Ознакомительная версия.
– Да, – коротко отвечает Клаус.
– Ну все…
Я успеваю только повернуться и увидеть, как Рыжий, решивший, видимо, не испытывать лишний раз свою меткость, выдергивает чеку из появившейся у него в руке гранаты и, сильно замахнувшись, с громким криком бросает ее вниз. Хотя расстояние до фонтана немаленькое, но, благодаря высоте, на которой мы сейчас находимся, граната с успехом преодолевает его.
– Ложись! – кричит Клаус.
Хватаю Соню и рывком тяну ее вниз.
– Бах! – глухо хлопает внизу.
– Ты с ума сошел?! – кричит Соня.
Делать нечего, нервы Рыжему лечить потом будем, а сейчас я вскакиваю, отплевываясь от попавшей в рот пыли, передергиваю затвор своего Вала и занимаю позицию у самой стены. Аккуратно выглядываю.
Картина внизу совершенно не изменилась. Человек в капюшоне стоит у фонтана в той же позе, словно и не прогремел над его головой взрыв гранаты.
– Я все равно его достану, – в бессилии бросает Семен.
– Успокойся! – резко отрезаю я. Все разборки оставим на потом.
Неизвестный наконец распрямляется, видимо, закончив свои дела с фонтаном и теми же судорожными и нелепыми движениями крутит головой по сторонам, осматривая площадь и здания вокруг. А потом он поднимает голову и глядит на нас. Совсем рядом прерывисто вдыхает Соня, и я слышу, как она вскидывает автомат.
– Он нас не видит, – говорю я поспешно, отрываясь от бинокля.
Какое-то время темный провал капюшона пялится прямо на нас, вызывая необъяснимое чувство собственной уязвимости. Он не должен нас видеть. Не должен. А если видит? Что тогда? Проклятье! Я стряхиваю с себя странное наваждение, вызванное вниманием неизвестного. Он неотрывно смотрит на наше здание, прямо на нас, довольно долго, а потом резко встряхивает правой рукой, роняя что-то в пыль у своих ног.
– Что это он там бросил? – нервничает Семен.
– Не вижу, – отзываюсь я, стараясь разглядеть в бинокль.
– Похоже на паука, – Клаус первым смог рассмотреть предмет.
Теперь уже и я вижу, что у ног человека шевелится паук размером с… крысу? Нет, с кошку. Присматриваюсь внимательнее. Зрение не обманывает – паук растет и растет очень быстро. Вот он уже размером с собаку. Обычный с виду паук, похожий, правда, на тарантула своим волосяным покровом, но светло-рыжего цвета.
– Фу, какая гадость, – произносит рядом Соня с изрядной долей отвращения. – Не люблю пауков.
– Да, приятного тут мало, – соглашается с ней Клаус.
Я продолжаю наблюдать за ростом насекомого, который достигает в высоту уже метра. Его уродливая башка с поблескивающими на свету несколькими пар глаз уже на уровне живота или даже чуть выше стоящего рядом с ним человека. Все, вроде бы, он уже не растет. А потом паук начинает движение. Темный провал капюшона следит за неверным и дерганым перемещением насекомого. Спустя совсем немного времени паук движется уже вполне уверенно, не виляя и не останавливаясь, как еще секунду назад. Рыжий рядом глухо ругается сквозь зубы.
– Семен, – говорю я негромко, отрываясь от бинокля, – Соня контролирует свои эмоции не в пример лучше тебя. Неужели ты не в состоянии совладать со своим гневом? Подумай об этом, и о том, к чему может привести твоя вспыльчивость.
Парень умолкает. Надеюсь, он понял меня правильно и не будет пытаться достать монстра огнем из своего оружия.
– Вы это видите!? – восклицает Соня, и Семен, хотевший мне что-то ответить, не успевает ничего сказать и приникает к биноклю. Я тоже возвращаюсь к наблюдению, чтобы увидеть, как тварь начинает меняться. Нет, не так. На паука, словно одежду, натягивается чужая личина. Ну, а кто это делает, теперь нет никаких сомнений. Я даже не смотрю на человека в плаще, и без того прекрасно понимая, что это он контролирует весь процесс внешнего преобразования монстра.
