит спутница Алилайи, до сих пор сидевшая в катере. Первая мысль была: сказать «нет!» – объяснить, что существует инструкция безопасности. Вторая совершила оверштаг:
– Хорошо, присоединяйтесь.
– Какой она специалист… – проворчал Никита почти неслышно, однако группа разведчиков во главе с Антоном уже устремилась к дыре колодца, сопровождаемая одним «сусликом».
– Вася, помоги.
Капитан махнул рукой бойцу, и оба последовали за ним.
Добрались до дна колодца, осмотрели пластырь, и Щёголев с напарником, используя формехов, отвернули угол пластыря, пропуская разведчиков под купол. Потом заделали за ними отверстие.
Четвёрка десантников поднялась над ровным лугом на высоту двух метров, огляделась.
Как только они выбрались из колодца, проявился феномен осветления пейзажа: свет под куполом резко сменил диапазон, изменяясь от бордового до обычного видимого, какой царил на Земле. Трава сразу приобрела зеленоватый оттенок с налётом голубого и жёлтого, а россыпи цветов, похожих на земные васильки, клевер и горечавку, вернули свой натуральный цвет.
– Как самочувствие? – долетел слабый голос Майи.
– Нормально, – ответил Архип девушке. – Радиации ноль, воздухом, наверно, даже дышать можно – полный земной набор.
– Ни в коем случае! – объявил Антон. – Любой эксперимент только с моего согласия!
– Да я пошутил.
Опускаться на траву не стали, разлетелись в разные стороны, держась на той же высоте.
Интуиция Антона давно подавала сигнал – нет, не опасности, но нечто раздражающее, как попавшая в глаз соринка, и это заставляло напрягаться, хотя ни он сам, «дополненный» вживлёнными расширителями физических возможностей, ни комплекс защиты «кокоса», ни «суслик» ничего угрожающего в обстановке не замечали. И всё же его внутренний сторож оказался на высоте.
Никита, видя скучную прогулку разведчиков по лугу, попросил:
– Можно и мне? Я сразу найду что-либо поинтересней.
Антон не ответил, занятый анализом собственных ощущений, и в этот момент Стоум, успевающий контролировать ситуацию на планетоиде, в космосе и даже далеко отсюда, в районе нахождения корабля «археологов», напомнил о своём существовании:
– Получено сообщение от Эф-одиннадцатого.
– Что там? – рассеянно поинтересовался Антон, не ожидая каких-либо неприятных новостей.
– Посмотрите, – вдруг добавил Голенев. – Сообщение непростое.
– Да? – невольно удивился Антон, вдруг подумав, что у него не зря в последние часы тревожно на душе. – Давайте!
Перед глазами соткалось изображение, переданное компьютером корвета. Вернее, изображений было
