День двести сорок седьмой!
Вы продержались 246 дней!
Это было ранее утро: немного пасмурное, потому что на нас накатывал очередной шторм, но вполне себе бодрое. Я, Борборыч и Котов стояли на «командирской подставке» – деревянном помосте, сделанном для нас за линией стен – и смотрели, как обителевцы идут на приступ. Наши десять требушетов и восемь самострелов готовились к бою…
- Друзья мои… – проговорил Котов. – Я, конечно, понимаю, что вы несёте в этот мир доброе и светлое, попутно вырезая всё нехорошое… Но наши враги почему-то учатся от вас только плохому.
- Да, мы плохо на них влияем… – согласился я и снова уставился на противоположный край долины, откуда в нашу сторону катились на брёвнах пятнадцать требушетов очень знакомой конструкции.
И это была наша конструкция! Вот только явно побольше. Пока мы тут достраивали свои механизмы, враг сделал то же самое, но в увеличенном масштабе. Логика как бы подсказывала, что кидать камни они смогут дальше, чем наши.
И скоро нам это продемонстрировали, на отметке в триста с хвостиком метров зарядив машины и отправив в нашу сторону большущие снаряды.
Игроки снова пытаются напасть на других Игроков! Давайте-ка в этот раз без ваших фокусов!
Но вот о чём враг забыл, так это о беспощадной физике! Зато мы помнили, так что изначально не рассчитывали расстреливать врага на дальних дистанциях. Как ни старайся, но начальная скорость вылетающего из требушета камня такова, что где-то к трём сотням метров он значительно теряет в своей поражающей силе. И вообще, одно дело – по людям стрелять, а совсем другое – по каменной кладке с успевшим подсохнуть раствором.
Запущенный булыжник весело отскочил от стены и с громким «плюх!» шлёпнулся в ров. Однако рвение наших врагов на этом не закончилось, и они сделали ещё парочку залпов, пока даже до самых тупых не дошло, что стене – совсем не больно и даже – не слишком страшно. Но и на этот случай у изобретательных гадов нашлось, что нам предъявить. Впрочем, их щиты мы оценили сразу, как увидели. В рост человека, из толстых досок и с налепленными на них пучками хвороста – в общем, отличные щиты для штурма. Прикрывшись ими, враг покатил свои требушеты ближе к нам.
Начать настоящую артиллерийскую дуэль наши орудия смогли только минут через двадцать. Вражеские конструкции перемещались по принципу кораблей на волоке – по брёвнам, которые подкладывались под них. На том месте, где решено было пострелять, сначала пришлось провести расчистку местности, выровнять поверхность – и только после этого опускать орудия на землю.
Наши стрелки тоже не дремали – и при первой же возможности начали обстрел, отличавшийся завидной точностью (двадцать метров туда – двадцать метров сюда… да кто их считает-то, эти метры?). Камни обрушивались на щиты врага, на землю, на спины вражеских расчётов, попадали в ямы, но, к сожалению, никак не затрагивали требушеты.
А вот первый же залп врага почему-то оказался удачным… Правда, не могу сказать, что слишком точным – и то лишь потому что я не знал изначальной цели выстрела. В общем, из пятнадцати запущенных врагом камней – пять легли прямиком на «командирскую подставку». Я не удержался на ногах и вцепился в хлипкий поручень, который решил подломиться – после чего вместе со мной шмякнулся на землю с трёхметровой высоты. Падение прошло для меня без особых последствий, даже единички жизни не потерял. А Борборыч и Котов, каким-то чудом удержавшиеся на платформе, спустились сами.
Мы подбежали к стене и пристроились за ней. А воздух продолжали рассекать камни, летящие от нас к врагу – и, конечно же, от врага к нам. Периодически стена сотрясалась от гулких ударов, но держалась с честью. Иногда нашим расчётам везло, и камень прилетал во вражеские оружия, но случалось это слишком редко, и не всегда выводило механизм из строя.
