И если не получается, так сказать, взять замок приступом извне… А оно действительно не получается, потому как последняя попытка европейской коалиции схлестнуться с коалицией нескольких русских княжеств во время войны за Трапезунд, кончилась позорным разгромом византийской армии, за спиной которой стояли Республика и Королевство.
Стоит ли удивляться, что именно после той войны в КРК и начала буйным цветом цвести и пахнуть Либрия?
Если же брать конкретно Печору… Что там у нас? Союзное Вятское княжество, по которому не так давно прошлись «уравнители» и его до сих пор лихорадит — если князь не может не то что за простой народ, а даже за своих дружинников постоять, то что это за князь? Причём, ладно, когда это на базарах да на кухнях болтают, но, когда это начинают озвучивать князья-соседи… Тут уже до Малого Совета недалеко, а там и до протектората. Печора, по большому счёту, точно также когда-то начиналась как независимое княжество — когда соседние князья поддержали сепаратистов, а заодно в процессе и кусочков от Перми отщипнули. Была Пермь Великая, да вся кончилась.
Ну и Новгород — большой, богатый и не слишком дружелюбный сосед Печоры. Недружелюбный — потому что большой и богатый, а Печора стоит аккурат между архангельскими и мангазейскими землями.
Вот с новгородским вполне станется поддержать Либрия — их-то «уравнители» не трогают. Самая древняя республика Европы, ну конечно же. А ещё с кучей связей за границами Конфедерации — тут и Швеция, и по старой ганзейской памяти северные города и княжества Пакта…
Ну, вот почему даже в такой глухомани, как северный Урал, где закон — тайга, а прокурор — медведь, никуда не деться от всего этого политического дерьма, а?..
Я поймал внимательный взгляд мальчишки лет семи, который сидел около уже знакомой дородной тётки в строгом коричневом платье. Вряд ли мать — скорее уж гувернантка. Причём типичная такая. А ещё рядом на диване сидела девчонка лет десяти — скорее всего сестра мальчишки, черты лица уж больно похожи…
— Не бойся, — подмигнул я пацану. — Прорвёмся.
— А я и не боюсь, — заявил тот. — Я ведь маг. А ты маг?
— Маг, — усмехнулся я. — Но револьвером и заклинанием можно сделать больше, чем просто заклинанием.
— Я запомню, — серьёзно кивнул он.
Поезд вошёл в плавный поворот и начал замедлять ход.
Ну, сейчас начнётся…
— Все на пол, живо! — рявкнул я, пригибаясь и бросаясь к ближайшему окну с правой стороны.
Осторожно высунулся.
Из-за небольшого пригорка вылетело с десяток всадников, вооружённых винтовками и револьверами.
Нал головой прогремел хлёсткий выстрел, и один из них вылетел из седла, выбитый меткой пулей Вилли.
Остальные немедленно открыли частый огонь по нашему вагону, но залёгшая на крыше Мина была довольна трудной мишенью. Тройка вооружённых револьверами террористов продолжила обстрел, а вот остальные приблизились к железнодорожной насыпи и явно нацелились на платформу с бронеходом, на которую было проще всего взобраться.
Я быстро перебежал в тамбур и вжался в стену, осторожно наблюдая, как бандиты лезут на платформу…
Из-за края тендера с углём высунулась Хильда с ружьём наперевес и всадила два заряда картечи в террористов. Один рухнул на платформу, ещё двоих сшибло на землю — скорее всего, насмерть, потому как с едущего поезда вниз головой не прыгают.
Сестра тут же нырнула обратно, перезаряжая двустволку, а остальные террористы в это время засели за бронеходом и открыли огонь по тендеру.
Я мысленно досчитал до трёх, а затем резко высунулся из тамбура, со спины расстрелял двоих и заскочил обратно.
Одна пуля — одна дохлая тварь, как предки заповедали.
Всех четверых не снял бы — трофейный «драгун» хоть и был не только переделан под унитарные патроны, но и под двойное действие, быстро стрелять самовзводом было тяжко.
Быстро сменил позицию, заскакивая в вагон и вовремя — пули продырявили деревянную обшивку тамбура в том месте, где я только что стоял. Скорчился около окна, доставая ещё один револьвер и взводя курки.
