– Я уверен, мы с Фортисом солидарны в том, что в некоторые моменты бывает весьма полезно открыть определенные сведения о себе, – сообщает голос.
– О себе? И что ты можешь сказать о себе, Док? Или у тебя куда больше имен, чем мне известно? – Лукас явно раздражен.
– Меня называли примерно сотней производных от моего полного имени. Желаешь услышать их? Тогда нужно задать правильный вопрос.
Знакомая фраза успокаивает меня.
– Вообще-то, нет. – Лукас ставит на стол чашку.
– Оставь Хакса в покое. Он вполне хороший парень. Просто я утверждал, что ты не согласишься на встречу со мной, если будешь знать, кто я таков на самом деле.
– Но зачем все это? Кто ты такой?
Я вижу, как внутреннее смятение Лукаса расплескивается вокруг, на всех. Он так же заражает, как всегда, только сейчас то, что он передает мне, ближе к ледяному холоду, чем к чему-либо другому.
– Да разве на самом деле это имеет значение? Ни в коем случае. А вот что может иметь значение для тебя, так это вот что: ты и я, все мы – мы собираемся отключить Икону.
– Не понял.
– Икона – там, где прежде была обсерватория. Давно пора что-то с ней сделать.
– Ты ошибаешься. Мы не можем ничего сделать. Икона не может быть разрушена. Ничто не работает и не выживает рядом с ней. Никто не может подобраться к Иконе настолько близко, чтобы прикоснуться к ней, – не покупается Лукас на слова Фортиса.
Фортис спокойно продолжает:
– Я знаю куда больше, чем ты в состоянии вообразить, но можешь кое-чему научиться, если умолкнешь и будешь слушать. Икона – это то, с помощью чего Посольство управляет Хоулом. Икона – это то, посредством чего Лорды управляют Посольством. Управляют всем. Все упирается в Иконы. – Фортис качает головой.
– Не все, – возражает Лукас.
– На самом деле Икона контролирует все. – Фортис подмигивает мне. – Но не всех, Долория.
– Все и всех! – настаиваю я. – Даже нас. Мы тут сидим совершенно бессильные. Нас контролирует Посольство, как и всех прочих.
– Сейчас я не стану с тобой спорить, Дол. Но подумай вот о чем: откуда взялось твое имя? Долорис, Печаль, Плакальщица?
– Это из-за того, что она пережила Тот День? – Лукас хмурится, глядя на Фортиса.
– Не только из-за этого.
– Значит, потому, что она обладает особым даром? – делает новую попытку Лукас.
Фортис пожимает плечами.
– Так о чем ты говоришь, Фортис? – Лукас разочарованно проводит ладонью по своим длинным светлым волосам.
Я теряю терпение:
– Я ничего не знаю об Иконе, но даже если бы и знала, мы все равно не можем подобраться к ней достаточно близко. Мы просто умрем, как и все другие.
Картины Безмолвных Городов снова всплывают в моей памяти, и я сосредоточиваюсь на стоящей передо мной чашке, стараясь не видеть их.
– Может быть. А может, и нет. Я вот что вам скажу. Мы навестим Икону. Ты сама там оглядишься, на месте, и дашь мне знать, что обо всем этом думаешь.
– Сейчас?! – Я просто ушам своим не верю. Я не хочу! – Хватит играть с нами, Фортис! Расскажи, что тебе известно. Какое все это имеет отношение к нам? Что мы такое?
– Ты ощущаешь все вокруг, Дол. Вы все четверо ощущаете. Вы воспринимаете мир совершенно особенным образом. Видите больше, чем другие люди. Больше, чем кто-либо.
– И что?
– И это не случайность. Эти чувства, эти эмоции и есть то, что дает тебе силу. И потому я прошу лишь о том, чтобы ты там слегка осмотрелась. Ты можешь и сама удивиться.
– Да откуда тебе знать, что мы найдем возле Иконы? Как ты вообще можешь быть уверен хоть в чем-то?
Я переполнена чувствами и так устала. Я не знаю, хочется мне кричать или плакать.
– Не могу. Но я знаю о тебе больше, чем кто-либо другой, милая.
И Фортис вытаскивает из-под куртки книгу – мою книгу.
– Видишь ли, ее написал я. Ну, мы с Хаксом, если точнее, а потом она попала к тебе.
Книга обо мне. Книга Икон. Книга, из-за которой Посол убила моего падре.
Ее написал какой-то доктор. Так говорил падре.
Неужели он имел в виду Дока?
Мои мысли несутся водоворотом, и я тянусь к книге, но Фортис отдергивает ее.
– Если хочешь получить обратно свою драгоценность, ты должна ее заработать. Сначала немножко прогуляйся со мной.
