если и решит кто из вождей к нам на борт ступить, то охраны набьется столько, что мы сами не захотим никого у себя видеть из-за опасности захвата…
Наконец к ним снова направилась делегация, и на этот раз не от савиров, как в прошлый раз, а явные авары.
– Купец! Прояви почтение к великому кагану Кандику.
Рус размышлял недолго. В принципе ему ничего не грозило именно как купцу. Не то что они неприкосновенны, да ни разу, но вот сейчас грабить его и тем более брать в плен нет никакого смысла. По крайней мере ему так казалось, и он старался себя в этом убедить. Так что он после короткого раздумья показательно поспешно спустился в лодочку и отчалил от борта.
– Рад приветствовать великого кагана Кандика и желаю поздравить его с великой победой! – с глубоким поклоном начал выражать почтение Рус, едва сойдя на берег и представ перед дюжиной богато оснащенных всадников, что даже не слезли с коней. – Меня зовут Оптил, сын Герасима.
Общался с Русом явно не авар, а молодой, лет двадцати переводчик из числа гуров или савиров. Явно не свободный, наверное, захваченный еще в юности именно с целью сделать его переводчиком.
Что до авар, то сейчас, в спокойной обстановке, их удалось разглядеть более подробно. Парочка в свите кагана Кандика оказалась явными азиатами из числа узбеко-киргизо-казахов, трое представляли собой типичных европеоидов со светлыми глазами и волосами. Невольно возникал вопрос, откуда они там появились… Может, какое-то племя готов или родственники аланов? С этой эпохой переселения народов уже ничего не понять, кто и откуда появился…
Остальные – черноволосые и темноглазые с иранским типом лица, а если точнее, то смесь с азиатами и европеоидами, так что внешность их в этом плане сильно плавала, генетика в аварском плавильном котле еще не доварилась до однообразной массы, так что единая внешность не устоялась.
На лицах – короткие бородки. Волосы у них всех заплетены в две косы различной длины (и похоже, длина что-то означала в иерархии, если учитывать, что самые длинные косы были у кагана), при этом в волосы вплетены разноцветные ленты, что, наверное, тоже о чем-то говорило. На шеях болтались массивные золотые гривны.
Но вот их вождь (средних лет, точного возраста не дать, от тридцати до сорока) являлся явно усредненной внешности по сравнению со всеми остальными. Но оно и понятно: правящий род активно заключал браки со всеми племенными группами, чтобы повязать их с собой родственными узами. Так что каган имел вполне европейские черты лица, хотя глаза были несколько азиатского типа, при этом имели серый цвет, как и волосы мышиного окраса (и это явно не пыль). Как видно, каган уже успел помыться и переодеться после боя.
– Почему ты не уплыл?
– Зачем, о величайший? Я всего лишь обычный купец и плыву туда, где можно извлечь большую выгоду. И мне нет разницы, с кем торговать, с битыми ли вами гурами или с вами – их победителями. Более того, я сам искал встречи с вами…
– Для чего?
– Я ищу для себя новые, более прибыльные торговые места, ибо там, откуда я прибыл, уже все занято, и большой прибыли не получишь. А как мне стало известно, там, дальше на севере, есть участок, где Дон максимально сближается с Волгой, и я хотел найти путь в ту реку, левый берег которой вы на тот момент контролировали, а теперь контролируете всю реку, и хотел договориться о праве ходить по реке.
– Понятно… Но великому кагану Кандику разговоры о торговле пока не интересны, купец. Ему сказали, что у тебя есть вино, и он желает его купить.
– Есть немного, и буду рад продать его великому кагану.
– Приходи сам, купец. Великий каган Кандик приглашает тебя отпраздновать победу, свидетелем которой ты стал вместе с ним. Развлечешь его разговорами о своих краях…
Рус мысленно усмехнулся, поняв вождя авар более чем правильно. Зачем упускать такой источник информации об окружающем мире? Савиры, гуры и аланы, конечно, тоже знают немало о той же Ромейской империи, с которой они вскоре столкнутся, но купец знает всяко больше и гораздо подробнее!
– Благодарю за оказанную мне великую честь оказаться на пиру возле великого кагана Кандика!
На этом разговор был окончен. Большая часть всадников, развернув коней, ускакала, остались только двое, переводчик и седовласый старичок, что, как оказалось, вообще был без доспехов, но оно и понятно, ибо это был казначей, и с ним пришлось поторговаться за десять амфор вина.
«Может, этих умыкнуть?» – невольно подумал Рус, но все же отказался от этой идеи: переводчик и казначей не те фактуры, что впечатлят славянских вождей.
В конечном итоге сторговались и принялись перевозить амфоры с галеры на берег.
– Когда будет пир? – спросил Рус у переводчика.
– Вечером. Тебя пригласят.
Пообедав, авары принялись за мертвецов, как своих, так и чужих. Сначала сняли с них все лишнее и стали свозить в одно место, после чего заставили пленников их закапывать, чем те и занимались под присмотром.
А незадолго до заката начался пир, в котором совмещалась как тризна по погибшим, так и праздник по случаю победы. Зажгли большие костры, на которых жарили куски конины и что-то варили в котлах. Про Руса не забыли и действительно пригласили к кагану. Кругом все пили и веселились. Пили кумыс, и Русу тоже пришлось опорожнить предложенный кубок этого не самого привычного на вкус, но весьма забористого напитка. Пошли разговоры. Каган действительно решил выспросить залетного купца о Ромейской империи.
– Есть ли там свободная земля, купец? Многие годы в степях за Волгой стоит сильная засуха, стада наши мельчают.
– Земля есть великий каган, – не стал отрицать Рус. – Не так давно империю поразил великий мор, и множество земель обезлюдело. Поля, что раньше возделывались крестьянами, заросли высокой сочной травой, а некоторые так долго уже лежат впусте, что на них появились молодые рощи. При этом если у вас засуха, то в тех краях наоборот дождливо.
– Это хорошо! Нам нужно много земли! А какова армия империи?
Рус не видел ни малейшего смысла что-то скрывать, понимая, что через него проверяют полученную ранее информацию, так что рассказал все, что знал о ромейской армии, и судя по всему, каган был доволен услышанным, ну или успел хорошо набраться.
Собственно, авары накачивались не только кумысом с вином, но и наркотой на основе конопли и маковой соломки. Они подносили к лицу исходящие дымом чаши и
