Ознакомительная версия.
Понемногу вся Москва уже гудела от слухов, и, как это часто бывает, слухи видоизменялись, добавлялись подробности, множились прегрешения Иоанна.
И, видимо, царя эта ситуация обеспокоила. Опричники стали хватать юродивых. Отходив плетками, отпускали, предупредив, что в другой раз они так легко не отделаются.
А на Кудеяра, как и предполагал Андрей, Иоанн послал стрельцов – посылать опричников он побоялся. В Москве волнения – а ну как бунт вспыхнет? Земщина и бояре на царя обижены, могут и не встать на его защиту. «Вот пусть идут на разбойника», – решил царь. А наиболее преданные ему люди в Москве и Александровской слободе останутся.
Когда Андрей узнал, что стрельцы в поход собираются, он отрядил к Никифору, взявшему имя Кудеяра, Леонтия.
– Разыщи собрата своего да извести, что царь стрельцов на него посылает. Пусть завал на дороге устроят, стрельцов потреплют, насколько возможно, а потом – врассыпную, по избам. Сила стрелецкая, кулак мимо цели пройдут. Кто различит, крестьянин в избе на печи от трудов праведных отдыхает или человек Кудеяра?
С таким наказом Леонтий и уехал.
Вернулся он через месяц с лишним. Лицо у него было довольное.
После приветствия Андрей спросил:
– Ты чего такой довольный, прямо как кот, который до сметаны добрался?
– Так Никифора нашел. Ох и ватажку он собрал! Пять сотен, не меньше! Почитай, едва не полк.
– Леонтий, какой полк? Ты о чем? В большинстве своем мужики оружие держать в руках не могут! Прямого столкновения со стрельцами им не выдержать. Строй держать не могут, из команд знают только «Бей!» и «Хватай!». А главное – нет идеи, нет того стяга, под которым голову сложить не зазорно.
Леонтий вздохнул:
– Да, верно, с дисциплиной у них того… хромает.
– Ага, и причем на обе ноги. Никифор боец умелый и жесткий, но для того, чтобы создать единую воинскую команду, выучка должна быть: муштра, ежедневные упражнения. Ты же во Владычном полку был, знаешь все.
– Зато я тебе подарок от Никифора привез, – расплылся в улыбке Леонтий. – Я сейчас.
Он сбегал в лавку и принес прочный кожаный мешок, причем довольно тяжелый, судя по напряжению, с которым он его нес. С довольным видом поставил мешок на стол.
– А что там?
– Развяжи, посмотри.
Леонтий явно знал о содержимом, но говорить не хотел.
Андрей развязал тугие тесемки, и в глаза ударил блеск драгоценных камней, называемых «жуковиньями», золотых и серебряных изделий.
– Ты где это взял?
– Я же говорю – не мое! Никифор передал, награбленное. Понятное дело – себе оставил: войско свое кормить-поить, одевать-обувать надо. А все, что сверх, – тебе, на нужды.
– Не мне, на дело! Много тут?
– Поболе двух пудов будет.
– Когда же он собрать успел?
– Его самого и спросишь. Я человек маленький, твои слова ему передал, а от него к тебе – мешок.
– В Новгород везти надо, Гермогену. На деньги эти наемников для защиты города нанять можно – тех же немецких ландскнехтов.
Если все, что было в мешке, перевести на деньги, получалось очень много.
– Как же ты отважился такой груз везти? Опасно!
– Меня почти до Москвы трое его людей сопровождали по наказу Никифора. Только у стен Земляного города они назад повернули. Не мог же я с ними до лавки ехать…
– Разумно. Вот что, отдыхай до утра, а завтра в путь. Вместе в Новгород поедем. Заставы на дорогах есть?
– Стояла одна, но нас никто не тронул.
– Вот и славно. От греха подальше по этой же дороге из города выедем, а потом уже на Можайск, Ржев, Великие Луки. А там до Новгорода рукой подать.
– Крюк изрядный.
– Пробовал я выехать из Москвы на Торжок, потом по Вяземской дороге – не получилось. Заставы стоят, досматривают. То-то подарок Иоанну будет, коли мешок найдут.
Выехали утром на санях, Леонтий за ездового на облучке. На мешок с ценностями Андрей уселся, тулупом его прикрыв. Со стороны мешка не было видно.
Заставу свободно миновали – стрельцы что-то горячо между собой обсуждали: то ли невыплаченное за год жалованье, то ли предстоящий поход на Кудеяра. На первом же перекрестке направо повернули, на Можайск. Накатанный же путь вел к Коломне, к ярмарке.
Леонтий обернулся к Андрею, хихикнул.
– Представляешь, Никифор слухи среди своих распустил, что он сокровища свои попрятал в укромных местах; вроде как клады сделал и заговорил их. А клад-то – вот он, ты на нем сидишь.
– Может, и еще есть. А Никифор мудро поступил. Люди таких побаиваются и уважают.
– О! Никифор у них в авторитете! На него как на икону в ватажке молятся. И знаешь, удачлив он, потерь почти что нет. А люди это видят и сами к нему в ватажку идут. Кабы укрытие хорошее было, да не одно – вдвое-втрое ватажку увеличить можно.
– Подожди еще, неизвестно, сколько в ватажке человек останется после похода стрельцов.
– Выкрутится Никифор, у него в каждой деревне лазутчики. Все ему докладывают – кто приезжал, что вез.
– Молодец. Я про него Гермогену расскажу, да и тебя он выслушать захочет – из первых уст, так сказать.
Леонтий замолчал. Политика – дело тонкое. Он видел, как действует Никифор, сам возил послания от Андрея в Новгород. Не, его дело – исполнять. Он чувствовал, что Андрей в Москве, как представитель Гермогена, активно действовал.
– Умен ты, – после долгого молчания сказал Леонтий. – А я вот только саблей махать могу да поручения выполнять. Грамоты не хватает, умишком не вышел.
– Дурак себя дураком никогда не признает. Потому напраслину на себя не возводи, – отрезал Андрей. – Просто молод ты, опыта мало. Подожди немного, все придет, не хуже Никифора будешь.
– Ты думаешь? – Леонтий опять замолчал.
До вечера они одолели верст двадцать. Когда начало темнеть, заехали на постоялый двор: слишком ценный груз везли, чтобы им рисковать. Купцы для охраны значительно меньших по стоимости товаров нанимали несколько человек охраны или заводили свою. А их двое всего – пусть и прошедших подготовку во Владычном полку.
Ночевали в одной комнате, рядом с мешком, и утром, после сытного завтрака двинулись дальше.
Едва они отъехали несколько верст, как наперерез выскочили всадники. Андрей их сперва за боярина со свитой принял.
Однако всадники окружили сани. Все были при саблях, одеты добротно – тулупы овчинные, шапки заячьи, сапоги справные.
– Ага, попался, купчина московский!
– Да я и не купец вовсе, и не московит.
– Так с Москвы едешь!
– Бегу из проклятой.
Один верховой нагнулся над санями:
– Пустые сани-то, нет товара. Не врет!
– Нет товара – деньги есть.
До Андрея наконец дошло – разбойники. Только какие-то непохожие.
Вмешался Леонтий:
– Вы не из ватажки ли Кудеяровой?
Ознакомительная версия.
