Федор Березин - Война 2010: Украинский фронт

Ознакомительная версия.

Ни одна из военных групп, привлеченных турецким командованием для захвата женских общежитий, не являлась спецподразделением полиции. Конечно кроме простой пехоты здесь были и десантники, но самые лучшие подразделения никак не получалось привлекать для «левого» задания. Ведь в городе имелась целая куча объектов действительно первостепенной важности, без господства над которыми вся операция по контролю Донецка обрекалась на поражение. Не стоило, совсем не стоило рисковать карьерой и проигрышем только начавшейся военной компании ради какой-то, пусть и вполне серьезной подработки. Так что сейчас в деле была просто пехота. Хотя не первая попавшаяся – их готовили к вторжению целый год. Однако никто ведь не отрабатывал в деле захват рабынь в многоэтажном городском ландшафте. Вообще-то, позаботиться о подготовке заранее, может быть, и стоило, но как бы на такое посмотрели американские инструкторы? Кто-то из них мог бы что-нибудь взболтнуть. Не хватало еще газетной сенсации-откровения где-нибудь в «Нью-Йорк таймс».

А ведь этих пехотинцев в основном обучали борьбе с мотопехотой противника и отстрелу русских Т-55 ПТУРС-ами. Теперь же от них требовалась сдержанность в применении оружия, и по возможности нетравматическая транспортировка «товара» к ожидающему внизу транспорту. Но здесь, в отличие от общежитий доставшихся «для раздела» другим ротам, были не пяти-шестиэтажные здания – гораздо выше. Это во-первых. А во-вторых, администрация местных общаг, или самого ДНУ, оказалась гораздо более продвинута на почве рыночных отношений. Мало того, что кое-какие из комнат были не просто сданы, а проданы всяческим проходимцам насовсем. Так еще, на тех или иных этажах, общежитий разместились какие-то офисы, а иногда даже производства. Естественно, не большие, снабжаемые по железной дороге, металлургические комбинаты, а более мелкие, допустим издательства и типографии всяческих газет-журналов.

Правда, большим подспорьем захватчиков были шпионы-проводники. Иногда они успевали остановить солдат, готовящихся к расстрелу какой-нибудь попавшейся навстречу металлической двери. «Бросьте! – говорили им эти донецкие лоцманы на родном турецком. – Там живет какая-то отдельная русская сволочь, причем мужчина. Стоит ли тратить время и патроны на эту дверь? Да и шумно будет, понимаете?» Ведь действительно, поскольку тут применялся не спецназ, то в ассортименте наличного переносного оружия вовсе не имелось какой-то пластиковой взрывчатки, щепотки коей, при умелом пользовании, хватило бы для аккуратной вырезки замка. Разумеется, в оснастке наличествовали противопехотные, и даже противотанковые гранаты, но и те, перед заданием, начальство потребовало оставить в бронемашинах. Не хватало еще разнести данные строения в железобетонный хлам.

Иногда, таким же образом, несколько украинизировавшимся шпионам-разведчкикам получалось застопорить пехотный напор и перед запертыми офисами. Однако народ местных типографий вовсе не готовился к осаде и войне, посему во время начавшейся операции кое-кто из персонала прохлаждался по коридорам, дымя сигаретками, ибо там, внутри офисов, начальство вредных привычек не поощряло, а здесь, на нейтральной территории, можно было травить студентиков сколько душе угодно. Ну, а у штурмующих этажи солдатиков была весьма простая цель, посильная просто таки любому живому существу на Земле, – произвести селекцию по признакам пола. Посему, когда где-то в коридоре туркам попадались смазливые дамочки, при виде солдат странно теряющие нить повествования об горячо обсуждаемом «Доме-2», их тут же брали в оборот, без всяческих опросов, работают ли они в местном офисе, либо проживают тут на правах студентов.