– С чего бы это?
Я прищуриваюсь. Лукас неловко ворочается рядом.
– Потому что ради тебя я взорвал Трассу. Чуть пальца не лишился. А сделка есть сделка.
СУД ПОСОЛЬСКОГО ГОРОДА ВИРТУАЛЬНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ: Описание личных вещей покойного (ОЛВП)Гриф: совершенно секретно
Проведено доктором О. Брэдом Хаксли-Кларком, виртуальным доктором философии
Примечание: Выполнено по личной просьбе Посла Амаре
Исследовательский отдел Санта-Каталины № 9В
См. также прилагаемый отчет о судебном вскрытии
ОЛВП (продолжение; см. предыдущую страницу)
Список на момент смерти включает:
38. Полоса муслиновой ткани шириной 10 см, испачканная чем-то похожим на человеческую кровь.
Соответствует повязке на запястье, которую носила покойная.
Будет сканирована и отправлена в лабораторию Посольства для анализов в соответствии с протоколом № 83421.
– Хорошо.
Я это сделаю. У меня нет выбора.
Фортис, может быть, и не мерк, но он, безусловно, корыстен. И никакой книги я не получу, пока не отправлюсь с ним к Иконе. Книга исчезнет так же быстро, как и появилась.
– Сначала прогуляемся. – Фортис стремительно поднимается на ноги.
Но я не могу просто так сдаться.
– Фортис. Я должна знать. Что такого важного в этой дурацкой книге?
– Не сейчас. Сначала прогулка на чистом воздухе. Мы проверим нашу Икону, проведем небольшую разведку. А потом уже можно и почитать, сколько тебе будет угодно.
Спорить с Фортисом бесполезно, по крайней мере, продолжать спор прямо сейчас, и потому уже через несколько минут мы шагаем по пыльной улице, прямиком к подножию холмов.
* * *
– Он все время идет за нами, ты его заметил? – Я нервно оглядываюсь через плечо.
Поход к обсерватории занял несколько часов, и в последние из них за нами следует некто.
Невысокий, оборванного вида парнишка появился из тени на той же стороне улицы, что и мы, только в квартале позади. Он выглядит как отсевок, он татуирован и грязен. Но он шагает уж слишком целенаправленно и на ходу буквально не спускает с нас глаз.
– Тот парень, – повторяю я.
– Не обращай внимания.
Фортис идет теперь еще медленнее, если такое возможно. Я присматриваюсь к его походке, пытаясь разобраться, не пьян ли он. Ведь то, что мы делаем, можно объяснить только опьянением или безумием.
– А что, если он вооружен? – говорит Лукас, и я чувствую, как ускоряется его пульс. – Один раз сегодня в нас уже стреляли.
– Только один раз? Это прямо-таки разочаровывает, тебе не кажется? Если учесть, сколько времени мы уже идем, а?
Фортис достает из недр своей длинной куртки носовой платок и промокает лоб, а я гадаю, что еще может скрываться в его карманах.
– Все будет в порядке. Мы уже почти пришли, верно, Хакс? – Фортис смотрит на Лукаса, но обращается вовсе не к нему.
Док отвечает с легкостью, как будто вопрос ему задал Лукас:
– Еще один поворот, Фортис. Тебе следует быть осторожным, пока не достигнешь периметра.
– А поле?
– Все системы в действии. Импульсная волна передается в обычном режиме, точно от Иконы.
Сейчас голос Дока звучит как бы издали, потому что мы находимся на улице, вне помещения.
Хотя, конечно, он и в помещении не находится рядом с нами – в буквальном смысле.
Покосившийся указатель на обочине сообщает, что перед нами Грифф-парк, ну, по крайней мере, так уверяют оставшиеся на табличке буквы. И где-то в конце этой дороги, на холме, нас ждет Икона.
Среди чахлой коричневато-зеленой растительности, что окружает нас, не видно никаких признаков жизни. Не поют птицы, ничто не шуршит в жестких, засохших кустах. Вот, значит, как звучит поле импульсной волны. Как гул какой-то машины и небытия в моих ушах.
Эта дорога называется Мшистый Папоротник. Похоже, когда-то она такой и была. Указатель теперь весь зарос, как и сама дорога. Он почти скрылся под коричневым гниющим папоротником. Место выглядит гадостно – так, словно отсюда никуда и никому пути нет.
Но потом дорога поворачивает – и перед нами возникают ворота.
Ну конечно.
Грифф-парк огражден.
Сетчатые створки закрыты весьма небрежно, наверное потому, что в Посольстве знают: никто не может прожить достаточно долго, чтобы войти в них, а если кто-нибудь и войдет, то все равно не сможет подняться по холму к обсерватории.
