повернулась, опять щурясь, чтобы обострить слух. Тишина.
— Илайя?! — завопила она.
— Сиби… — долетел издалека слабый отклик.
Илайя точно была там, куда Сиби и бежала всё это время. Значит, не усидела под стеной. Не услышала или проигнорировала. Да плевать! Главное — найти её, схватить за руку и не отпускать никогда.
— Или Крейз потом оторвёт мне голову, — пробормотала Сиби. — Потом в эту же голову и трахнет. С этого психа станется. Илайя! — завопила она во весь голос. — Я здесь!!!
И рванула вперёд с новыми силами. Ветер засвистел в ушах, в висках колотилась кровь, дыхание с сипением вырывалось из груди. Если отклик и был — Сиби его не услышала.
Декорации перед глазами не менялись, один и тот же туннель, с бесконечным поворотом, от которого уже тошнит, кружится голова.
— Да когда же ты кон… — пропыхтела Сиби и остановилась, будто налетев на невидимую стену.
Из-за поворота навстречу выбежала девушка в одной обтяжке.
И это была не Илайя.
Илайя несмело стукнула кулаком по стене.
— Си-и-иби?
Нет ответа.
Илайя поскребла когтями по бетону, прислушалась к скрежету. Этот звук внезапно обрёл для неё смысл, пробрался глубоко внутрь и там распустился, будто экзотический цветок под названием Паника.
— Сиби! — взвизгнула Илайя.
Когти её засветились фиолетовым, она принялась лупить ими стену. Крошки летели во все стороны.
Через пять минут силы иссякли. Илайя остановилась, глубоко и тяжело дыша. Взгляд ощупывал узкие неглубокие бороздки — все плоды её стараний.
Илайя вдохнула, и воздух пошёл неправильно. Судорожными рывками, глотка́ми, которые не утоляли жажду. А выдохнув, Илайя услышала всхлип.
«Плохо, — отрешённо подумала она. — У меня истерика».
Слово это она знала по прошлой жизни. Тогда у неё часто случались истерики, она оглушительно визжала, до хрипоты, задыхалась, падала на пол. И над ней звучало: «Опять у этойистерика!»
Чаще всего сильная мужская рука хватала её за воротник пижамы и тащила, тащила по коридорам. Илайя упиралась, колотила пятками по полу — всё было тщетно. Её не существовало, существовала только её истерика, с ней все и боролись.
«Это ради твоего же блага».
Илайю бросали в тесную каморку, закрывали там, в темноте, где можно было хоть до изнеможения орать в мягкие стены, плакать и биться головой.
Здесь не было мягких стен. Не было никого, кто знал бы, как управиться с истерикой.
«Мне нужно успокоиться», — подумала Илайя.
Но как это сделать — она не знала.
Кто-то когда-то учил её дышать. Кто-то когда-то учил её, как правильно думать, чтобы мысли успокаивались. Теперь всё это забылось.
Илайя помнила лишь одно. Когда Крейз говорил ей: «Держись сзади» — она всегда была спокойна. Впереди кипели битвы, кровь фонтанами заливала стены, пол и потолок, но Илайя была спокойна. Крейз дал ей приказ, он знает, как надо, ему можно и нужно довериться!
Но сейчас Крейза нет. И даже Сиби нет. Илайя осталась одна.
Когда она в последний раз осталась одна — она спряталась в нишу в прачечной и ждала, ждала, пока Крейз её найдёт. С тех пор она всегда была с кем-то. Даже если оставалась одна, всегда кто-то был в голове, кто мог прийти на помощь, как тогда, когда ублюдок Ликрам тащил её к лифту, а потом напал нюхач.
А теперь и в голове пусто. Тихо и пусто. Нет даже ставшего привычным твёрдого понимания, куда идти и что делать.
Как будто бы Илайю выбросили в космос из того космического корабля, где она сидела на коленях у Сиби. За её глупый и грязный поступок пришла расплата.
Почувствовав новую волну истерики, Илайя всхлипнула и сделала то единственное, что могла — она побежала.
Закончился поворачивающий туннель, Илайя выскочила в зал и повернула налево. Вряд ли в этот момент она смогла бы оформить свои сумбурные мысли в слова. Но если бы сумела, то получилось бы примерно так: «Сиби наверняка побежит искать меня, туннель поворачивал вправо, значит, когда она свернёт — мы с ней встретимся!»
Следующий туннель был прямым, как стрела, и Илайя пробежала его насквозь, выскочила в следующий зал — точно такой же, как и все предыдущие.
Сиби не было. Значит, она задержалась у стены? Наверное. Тогда вот этот туннель приведёт к ней!
Илайя бросилась туда, куда подсказывала логика. Позабыв о том, что её логика никогда не приводила её никуда, кроме тёмной каморки, откуда однажды она попала в Место Силы. Там Илайю всегда вела её сверхъестественная способность, а не логика. Но теперь других советчиков не было, и Илайя воспользовалась тем, что обнаружилось под рукой.
Спустя пару десятков шагов её ошпарило осознание: этот туннель тоже был прямым. Впереди уже виднелся зал.
— Нет! — вскрикнула Илайя.
Бросилась обратно. Зал. Налево. Следующий туннель — прямой!
Она завизжала, зажмурившись, зажав уши руками. Ей хотелось расколоть реальность своим криком, чтобы всё это прекратилось и началось другое, правильное, упорядоченное.
«Бежать! — зародилась в голове мысль. — Без разницы, куда — надо бежать!»
Ноги понесли её вперёд, от туннеля к туннелю. От движения в голове прояснилось, и Илайя вспомнила свои же слова: нет никакой разницы, куда идти. Здесь всё иначе.
Стоп! Она замерла, осенённая жуткой мыслью. То, что ей до сих пор не встретилось ни одного монстра — случайность, и только. А если в следующем туннеле их будет сто?
Единственное спасение, которое она видела — бежать, но и этого её лишил собственный разум. Спасибо ему, он, наверное, хотел как лучше. Но теперь Илайя стояла, и паника перехлёстывала через края её внутреннего резервуара, грозила вновь выплеснуться наружу, затопить целый мир.
— Илайя!
Она подпрыгнула и в воздухе развернулась. Когда подошвы тяжёлых ботинок с глухим стуком опустились на пол, она поняла, кого видит перед собой, и её только что дрожавшие губы сами собой растянулись в улыбку.
30. Девочки с радугой в глазах
Сиби попятилась, выставив перед собой халадие. Поза не имела ничего общего с боевой стойкой, просто наивная детская попытка защититься, отгородиться.
— Какого хрена? — пробормотала она.
Девушка сделала шаг ей навстречу, протянула руки. По-прежнему безоружная, она нерешительно улыбнулась. Её каштановые волосы, обычно стянутые в хвост (она использовала в качестве резинки полоску, отрезанную от манжета формы), сейчас рассыпались по плечам, от движения они колыхнулись.
— Сиби, — полушёпотом сказала она.