Пока требушеты перестреливались между собой, нанося попутные повреждения и сея разрушение, враги прикрылись щитами и потянулись к стене с лестницами и корзинами с землёй. Строй лишь ненадолго смешался, когда вступили в дело стреломёты и принялись засыпать их деревянными кольями – однако враги не сбежали, а только ускорились. Видимо, командование основательно поработало с личным составом...
Наконец, в дело вступили лучники Обители и наши бойцы с самострелами. Захлопали тетивы, взвились в небо болты и стрелы… Как я мог оценить, пока всё шло не слишком хорошо. Обителевцы уверенно докатились до стен нашего лагеря и принялись насыпать проходы через ров. И судя по скорости, к обеду наше положение должно было стать весьма бедственным.
Но тут в дело вмешалась природа, которая терпела глупые выходки людей целых полдня, а потом подключилась к веселью – и к падающим сверху артиллерийским и стрелковым подаркам добавились первые капли дождя, которые скоро, судя по раскатам грома у нас за спиной, грозили превратиться в ливень. И я ошибся даже в этом…
Иногда тут, оказывается, случается и град. И начался он аккурат, когда первые лестницы неприятеля ударились о край нашей стены. Белый горох забарабанил по камням, щитам, заскакал по земле, покрыл воду во рву плавающими льдинками. А потом и вовсе вывел из строя один из наших стреломётов… Впрочем, срок службы машин и так стремительно подходил к концу. Причём, как у нас, так и у врага. За белой пеленой было отлично видно, как один из пяти оставшихся требушетов обителевцев развалился прямо во время залпа. Да и наши уже, если честно, прощально трещали…
В начавшейся непогоде был один существенный плюс – насыпи, которые через ров проложил враг, превратились в болотца. Легче теперь было ров форсировать по воде, чем по ним. Правда, нам это теперь не сильно помогало, потому что бой и так кипел по всей стене, и стрелять там было уже неоткуда – не было свободного места ни на помостах, ни под ними. Град, наконец, прекратился, сменившись обычным ливнем, и всё великое сражение превратилось в банальную свалку.
Командование, тактика, стратегия, хитрые ходы, обходы с флангов? Плюнуть и растереть! Кабацкая драка, масштабированная до шести тысяч рыл, вооружённых всякими колюще-режущими предметами – вот в чём мне довелось участвовать в тот день. В непрекращающемся крике, ругани, звоне и стуке единственным ориентиром был только рёв Нагибатора, дорвавшегося до героической битвы! Но вот от этого рёва стоило держаться подальше. Я было приблизился к нему и собственными глазами увидел, как молот гиганта отправил в полёт сразу трёх человек – одного своего и двух обителевцев.
С первым серьёзным противником я столкнулся, когда от моей руки пало уже шесть врагов-ополченцев. Вылетели мы друг на друга случайно – и сразу сцепились в яростной схватке. Крепкий парень лет двадцати шести ловко орудовал двумя топориками, явно прокачав умение работать обеими руками до неприлично высокого уровня. Я со своей булавой и круглым щитом вынужден был уйти в глухую оборону – так часто сыпались на меня его удары.
Победа над ним досталась тяжело – она стоила мне щита и пяти тысяч жизней. Когда я понял, что через минуту останусь с одной булавой против двух топоров, то как-то сразу вспомнил про то, что у меня ещё и ноги есть… А мой враг так увлёкся, что удар коленом в пах просто пропустил – а потом ему стало не до меня, потому что он был очень занят. Сначала парень летел пару метров, испытывая, так сказать, на собственной шкуре, что значит пинок от человека с сотней в силе, а потом – корчился, держась за промежность.
Самое неприятное, что пришлось его ещё и добивать в таком состоянии, что само по себе было неприятно и отвратительно… Ну не испытываю я к этим ребятам особой ненависти! И лупить шипастой булавой по башке врага, который даже руки от промежности оторвать не может – выглядит куда более подлым, чем честный удар по яйцам! Впрочем, добить его мне так и не дали двое обителевцев, попытавшихся оттеснить меня от соратника копьями. И смог ли он уползти с поля боя на своих полутора тысячах жизней или нет – я так и не узнал.