– Не может быть! – вскрикивает Семен.
– Да это же… – начинает Соня, но внезапно умолкает, давясь словами.
Клаус молчит. Наверняка, он уже догадался. Новая личина легла на паука уже полностью, скрыв под собой уродство твари. Создание двигается все уверенней и быстрее. В здание, на пятом этаже которого мы сейчас находимся, деловой походкой вошла секретарша Наталья в темно-сером костюме.
– Она, что, сюда идет? – не уверен, чего в голосе Рыжего больше: страха или злости.
– Но ведь нужно уничтожить тварь, пока… – Соня замолкает, с мольбой глядя на меня.
– Мы не можем, помнишь? Мы только зрители, – эти слова даются мне почему-то с трудом. Представление еще не окончено.
– Оружейник прав, – говорит Клаус. – Ты сама прекрасно понимаешь, что мы можем сейчас только наблюдать.
– В любом случае, – стараюсь, чтобы мой голос звучал ровно, – нам стоит посмотреть, какие еще сюрпризы подготовил нам этот человек.
– Что еще нам остается, – со скрытой злобой, направленной на неизвестного, цедит Семен.
Тем временем человек на площади все в той же дерганной манере принимается активно махать руками. Он бросает на землю какие-то… Проклятье, не разобрать! Предметы слишком малы и не видны даже в бинокль. Довольно продолжительное время неизвестный продолжает размахивать руками, словно засеивая землю вокруг себя, и через несколько долгих минут мы, наконец, можем разглядеть, что представляют собой его «семена». Словно на дрожжах, они растут, приобретая форму, раздаваясь вширь и вытягиваясь в высоту.
– Это же ублюдочные «гориллы», – произносит рядом Семен. – Те, что напали на нас, когда ты ушел. Те, которые ранили Угрюмого.
Знакомые твари множатся на глазах. Двухметровые человекоподобные монстры. Их мощные тела покрыты короткой черной шерстью. Когти на длинных, до колен, передних лапах; кривые и короткие задние конечности. Клыки, выдающиеся из-под губ, изогнутые и острые, отлично различимые в оптику бинокля. Бой на заднем дворе полуразрушенного здания встает у меня перед глазами, заставляя заново пережить те жуткие минуты. И Угрюмый, которого тащили на себе девушки, истекающего кровью, но все еще живого…
«Гориллы» на площади заполнили собой значительное пространство, и я, как ни стараюсь, все никак не могу их сосчитать. Неужели их было так много? Да нет же, определенно, их было гораздо меньше. Твари стоят неподвижно, все, как одна, повернувшись к человеку в плаще. Сколько же их? Не меньше нескольких тысяч! Какое-то время неизвестный так же, как монстры, стоит неподвижно, а потом твари, все разом, словно оживают. Медленно и как-то лениво они разворачиваются и двигаются прочь. Монстры огромной толпой протискиваются на одну из улиц, ведущих с площади, и спустя несколько минут исчезают в лабиринте городских кварталов.
Я не знаю, кто предоставил нам эту уникальную возможность – наблюдать за происходящими событиями, но подозреваю, что это совсем не тот, по чьей вине мы все здесь оказались. Или же я не прав, и с нами просто играют, даря иллюзию какой-то определенности и возможности хоть как-то повлиять на ход событий… на ход охоты? Безусловно, теперь на некоторые вопросы появились ответы, а именно: откуда здесь, в мертвом городе, появились в таком количестве все эти твари. Ведь во время сдачи экзамена, который я прекрасно помню, монстров было меньше, и они не меняли свой облик, как тот «волк»… Однако эти ответы порождают новые вопросы: кто нам демонстрирует это «кино», с какой целью это делается? Неужели только для того, чтобы мы знали о готовящихся для нас сюрпризах? Тогда почему было просто не показать нам все эти события раньше, до гибели ребят? И для чего нам был показан страшный эпизод гибели самого города? С чем это связано? Что такого важного мы должны были увидеть в том, еще живом городе? И кто, черт побери, этот человек в черном плаще, что так шустро выращивает новых тварей?
Ознакомительная версия.
