себя вполне уверенно. Победить Есению мне пока ни разу не удалось, но и её атаки я, по большей части, умудрялся отражать. А это было не так просто, ибо девушка, воспитанная в атмосфере жёсткой муштры, владела клинком великолепно.
Как только мы надели хари, судья дал отмашку, и мой противник пошёл в атаку. Похоже, он слышал о том, что я плох в фехтовании, и решил не тянуть, а сразу со мной разделаться.
Думаю, он удивился, когда я отразил три первых выпада и перешёл в нападение.
Парня звали Арсений Костерёв. Он был из Чёрного клана и учился в Преображенской школе последний год. Кажется, даже в одном с Аней Шуваловой классе. Я его видел в коридорах, но ничего про него не знал: турнирную таблицу вывешивали по утрам, и мы узнавали о том, с кем предстоит соревноваться, в день проведения боя. Собрать о противнике информацию и подготовиться, исходя из неё, просто не оставалось времени.
Костерёв двигался быстро и ловко, атаковал агрессивно и решительно, но пренебрегал защитой, а вот я в течение года делал акцент в своих тренировках именно на неё. В первую очередь, потому что в противном случае мне доставалось бы от Есении куда больше тычков и ударов. Так что ни один выпад Костерёва не достал до меня. Я и сам не ожидал, что настолько хорошо освоил защиту. Занятия Падшей не прошли даром. Когда это стало ясно, я решил, что пора перейти в атаку. Но тратить силы зря смысла не видел. Это не эргономично — нападать, зная, что противник почти наверняка отразит твой выпад. Следовало действовать наверняка.
Мы танцевали на отведённом для боя пятачке уже минут шесть, когда я вдруг увидел, что мой противник, атакуя и видя, что я не отвечаю тем же, всё больше пренебрегает защитой. То ли его разозлило, что ему никак меня не достать, то ли азарт пробудился, то ли Костерёв просто решил, что я боюсь перейти в нападение. Он всё чаще открывался, нанося быстрые удары. Плюс начал понемногу уставать. Его выпады утратили силу и резкость. Когда он в очередной раз не подстраховался после серии ударов, я вдруг резко шагнул вперёд, использовав ускорение, и ткнул его закруглённым остриём безопасного клинка в грудь. На лице моего противника появилось выражение удивления и досады, а судья тут же поднял руку.
— Поражение! — объявил он. — Смертельный удар!
На турнире считалось не только количество попаданий по противнику, но и то, куда угодило оружие. Если оно поражало горло или сердце, соперник считался убитым.
Костерёв разразился ругательствами. Но руку мне пожал. На замечание рефери внимания не обратил — поплёлся прочь, словно и не услышал его. Ещё бы: он точно не ожидал, что этот этап турнира станет для него последним.
Я сдал клинок помощнику судьи и отправился в раздевалку. Сегодня сидеть до конца у меня не было времени: мне в замок прислали из канцелярии Его Величества приглашение на новогодний бал, так что пришло время организовать встречу Владимира Авинова с «сестрой». Как говорится, готовь сани летом.
Первым делом я навестил Пешковых. Девчонки посещали младшую школу, у которой был свой корпус, так что виделись мы нечасто — в основном, за обедом и ужином, когда они рассказывали наперебой о своих успехах и неудачах. Я большую часть пропускал мимо ушей, но некоторые истории были довольно забавными.
Когда я пришёл в комнату Глаши, она делала географию, обложившись контурными картами. На мой взгляд, самый бесполезный предмет в этом мире. Ну, действительно: какой смысл учить названия раскиданных по Пустоши городов? Ведь стран, как таковых, не осталось. То, что ныне неоправданно и пафосно называлось кое-где империями, являлось даже не княжествами, а просто мегаполисами, границы которых с трудом удерживались от нападений нежити.
— Где Арина? — спросил я, осмотревшись.
— У себя, — ответила девочка. — Уроки делает. Надеюсь. Ну, или возится с шушиками. Кстати, надо бы сходить проверить.
— Сходи, — кивнул я. — Заодно приведи её сюда. У меня к вам дело.
— Правда? — в глазах Глафиры мелькнуло любопытство. — Какое?
— Ну, скоро узнаете.
Я сел в кресло спиной к окну и положил ногу на ногу.
— Поняла! — Пешкова поспешила в соседнюю комнату и вскоре вернулась с Ариной, державшей на руках изрядно подросшего щенка.
— Глаша сказала, у вас к нам дело, — косясь на подругу, проговорила Арина. — Правда это, или наврала?