Вскакивая, одновременно бросая перед собой «воздушный кулак», который вышиб стекло ливнем осколков наружу.
Выстрел. Взять упреждение. Ещё выстрел.
Один из террористов, всё ещё ведущих обстрел крыши, безжизненно завалился назад в седле.
Вагон тут же попадает под перекрёстный огонь — стреляет и оставшийся на платформе спереди террорист, и двое, что скачут параллельно поезду.
Отбегаю назад по вагону, стреляя с двух рук самовзводом прямо сквозь окна. Бомбисты в свою очередь стреляют по мне. Стёкла разлетаются вдребезги, засыпая осколками всё внутри. Слышатся вопли ужаса и боли от пассажиров, но сейчас главное оттянуть всё внимание на себя…
Басовито громыхает где-то впереди дробовик — я не вижу, но знаю, что сейчас Хильда вылетает из тендера, будто подброшенная в воздух мощной пружиной. Приземляется прямо на бронеход и едва ли не в упор всаживает заряд картечи в противника.
И тут же Вилли напоминает о том, что забывать о ней не стоило — выстрел из карабина и почти сразу же ещё один.
Оба скачущих всадника будто бы на полном входу врезаются в кирпичную стену и валятся на землю вместе с лошадями: похоже, что сестра решила не рисковать и при скоростной стрельбе предпочла бить наверняка — по коням, а не по людям.
На удивление — стрельба не прекращается, но теперь шум идёт откуда-то из хвоста состава.
Высунул голову в выбитое окно…
Мммааать!..
Около последних вагонов неслось никак не меньше двух десятков всадников, расстреливающих поезд едва ли не в упор. Если хазарская охрана как-то и огрызалась, то на фоне плотной пальбы со стороны террористов это было совершенно незаметно.
Один из бомбистов поравнялся с поездом, миновал два грузовых вагона и что-то зашвырнул в одно из выбитых окон следующего за ними пассажирского, а затем громко свистнул и бросился прочь от вагона. Остальные бандиты тоже рассыпались в стороны…
Мощный взрыв заставил содрогнуться весь поезд, а половина последнего вагона просто разлетелась на части.
В вагон вскочила Хильда с ружьём наперевес. Щёлкнула затвором, рывком выбросила стреляные гильзы, достала из кармана два патрона и зарядила их в дробовик.
— Идём туда, — я махнул рукой в сторону хвоста состава.
— Кажется, пришла пора для магии? — ухмыльнулась сестра.
— Может быть.
Бросил на ближайший диван револьверы с расстрелянными барабанами и достал новый «драгун» из-за пояса. Взвёл курок и зашагал вперёд, в сопровождении Хильды.
Миновали вагон второго класса, вагон третьего класса, ещё один…
— Все в голову состава! — на ходу проорал я тем, кто ехал в них.
Из следующего вагона уже доносились выстрелы — вероятно, именно там и засели хазары…
Неожиданно я почувствовал, как пространство слегка дрогнуло — как в момент разворачивания баллистического щита.
Что могло заставить выставить его именно сейчас, а не раньше? Только наличие какой-то совсем уж серьёзной опасности… Тоже выставить щит? Или…
Решение пришло мгновенно и спонтанно.
— Ложись! — скомандовал я и рухнул на пол. Хильда залегла рядом и вопросительно взглянула на меня.
А затем пришло то, чего я никогда раньше не испытывал, но о чём много раз читал — сосущее чувство пустоты внутри, когда из тебя вымывает магию.
— У них «шарманка»! — поражённо выдохнула сестра.
Проклятие всех магов, когда-то созданное королевским кланом Наварры и позволившее им держаться против мавров сотни лет — Цепь Хименес. Не столько конкретное устройство воспроизведение, сколько сама мелодия — математически точная последовательность звуков, заданная несколькими енохианскими числами. Наибольшее распространение получила в виде относительно компактных коробок с ручным приводом, напоминающих банальные шарманки. Не подавляет магию как таковую, но за считанные секунды вымывает всю чародейскую энергию из тела и разряжает почти любой артефакт.
Причём, используемая сейчас Либрией «шарманка» была изрядно потрёпанной и уже местами расстроенной, потому как у меня тут же немедленно начала гудеть голова и ныть корни зубов…
