— Тамара, — тихо сказала женщина.
— Пойдемте, устраиваться будем, — поманил их за собой доктор.
После того, как они исчезли в коридоре, я вздохнул спокойно. Все же приятно, когда ни за кого ответственности не несешь. И голова не болит, если можно заботы о других на кого спихнуть. Вот такие мы молодцы — женщину спасли от домашнего тирана, а как она устраиваться на новом месте будет, уже не наша головная боль. Подвиги для нас, суровая обыденность для всех остальных, — отстраненно думал я, шагая вслед за Стасом к машине.
Провожатый наш тут уже был, сидел в мегане. Мы его выгнали — рено тут оставался, ключ-карту я Юле еще в доме отдал. Бойца на переднем пассажирском месте патрола усадили, так что мне с Ромой рядом пришлось ехать. Хотя… — прислушался к своим чувствам и былого страха к мутанту не ощутил совсем. Привык уже.
Пропетляв по городку, проскочили ворота части и подъехали к зданию штаба.
— Рома, давай с нами, — обернулся Стас назад.
— Так там же народа много, вдруг кто испугается…
— Ром, хорош. Не будешь же всю жизнь жаться по углам темным, а? Давай вылезай!
Парень склонил голову и пошел за нами. Наш молодой провожатый после этого диалога делал вид, что на него совсем не смотрит. Но постоянно бросал взгляды украдкой, пытаясь понять, чем же Рома кого испугать может. Войдя в холл, мы сразу были остановлены дежурным — подтянутым мужиком лет около сорока, с капитанскими погонами.
— Рейнджеры, с поезда, — бодро доложил наш провожатый, отвечая на вопрос, кто мы и к кому.
— В столовую, там ждите, вызовут. Проводи, — кивнул бойцу капитан. «Поездатых развелось», — услышал я его тихий комментарий себе под нос. Вслед за провожатым мы перебежали через двор в сторону приземистого здания столовой. Здесь света не было, освещалось все несколькими керосинками. От еды отказываться не стали, и вскоре примостились в уголке с тарелками. Народ в столовой был и даже лица некоторые мне казались знакомыми — видно наши, с поезда.
— Помню, в армейке, я еще по когда духанке был… — задумчиво изрек Стас, подцепив вилкой несколько макаронин и их на тусклом свету рассматривая. — Вечером в столовку прибежали, все грязные, уставшие, — помолчав немного, продолжил он, отправляя макароны в рот, — я в конце очереди к выдаче подхожу и смотрю, сержант наш за прилавок перегибается и давай поваренка метелить. Потом еще ему тарелку на голову одел. Там второй деятель убежать хотел, но тоже отхватил.
— За что? — спросил я задумавшегося Стаса, который невидящим взором перед собой смотрел, и губы его слегка улыбкой тронуты были.
— Такие же макароны были, ракушки точь-в-точь, только эти мудаки переварили их. Тупо по кирпичу из макарон каждому на тарелку, представляешь? Блин. Ноябрь — грязно, холодно, мы там по полям как олени целый день скакали, а эти обсосы на кухне в тепле даже макароны нормально приготовить не могут. Заснули, епть, прикинь?
Тут я вспомнил, что знакомый рассказывал, как будучи в наряде по кухне стоя засыпал с тазиком картошки. Говорил мол, к косяку стоит прислониться и все, заснул.
— Так может там парни на кухне в наряде тоже загнанные были? — вступился я за поварят.
— Не, на выдаче не те, кто в наряды ходит, — потянулся Стас, — там на постоянке сидят, рожи отъедают. Ладно, не об этом речь. Рома! Давай так, куда мы, туда и ты идешь. День, ночь, светло, темно, поровну. Пусть привыкают все, что у нас в команде такой боец. И вообще насрать, кто там на тебя косо смотреть будет. А мало ли кто рот раскроет, так мы ему закроем тут же, зубами подавится. Мы же сегодня решили, работаем вместе. Значит, если не дай бог, что с тобой случится, мы за тебя всем кагалом впрягаться будем. И ты также за остальных. Так? Рома?
— Так, — кивнул мутант, подняв голову и посмотрев прямо сначала на Стаса, потом на меня.
— Вот и прекрасно, — кивнул Стас и принялся за макароны, — а теперь давай рассказывай, каким образом ты в Змеином появился?
— Вы когда уехали, эта девушка пришла… Белоснежка, — произнес Рома, косо глянув на меня, — вас как раз и искала. Она рассказала, что подслушала, как отец ее с кем-то разговаривал. О том, что сегодня ночью всем кто в Змеином есть цугундер устроят. Тех зэков, которые в Бору были, мол, туда отправят. Эта Белоснежка говорит, вы ее спасли, поэтому из благодарности молчать не может.
Ну, Жека рации связался со Змеиным, но прямо говорить ничего не стал, только договорился о том, что меня встретят. А я пробежался и лейтенанту все пересказал. Только в Змеином как я понял и так на чемоданах сидели, потому что когда пришел, уже суета была, люди в машины грузились. Но когда я им рассказал о том, что нам Белоснежка сказала, вообще все решили сваливать.
— Подожди, Ром. Ты сказал, пробежался?
— Ну да, — потупился он.
— Это как бежать то надо было? — поднял брови Стас. Рома только в ответ плечами пожал смущенно — мол, он не только крестиком вышивать умеет.
— Тебя-то зачем заслали? Неужели Дим с Жекой по рации не могли этим все рассказать? — продолжил расспрашивать парня Стас.
— Во-первых, Жека боялся, что подслушает кто переговоры.
— А во-вторых?
— Вы же сказали, что может в Змеиный двинете. Я должен был вам навстречу пойти, мало ли что.
Рома потупился, а мы на него уставились. Мда, приятно, когда о тебе думают, ничего не скажешь. Парень засмущался под нашими взглядами, но тут за наш стол подсел Савичев.
— Ты чего сразу не сказал, что стоматолога привез? — сходу атаковал лейтенант Стаса.
— Саш, я как раз сразу и сказал, — нахмурился тот.
— Да? Ну ладно тогда. Там все кипятком от радости брызгают — говорят золотая девушка. Почти все отцы командиры отсюда оказывается к ней в кабинет ездили.
— Ну и нормально, — кивнул Стас, — ты это к чему вообще?
— Да просьба к вам есть одна, — не стал тянуть резину лейтенант.
— Что за просьба? — спросил я, когда мы со Стасом переглянулись.
— Тут подумали кое-чего, на совете племени, как Сергеич говорит… короче, надо по реке сплавиться к Змеиному и его как раз там забрать.
— Почему мы? — удивился я.
Лейтенант посмотрел на нас исподлобья, потом достал из планшета карту и расстелил ее на столе. Обернувшись по сторонам и убедившись, что никто за спиной не стоит и не слушает, он принялся нам показывать.
— Мы здесь сейчас. Речка здесь, тут километров пятнадцать. У командира части катер есть для рыбалки, на нем и поплывете.
— Плавает говно, — вставил я, занимавшийся в яхт-клубе некоторое время по юности лет. И с того времени традиционная флотская гордость и некоторое снисхождение к сухопутным обитателям у меня еще осталась.
