– Братец, мы с тобой! Держись, кролик! – от деревьев по грязи, поддерживая друг дружку, на помощь Зилу спешили Траст и Ларисса.
Полукровка всего-то чуть повел головой, среагировав на голоса, но в ближнем бою и такой малости достаточно, чтобы сдохнуть. Или – чтобы выжить. Шагнув к жабе, Зил дотянулся ногой до лапы с ножом, выбив его из голубых пальцев. Молнией сверкнув в лучах солнца, острие проткнуло раскисшую землю.
Зил, оказывается, и на такое способен!
Зашипев, рептилус махнул ушибленной лапой. Он был ловок, а все же не сумел своротить лешему челюсть: его кулак полпальца не достал до лица Зила. А вот Зил врезал-таки жабе в живот. Другого согнуло бы вдвое, но там, где у нормальных людей пупок, у рептилуса обнаружился потайной карман. От удара он раскрылся, явив свое содержимое, – серебристый обруч с множеством шлифованных пластин, облепленных проводами. Обруч выскользнул из телесной ниши и бултыхнулся в ручей.
Мгновенно потеряв интерес к противнику, рептилус метнулся к воде. Удачной подсечкой Зил опрокинул его на бок и ударил ногой в ребра, но не попал – рептилус проворно откатился и вскочил. Жажда крови переполняла змеиные зрачки, но направился рептилус все же к ручью. Подняв фонтан брызг, нырнул и почти сразу всплыл, держа над головой обруч. Выскочив на берег, он напялил обруч на голову…
И прошипел, глядя на Зила:
– Лопоухий, ты даже не представляешь, как усложнил себе жизнь!
Выбросив обратно в ручей бесполезный уже, по-видимому, обруч, рептилус весь как-то обмяк, скукожился, стал жалким и неопасным.
Только сейчас Зил понял, как сильно он продрог. Его колотило. Талая вода в ручье куда прохладней реки, подогретой гейзером. Пока его жизнь была в опасности, он старался не замечать холода, пробирающего до костей, вымораживающего мозг и останавливающего кровь в конечностях. Не до того было. Но теперь, выбравшись из-под корней, Зил не чувствовал собственных рук. Пальцы не гнулись, хотя только что он сжимал ими горло врага. Едва ковылявшие Траст и Ларисса тоже не изнывали от жары: лица у них были белее снега, а губы – не синие даже, а серые, как пыль, принесенная ветром из пустоши. Позади них пирос встал-таки на ноги.
Насколько был он стремителен в воздухе, настолько же оказался неуклюж на земле. Хлюпая по лужам и волоча продырявленные крылья, напасть бесшумно и убить быстро не получится. Выглядел он сейчас, если забыть об одном обезглавленном им ратнике, точно ребенок лет шести, только обросший серой шерстью, кое-где оплавившейся и почерневшей. Левое крыло пироса не только продырявило взрывом, с него еще сорвало острую кромку, зато когти уцелели. И длинный оперенный хвост почти не пострадал. Огромные глазища ястребка смотрели на чистокровных так растерянно и беззащитно, что прямо-таки захотелось прижать малыша к груди, погладить по спинке и сказать что-нибудь ободряющее.
– Всем стоять! Не двигаться! Всех тут положу!!! – прочирикал он, выставив перед собой тонюсенькую ручку с зажатым в кулачке шипометом. Голос у ястребка был писклявый, детский, под стать телу. Зато оружие, способное за раз вытолкнуть из себя десяток дротиков-шипов, было достойно настоящего воина.
Траст и Ларисса замерли.
– Спокойней, дружище, – Зил выставил перед собой ладони. Он вглядывался в удлиненное книзу лицо пироса, перепачканное копотью и грязью, стараясь поймать взгляд. На покрасневшем, покрытом волдырями лбу крылатого полукровки не хватало одного рожка. Второй обломало наполовину. – Все хорошо, дружище. Все просто замечательно.
– Разве? – усомнился Траст. Вместе с Лариссой он стоял спиной к ястребку и потому мог полагаться только на то, что сообщит Зил.
Зил развел руками, мол, я хотел как лучше, успокоить хотел.
– Ладно, признаю, все очень плохо.
– Не шевелиться! Стрелять буду!!! – рассветным соловьем прощебетал пирос.
Зря только глотку надрывал – повода открыть огонь ему не давал даже рептилус, которого угрозы соплеменника уж точно не касались. Один лишь ястребок совершал телодвижения, то и дело оскальзываясь и дергая при этом пострадавшими крыльями, что было весьма болезненно – он кривился.
Пирос был уже совсем рядом с Лариссой и Трастом, когда последний решился-таки взглянуть на него. Только здоровяк качнул рыжей шевелюрой, полукровка сразу нажал на спуск шипомета. В оружии что-то щелкнуло. И опять. И вновь. Сколько раз пирос жал, столько и щелкало, но в Трасте от этого дыр больше не становилось, и в грязь лицом он не упал, и кровью все вокруг не залил. Остальных тоже не зацепило. А ведь на расстоянии в двадцать мер шип пробивает человека насквозь и с убойной силой летит еще вдвое дальше.
Опять щелкнуло – и никто не умер, не пострадал.
– Не шевелиться. Я сейчас проверю, я… – пирос поднес шипомет к лицу, будто вот так, с близи, можно было заглянуть внутрь оружия и понять, почему оно не стреляет.
Похоже, он всерьез решил, что чистокровные будут терпеливо топтаться на месте, пока он устранит осечку, исправит поломку или просто перезарядит шипомет. Типа подождите, ребятки, скоро я смогу вас убить. Вы ж, чистяки, как овцы, млеющие от удовольствия, когда нож мясника касается горла, правда?..
Траст быстро избавил его от этого заблуждения. С разворота – согрелся-таки, оттаял под летним солнышком! – рыжий прыгнул на ястребка и, подмяв его под себя, занес над ним здоровенный кулак, близкого знакомства с которым полукровке уж точно было не пережить.
И вот тут внезапно ожил рептилус. Он метнулся к своему ножу, после чего болотным ужом по грязи скользнул на брюхе к Зилу. Острое стальное жало уперлось в травяную куртку на животе лешего и слегка надрезало ее.
– Я сожру твою печень, – прошипел рептилус негромко, но с чувством. Его распущенные волосы превратились в жалкие грязевые сосульки. Красавчик, да и только.
Ларисса вскрикнула. Неужели так распереживалась из-за лешего?! Ну и напрасно. Если рептилус вскроет-таки Зилу брюшину, Зил задушит его своими кишками.
– Молодец. Ты не подвел учителя.
Услышав это, Зил вздрогнул и обернулся.
На него снисходительно смотрели кошачьи глаза. Так умудренный сединами мужчина наблюдает за мальчишкой, который корчит из себя взрослого. Седых проплешин, кстати, с избытком было в шерсти на крупном – больше человеческого – черепе того самого тайгера, которого Зил снял с креста в Мосе, чем навек покрыл себя несмываемым позором. Откуда он здесь?!.. Случайная встреча с Лариссой, потом – нежданная с Трастом, с рептилусом еще, и наконец – с котенком, не древним старцем, но уже не юношей. И хоть тело тайгера было перевито еще мощными мышцами и покрыто еще густым рыже-черным мехом, в его возрасте предаются последним радостям, посиживая на завалинке да поучая внуков, а он – бурой гнили ему в пасть! – проник в глубь земель чистокровных. Проклятый диверсант!..