Имелась еще одна трудность, причем именно на почве селекции. Видите ли, данные общаги, видимо в дальней интеллигентской связи со студенческими восстаниями в Париже и прочих столицах Европы в давних шестидесятых, не были строго дифференцированы по тому же половому признаку. Так что в одном и том же корпусе могли помещаться как девушки, так и ребята. Наличествовало разделение разве что по этажам. Однако со времен первичной задумки все достаточно сильно перепуталось, к тому же предусмотренные когда-то поэтажные дежурные, в нынешние прагматичные времена становления капитализма аннигилировали под ручки с социализмом. Конечно, внедренные загодя проныры-шпионы многое выяснили, но сейчас, в условиях суеты реального штурма, они сами начали путаться, где и что. Потому очень часто, автоматчики начинали выламывать двери на «мальчиковых» этажах. И дело даже не в том, что есть разница: оказывается перед глазами пехоты: привычно ожидаемая стайка перепуганных девочек, или группа достаточно высоких парней. Для вооруженного винтовкой и подпертого с тылу такими же снаряженными дружками солдата – особой разницы нет, ибо 5,56-миллиметровая пуля, вообще-то, бьет навылет любую плоть одинаково. Просто в отношении женщин ему поставили задачу – захват живыми, а в отношении мужчин… Здесь имелась полная свобода творчества, тем более что на каких-то этажах М-16 уже молотили, а значит проблема начать стрельбу первым в роте, и прослыть трусоватым, снималась начисто.

Так что применение автоматического оружия внезапно впало в стадию совершенно неуправляемой автоколебательной реакции. И кстати, вовсе не всегда без повода. Здесь, в системе университетских общаг начало действовать правило больших чисел. Ведь общежития-близнецы помещались совершенно недалеко одно от другого. Не услышать на дистанции полутора сотен метров выстрелы и крики, и даже работу мощных военных двигателей были попросту невозможно. К тому же, с некоторых оконных ракурсов все смотрелось как на ладони. А ведь местный народец, за более чем полувековой отрезок жизни без войны, как-то отвык бояться такой штуки, воспринимал ее поначалу как-то киношно. И герои выявились. Потому суеты у турецкой пехоты стало просто невпроворот. Оказывается, помимо всего прочего, местных аборигенов надо было еще учить, натаскивать в боязни к огнестрельному оружию. Показывать на примере, как оно быстро и легко умеет делать «бо-бо».

Аллах свидетель, с той же деревенщиной – курдами – было в чем-то полегче.

То был пережиток былого величия и размаха. С раскинутом на шестую часть мира Советском Союзе вопросы охрана территорий и расстеленных над ними воздушных пространств и решалась по глобальному. Поскольку одиночный С-200 был однозначно одноканален, такое качество, естественно, не отвергая напрочь великие преимущества дальнобойности и умения забрасывать ракеты в средину стратосферы, все же умаляло их с достаточной полнотой. Видите ли, в те былинные времена шествия тоталитаризма, война рассматривалась не иначе как последняя разборка перед пришествием всадников Апокалипсиса. Общая атеистическая направленность советской религии отношения к делу не имеет. Тем не менее, всяческие мелкие правонарушения с пересечением границ летающими шпиками не могли восприниматься как основополагающие события. Ради них не стоило городить зенитно-ракетный забор такой высоты и плотности. Он строился для отражения насыщенных ударно-боевых порядков, допустим для полного перелопачивания в пыль внезапно начавшего осуществлять свою миссию «Большого копья». Это когда вся стратегическая авиация United States of America, базирующаяся в Европе и далее, неожиданно пересекает ограниченный договорами периметр обороны и отработанными эшелонами вторгается в пределы Union of Soviet Socialist Republics. Естественно, следует шинковать абсолютно всю свору, ибо прорыв даже одного Б-52 из сотен – это двадцать четыре ядерные бомбы или ракеты в различных комбинациях наполнения трюма и крыльевых пилонов. Следовательно, по максимуму – двадцать четыре города или других объектов хозяйственной либо военной инфраструктуры. Бороться с такой напастью одноканальным комплексом совсем как-то не с руки. И потому проблема многоканальности «двухсотки» решилась особым образом и в стиле шестидесятых. В его структуру изначально ввели дополнительную кабину – командный пункт К-9.

Ознакомительная версия.