Ознакомительная версия.
«Удобно, наверное, — оценил Егор. — Хочешь стреляй так, хочешь — этак. И ничего не мешает».
Башенка была оснащена смотровыми триплексами, прицельной оптикой и даже выдвижным перископом, позволявшим видеть, что творится впереди — перед головными вагонами и локомотивом. Скошенный потолок тянулся от башни к мониторам пульта наблюдения.
— Слушай, а зачем на вашем вагоне и боевая автоматика, и место для стрелка? — Егор повернулся к Марине. — Уж остановились бы на чем-нибудь одном.
— Дублирование систем, — без видимой охоты поддерживать разговор объяснила девушка. — Автоматика может отказать. Человеческий фактор — вещь еще более ненадежная. Но при их сочетании достигается разумный оптимум.
— Я так понял, место в башне — это для меня?
Егор еще раз осмотрел снизу пулеметно-гранатометную спарку. Вроде ничего сложного. Знакомые стволы. Только способ крепления необычен и не совсем привычная подача боеприпасов. Но к этому можно быстро приноровиться.
— Да — подтвердила его догадку Марина. — Ты стрелок, я оператор автоматической системы защиты.
Интонацией сказанного она давала понять, какая непреодолимая, по ее мнению, пропасть лежит между этими двумя воинскими должностями.
А до Егора только теперь дошла одна простая вещь. Из всей вагонной команды здесь была только Марина. А остальные где? Вообще-то Егор ожидал увидеть в таком вагоне более многочисленный экипаж. Может быть, весь народ сейчас с доком в лаборатории?
— Слушай, — он решил уточнить, — а кроме тебя, меня и дока…
— Здесь больше никого нет, — с мрачным видом перебила его Марина. С каким-то уж очень мрачным. — Уже — нет.
Егор покосился на единственную койку. Вспомнил о белобрысом помощнике дока, погибшем на хвостовой платформе.
— Этот парень, который, ну… — Егор замялся. — Который ходил за тварью, он был твой… ммм…
Как бы это сказать поделикатнее?
— Коллега, — отрезала она. — Он был мой коллега.
Егор пожал плечами. Коллега так коллега.
— Жить будешь здесь, со мной. — Марина обвела рукой «предбанник».
— Дежуришь там. — Она кивнула наверх — на башню. — И по необходимости тут.
Еще один кивок — на пульт наблюдения.
— Я потом все покажу и объясню. Основных задач две: отбивать нападения интродуктов и никого не пускать в вагон. В том числе и членов экипажа бронепоезда. В том числе и командира бронепоезда. В экстренных случаях вызываешь Леонида Степановича.
Марина показала на панель внутренней связи, расположенную возле мониторов. Здесь было два динамика и две кнопки.
— Правая пара — межвагонная связь. Левая — внутривагонная. Все понятно?
— Нет. — Егор улыбнулся в деловито-серьезное лицо девушки. — У нас одна койка на двоих. Мы будем спасть вместе?
— Мы будем спасть по очереди, — сердито поджала губы Марина. — Я дежурю — ты спишь. Ты дежуришь — я сплю.
— А док?
— Леонид Степанович несет треть вахты днем. У него там, — кивок на стенку, разделяющую вагон, — тоже оборудован пункт наблюдения. Еще вопросы?
Вопросы были. Но не очень, правда, существенные. Да и задать их Егор не успел. Лязгнув, отворилась дверь, ведущая в отгороженную часть вагона. Из лабораторного отсека вышел док.
Егор попытался хоть что-то разглядеть через его плечо. Куда там! За открытой дверью была еще одна — такая же. Увы, уже запертая. Внутри вагона, оказывается, имелся еще один тамбур. Или, может быть, лабораторный шлюз?
— Уже доставили? — Док скользнул взглядом по пластиковому пакету с останками твари. — Очень хорошо, Егор, очень хорошо. Таких интродуктов я еще не видел, а взять образцы в Форпосте как-то, знаете ли, не было ни времени, ни возможности.
Егор кивнул. Он знал.
— Что ж, займемся вашим трофеем…
Док подошел к пластиковому мешку. Заглянул внутрь. Удовлетворенно хмыкнул.
— Очень удачно, что вы подстрелили это существо прямо на платформе. — Док был подозрительно разговорчив. Не просто разговорчив — откровенно болтлив. — Ах да, не подстрелили. Вы же его взорвали, что, конечно же, несколько хуже. Слишком большие повреждения… Впрочем, не страшно. Это все равно лучше, и притом гораздо лучше, чем совсем ничего, правда? Вы молодец, Егор. Я искренне рад, что вы так кстати оказались на поезде и сможете теперь заменить нашего бедного Сашу.
Саша? Вот как звали того белобрысого. Ну, типа, познакомились. Посмертно, правда.
— Надеюсь, мы с вами сработаемся. Всей душой на это надеюсь.
И не меняя интонации, док задал совсем уж неожиданный вопрос:
— Полковник Коган уже предлагал вам за мной шпионить?
Собственно, по тону дока трудно было определить, вопрос это или утверждение. Егор вдруг обнаружил, что внимательный взгляд из-под очков направлен уже не в пакет с мертвым «жуком». Глаза научного консультанта неотрывно смотрели на него.
— Что? — ошарашенно выдавил Егор.
Он покосился на Марину. Та, не проявляя интереса, по крайней мере видимого, к их разговору, как ни в чем не бывало сидела у компьютерного пульта.
— Я спрашиваю, полковник Коган предлагал вам шпионить за мной?
Ах, значит, все-таки док спрашивает. Значит, это все-таки был вопрос. И док так запросто затевает подобные разговоры! Причем делает это при посторонних. Это ж как нужно доверять своей ассистентке…
Егор смотрел то на научного консультанта, то на его помощницу, которая со скучающим выражением что-то выщелкивала на клавиатуре пульта. Что и как ответить, он пока не решил.
Впрочем, его избавили от необходимости отвечать.
— Я знаю — предлагал, — с каким-то странным понимающе-сожалеющим видом сказал док. — Наверняка предлагал. Не мог не предложить. Было бы странно, если бы он этого не сделал.
Егор молча ждал продолжения. И оно последовало.
— Видите ли, людей, которых я взял с собой сам. — Марину и Сашу… Ох, бедный-бедный Саша… Так вот, этих людей вербовать бесполезно. Они слишком многим мне обязаны, и в них я уверен, как в самом себе. Ну или почти так же. А вот вы, Егор… Вы — совсем другое дело. Думаю, Коган только по этой причине разрешил вам остаться. Как вы, возможно, уже заметили, меня товарищ полковник несколько не… ммм… недолюбливает, в общем.
«И это еще мягко сказано», — вступил с доком в диалог — пока, правда, только мысленный — Егор.
— Вы, должно быть, не упустили из виду, что начальник вагона огневой поддержки… ну, тот лейтенант, по чьей вине — пусть не прямой, а косвенной — погиб Саша, отделался лишь устным взысканием. А ведь в другой ситуации его могли бы расстрелять на месте или вышвырнуть с поезда, что, в принципе, равноценно.
Ознакомительная версия.