— Действительно, — кивнул я. — Имеется просьба. Помните спектакль, которые мы с вами поставили для моего приятеля?
— Где мы изображали его сестру? — спросила Глаша.
— Именно. Надо его повторить.
Пешковы переглянулись.
— Мы не совсем дурочки, — важно сказала мелкая, поглаживая шушика. — Догадались, что это вовсе не ваш друг.
— И никакой это не спектакль, — добавила Глафира. — Вы можете честно сказать, зачем вам подсылать к нему якобы сестру. Мы никому не расскажем.
Чёрт! Я всегда знал, что дети не так наивны, как считают взрослые, но не думал, что Пешковы меня раскусят. Ладно, что есть, то есть.
— Вы правы, — развёл я руками. — Всё это не для того, чтобы утешить того человека, которого я назвал другом. Но рассказать вам всего я не могу. Не хочу подвергать вас опасности.
— Меньше знаешь — крепче спишь? — спросила Арина.
— Именно так, дорогая. Но вы правы: мне нужна ваша помощь, потому что этот человек вовсе не друг. На самом деле, наоборот.
— Вы, конечно, можете на нас рассчитывать! — кивнула Глафира. — Верно, Ариш?
— Само собой! — важно заверила та. — Вы собираетесь его убить?
— Нет, милая. Если б собирался, то уже сделал бы это.
— Значит, нам снова придётся изобразить его сестру?
— Ага. Помните, как это делать?
— Ещё бы! — воскликнула Глаша. — Мы столько тренировались! А чем этот человек вам вредит?
— Ну, он был бы не против меня убить, — честно ответил я.
Девчонки переполошились.
— Так нужно немедленно его прикончить! — заявила Арина.
— Нет, у меня на его счёт другие планы, — ответил я. — И вы мне в них как раз помогаете.
— Но вдруг он…
— Никакой опасности с его стороны уже нет, — заверил я Пешковых. — Честное слово.
— Тогда ладно, — нехотя проговорила мелкая. — Пусть живёт.
— Когда мы будем репетировать? — спросила Глаша.
— Скоро. На днях. Не хочу сильно отвлекать вас от уроков, да и опыт у вас уже есть, так что много времени это не займёт.
Поболтав с воспитанницами ещё немного, я вернулся к себе и вызвал Аглаю. Падшую тоже следовало поставить в известность о том, что ей снова придётся сыграть сестру Авинова. Собственно, я выбрал для этого именно её, так как она была из бывших аристо и, соответственно, обладал Даром крови — могла призвать шесть призрачных гончих. Я подумал, что в случае чего девушка сумеет защититься от Авинова.
Помимо прочих дел, которые я считал важными и серьёзными, имелось ещё одно — мой семнадцатый День рождения. В прошлый раз подготовкой к нему занималась княгиня Шувалова, но теперь я решил к ней не обращаться. Так что требовался кто-то, кто сможет обо всём позаботиться.
Поговорив с Аглаей и объяснив ей задачу на будущее, я отправил её к Пешковым договориться о репетиции — текста они не знали, но могли вспомнить, как это делается, и как выглядит сестра Авинова — а сам позвонил Ане.
— Привет, — ответила она, когда её подозвал к телефону дворецкий. — Как дела?
— Лучше, чем у всех, надеюсь. Чем занята?
— Уроки делаю. Но ничего срочного, так что можем поболтать. Ты чего хотел? Спрашиваю, потому что знаю: ты без дела не звонишь.
В тоне княжны послышался лёгкий укор.
— Я бы с удовольствием, но всё время приходится чем-то заниматься. Так что ты права — у меня к тебе просьба. Уж извини.
— Да ладно, я привыкшая. Что нужно?
— У меня скоро днюха.
— Хочешь, чтобы я маму попросила снова ею заняться?
— Нет. Я надеялся на твою помощь.
— Мою⁈ — удивилась девушка. — Но я этого никогда не делала. Это вообще не моё, если честно. О! Попроси Пашку!
— Павла? — пришёл мой черёд удивляться.
— Ну, конечно. Он же сейчас не особо занят. В школу ходит на подготовительные курсы, готовится поступать в танковый корпус — это семейная традиция. Но он не особо загружен, если честно. У него точно есть время, чтобы организовать тебе днюху.
— Хм… А как насчёт способностей, Ань?
— Шутишь⁈ Да он половину наших семейных праздников организовывает уже второй год! Только в этом почти ничем не занимался, потому что к итоговым экзаменам в школе
