Ознакомительная версия.
Я не знаю, кто предоставил нам эту уникальную возможность – наблюдать за происходящими событиями, но подозреваю, что это совсем не тот, по чьей вине мы все здесь оказались. Или же я не прав, и с нами просто играют, даря иллюзию какой-то определенности и возможности хоть как-то повлиять на ход событий… на ход охоты? Безусловно, теперь на некоторые вопросы появились ответы, а именно: откуда здесь, в мертвом городе, появились в таком количестве все эти твари. Ведь во время сдачи экзамена, который я прекрасно помню, монстров было меньше, и они не меняли свой облик, как тот «волк»… Однако эти ответы порождают новые вопросы: кто нам демонстрирует это «кино», с какой целью это делается? Неужели только для того, чтобы мы знали о готовящихся для нас сюрпризах? Тогда почему было просто не показать нам все эти события раньше, до гибели ребят? И для чего нам был показан страшный эпизод гибели самого города? С чем это связано? Что такого важного мы должны были увидеть в том, еще живом городе? И кто, черт побери, этот человек в черном плаще, что так шустро выращивает новых тварей?
Задумавшись, я упускаю нить развития событий, продолжающих разворачиваться внизу. К этому времени неизвестный уже снова «посеял», разбросав вокруг себя, новые «семена», и уже даже видно, что из них вырастает. Вполне ожидаемо ими оказываются монстры, которых мы прозвали «волками». Однако в отличие от тех же «горилл», этих монстров гораздо меньше, вряд ли больше сотни. Огромные твари, больше двух метров в высоту, покрытые угольно-черной шерстью. Их задние лапы изогнуты так, как и у настоящих волков, и имеют, по сути, два крупных сустава: колено и так называемую пятку. На длинных мощных лапах – устрашающего вида когти. Морды, страшно оскаленные никогда не прикрываемыми клыками. Торчащие короткие уши и черные бусинки глаз. Неизвестный глядит на свои создания гораздо дольше, чем на «горилл», вкладывая в них, судя по всему, больше воли. Мне известна теория, да и практика тоже, создания тварей, но никогда я не творил такие полчища. Мои создания – это Стражи, каждый их которых являет собой плод значительных усилий. Для создания Стража нужна кровь. Капли, как правило, бывает достаточно, а вот времени уходит гораздо больше, чем несколько минут. И редко когда Плетущие могут позволить себе Стража по размерам больше крупной птицы или собаки – слишком сложно и невероятно тяжело удержать такое существо под контролем во время его рождения и роста. Слишком долго необходимо закладывать в новорожденное сознание основные принципы существования. Как бы то ни было, но наша работа заключается в уничтожении тварей, а не в их выращивании. Они порождения человеческих страхов, материализовавшиеся и питающиеся людскими эмоциями. Этот человек, создающий разнообразных тварей, на самом деле просто выращивает их из специальных заготовок, которые принес с собой. Согласно теории, для использования таких заготовок нужна жизненная энергия самого Плетущего, он должен отдать часть ее на рост и формирование созданий, хотя для этого ее не нужно слишком много, ведь тварь не создается из ничего – она выращивается из того, чем некогда была. Неизвестный в плаще не дарит своим созданиям частицу себя, своей власти, он не дарит им свою кровь. Он наделяет их только одной командой: «Убей!»
В городе снова поднимается ветер. Испуганным щенком он подбирается к незнакомцу и осторожно теребит полы его черного плаща. Карабкающееся в зенит солнце заставляет изуродованные здания бросать густые и плотные тени. А человек в плаще остается все так же недвижим, уставившись темным провалом капюшона на своих созданий.
Мои руки начинают затекать, но бинокль я не опускаю, жадно следя за происходящим. Рядом слышится какая-то возня. Это Семен устраивается поудобнее или просто разминает руки – не знаю.
– Долго он так стоять собирается? – недовольно бурчит он.
Соня шикает на него, что-то тихо сказав, и Рыжий затихает, оставив все-таки последнее слово за собой:
– Убью гада…
Его несдержанность временами довольно сильно меня раздражает, но в такие моменты я вспоминаю, что для него, как и для остальных из нас, они сейчас подростки с практически тем же набором своих возрастных проблем, что и у обычного юного человека в этом возрасте. Несмотря на всю подготовку Плетущих. Поэтому я делаю скидку на годы. И еще я помню про Сергея и Катю, про то, что их с нами больше нет.
Что-то неуловимо меняется. Что именно? Подсознание уже зафиксировало перемены, а мои глаза их все еще ищут. Наконец, я понимаю, что же происходит.
– Глаза, – тихо произносит Клаус, но в стоящей тишине его слышно прекрасно.
Да, в бинокль видно, как у неподвижных тварей меняются глаза, начинают краснеть, наливаясь алым. Через несколько секунд черные буркала монстров уже полыхают яростным огнем. А потом он как-то враз меркнет, тускнеет и теперь только тлеет едва заметными багровыми угольями.
Неприятно начинают ныть шея и плечи, напоминая о рукопашной схватке с одним из «волков». Вспоминаю и жалобный скулеж раненной твари в коморке у лестницы. Содрогаюсь, прогоняя навязчивые воспоминания.
Человек в плаще устало опускается на возникший прямо за его спиной обычный стул с высокой спинкой. Это словно служит сигналом, и «волки» тот же час приходят в движение. Перед тем, как исчезнуть на одной из улиц, отходящих с площади на восток, один из монстров останавливается и задирает свою башку в небо, сильно вытягивая шею. Собственное воображение заставляет словно бы вживую услышать звериный вой.
Семен опускает бинокль и направляется к дверному проему, ведущему в бывшую приемную. Самой двери уже давно нет – она сгорела в пламени пожара еще во время ядерного взрыва.
– Ты куда? – спрашиваю его.
– Хочу проверить, не появилась ли еще секретарша.
– Даже если и появилась, мы ничего не сможем сделать.
Тем не менее, оставив на время наблюдение за площадью, я перехватываю свой Вал и следую за Рыжим, страхуя его. Паук в облике девушки еще не появился, и Семен выдыхает с заметным облегчением.
– Расслабься, – говорю ему. – Уверен, что твари не могут ни видеть нас, ни причинить вред.
– Почему ты так думаешь?
Секунду я размышляю, как же донести до него свое представление о происходящем.
– По-моему, – начинаю я, – то, что мы сейчас видим, не является для нас в данный момент времени материальной реальностью. Считай, что мы смотрим кино, если хочешь. Ты же не будешь стрелять в телевизор только потому что тебе не нравится то, что он показывает?
– Ну да, – Семен кивает.
– Так вот, все попытки вмешаться в происходящее не принесут никакого результата. Мы всего лишь зрители.
Ознакомительная версия.
