class="p1">— Да, тебе есть, что предложить, господин Фурукава. Но как я могу быть уверен, что ты меня не обманешь?
— Что ты имеешь в виду? — приподнял брови Акайо.
Его немолодое и когда-то не менее красивое, чем у сына, лицо с тонкими чертами выразило почти искреннее удивление.
— Вдруг твои люди обратятся против меня? — пояснил Канэко. — Или ты передумаешь и приведёшь кого-нибудь ещё, кроме своего сына. Только не говори о том, что делается с душами предателей, или о том, что мы духовные братья! — добавил кэндзя, заметив, что собеседник хочет что-то возразить.
Акайо усмехнулся. Он и не рассчитывал, что разговор будет лёгким. Однако вопросы Озему Канэко не смутили его. Глава клана Чёрного носорога был готов к дискуссии.
— Каких ты хочешь гарантий? — спросил он, пожав плечами. — Только ты сам можешь защитить свой вклад, так сказать.
— В смысле?
Акайо картинно развёл руками.
— Если усомнишься во мне, убей Навигатора, — сказал он. — Конечно, это большая жертва, но иногда приходится идти и на такие — отдавать ферзя, чтобы выиграть партию. Ну, или хоть не проиграть.
Старейшина Ки-Тора замер, уставившись на собеседника. Акайо ответил ему тем же.
Канэко не мог поверить собственным ушам. Убить Навигатора?! Нет, это чересчур! Подобного козыря не появится ещё очень долго — нельзя разбрасываться им. Впрочем, Фурукава, конечно, рисовался, бравировал. Кэндзя Куросай и сам ни за что не допустил бы гибели Навигатора, на которого возлагал немалые надежды. Исикава был слишком важен для обоих кланов. Хотя Акайо, кажется, пёкся больше о себе. Ну, и своём сыне. Что ж, если подумать, это было вполне в духе Чёрного носорога.
— Так я и сделаю, — твёрдо сказал Канэко. — Прикончу его, если почую неладное.
— Значит, договорились? — просиял Фурукава.
— Договорились.
Акайо хлопнул в ладоши, и в комнату вошёл его сын. Он настороженно взглянул на Канэко и его телохранителей, поприветствовав гостей общим поклоном. Старейшина Ки-Тора с интересом отметил, что ауру молодого мага пронизывали чёрные всполохи. Должно быть, тот обучался не только у отца, но и у Таро Мацуды, главы клана Сансё.
— Мой сын Кента поедет с тобой, — проговорил Акайо, вставая.
— Зачем? — Канэко тоже поднялся.
Его телохранители дружно поставили бокалы на стол и встали — две пружины, готовые на всё.
— Это будет гарантией, что ты не отправишься в Дзигоку без нас. Кента проследит за этим.
— Ему придётся терпеть лишения, связанные с конспирацией, — предупредил, немного подумав, Канэко. — Он не слишком горд для этого?
— Он наступит своей гордости на горло, — медленно проговорил Акайо, явно адресуя слова Кенте. — А иначе он не мой сын.
Канэко заметил, что отпрыск кэндзя вспыхнул, но глаз не опустил. Он, конечно, знал, что задумал отец, и помогал ему. Эта парочка была амбициозна и опасна. Яблочко от яблони, как говорится. Вероятность честной игры с их стороны была невелика.
— Хорошо, — кивнул Канэко. — Пусть собирается.
— Ты слышал? — обратился к сыну Акайо. — Ступай. У тебя четверть часа.
— Да, отец! — Кента молча вышел.
— Береги его, — сказал Фурукава, когда дверь за молодым человеком закрылась.
— Он сильный маг, несмотря на возраст, — отозвался Канэко. — Но я не нянька ему.
— Не такой сильный, каким был Минору, — печально проговорил Акайо. — Ты не уберёг своего сына, так пригляди хотя бы за моим. Для кланов плохо, когда дети старейшин погибают. Какой пример мы подаём? Бессилия? Недальновидности?
— Ты прав: Минору больше нет! — резко прервал собеседника Канэко. Его лицо было бледно, глаза едва заметно сузились. — Прав и насчёт детей старейшин. Так, может, тебе держать сына при себе? Так меньше риска, господин Фурукава. Ведь логичней, чтоб родной отец позаботился о безопасности сына, разве нет?
— Прошу прощения, — Акайо поспешно поклонился. — Я не хотел вызвать скорбные воспоминания.
«Ещё как хотел, проклятый ублюдок!» Канэко заставил себя сесть обратно на циновку. Положил руки на колени, чтобы скрыть лёгкую нервную дрожь. Дважды вдохнул и выдохнул. Сердце всё равно бешено колотилось, в груди было жарко от накативших чувств, а живот, напротив, свело от холода.
Фурукава с интересом наблюдал за собеседником. Кажется, внешнее спокойствие старейшины Жёлтого тигра не ввело его в заблуждение.
— Ничего. Всё в прошлом. Он поплатился за гордыню, — сухо сказал Канэко, с удовлетворением отметив, что голос не подвёл его.
— Мы всегда строги с теми, кого любим, — сказал Акайо.
— Не всегда. Но хватит об этом.
— Разумеется. Ещё раз прошу извинить мою бестактность.
Когда Акайо сел, братья Сигори тоже вернулись на свои места.
— Могу я угостить дорогих гостей саке? — предложил Акайо после нескольких секунд неловкого молчания. — Мне привезли отличное гиндзё.
— Лучше в другой раз, — вежливо отказался Канэко. — Просто дождёмся твоего сына.
— Как пожелаешь, — махнул рукой Акайо.
Снова воцарилась тишина, на этот раз более продолжительная. Её нарушило появление Кенты. В руке маг нёс туго набитую спортивную сумку.
— Я поеду на своей машине, — сказал он.
— Нет, тебя повезут с завязанными глазами, — отозвался Канэко, глядя при этом не на молодого человека, а на его отца. — Я предупреждал насчёт конспирации.
Кента вспыхнул.
— Скажи спасибо, что не с мешком на голове, — проговорил Акайо. — Я бы поступил именно так.
— Иди с моими людьми, — сказал Канэко. — Теми, что ждут снаружи. Они проводят тебя до машины.
— Прощай, отец, — Кента низко поклонился старейшине своего клана.
Тот встал и, подойдя к сыну, крепко его обнял.
— Ты — мои глаза и уши, — сказал он. — Помни об этом.
— Я не подведу!
— Иди, — Акайо отступил.
Когда молодой человек вышел, он взглянул на Канэко.
— Всё это ради него, — сказал он. — У меня нет никого и ничего дороже.
— Так не посылай его. Отправь кого-нибудь другого.
Кэндзя Куросай отрицательно покачал головой.
— Кому ещё можно доверять?
Такой вопрос не стоял в клане Ки-Тора. Предательство — вроде того, которое совершил Риота Утияма, — являлось редкостью. Ямабуси Жёлтого тигра преданно служили клану и его старейшине. Но Чёрный носорог исповедовал философию лидерства,
