в потёртой одежде попытался её поднять, она вырвалась и снова уткнулась лицом в сухую землю. Карлос пожал плечами и велел Лопе объехать. Ординарец умело развернул лошадь, паломница и её супруг остались сбоку, женщина так и не встала.
Запахло костром и нехитрой стряпнёй, тявкнула собачонка. Любопытно, сыщется ли в мире хоть один лагерь, где нет ни единого пса? Первый за день порыв ветра взметнул пыль, колокольный звон становился глуше, мешался с шумом толпы. Де Ригаско оглянулся – осаждаемая людским морем обитель на фоне золотящегося неба казалась фреской. Герцог взялся за спасительный шарф и подмигнул шурину:
– Завяжи нос и рот, выберемся на дорогу, пойдём галопом.
– Час с хвостиком, и мы в Сургосе, – проявил осведомлённость Хайме, – а потом? Неужели ты потащишься в пасть к Хенилье?!
– Кого-кого, а тебя бы и впрямь следовало отдать дону Гонсало. На недельку-другую, – протянул Карлос, разглядывая удравшего из отчего дома родственничка. – Такое наказанье даже твоего батюшку удовлетворит.
– Я домой не вернусь, – обрадовал Хайме, – я намерен вступить в твой полк и вступлю, а отец поймёт.
– Роскошно, – выразил восторг будущий начальник будущего же героя, – надо полагать, объясняться с доном Антонио и доньей Мартой предстоит мне?
– Не угадал. – Хайме откровенно потешался. – Инья им написала, что боится отпускать тебя одного и что я готов за тобой присмотреть.
– Ты?! – задохнулся от подобной наглости герцог. – За мной?!
– Я, – подтвердил Хайме. – Если ты каждой встречной хитане будешь бросать по рубину, сестра с детьми по миру пойдут.
– Каналья, – с чувством произнёс де Ригаско, – так ты видел?
– Видел, – хихикнул шурин. – Мучача – прелесть. Скажешь, где найти?
– В адуаре, – пожал плечами Карлос, – а может, в таверне или на ярмарке. Захочешь – найдёшь!
– А ты? – соизволил удивиться Хайме. – Я-то думал…
– А вот думать всяким щенкам не по рангу, для этого полковники есть! – отрезал Карлос, вглядываясь в поредевшую толпу. Впереди была неделя свободы, и будь он проклят, если проведёт её всю в обществе Гонсало. Зануда никогда не поймёт, что жить можно не только на войне, и хорошо жить.
– Ты меня берёшь, – удовлетворённо улыбнулся Хайме, – впрочем, я и не сомневался.
– Помолчи, – прикрикнул герцог, догоняя ординарца. – Лопе, как устроили слуг сеньоры и лошадей?
– Их поставили там, где обычно ставят выезд вашей матушки.
– Хорошо. Помнишь, где «Песня паломника»?
– Да, сеньор. Направо от разрушенной башни, за овечьим колодцем. – Лопе вечно говорил, словно выдавливая слова. Тех, кто видел одноухого гиганта впервые, это пугало, но Карлос не променял бы Лопе на роту султанских телохранителей. И даже на армию.
– Хайме, направо, да поосторожней, не задави какую-нибудь паломницу.
– Сам не задави! – огрызнулся шурин. – Постой, ты сказал направо? Но Сургос налево!
– Спасибо, объяснил, а то я не знал, хотя… Отправлю-ка я тебя к командору засвидетельствовать почтение, а сам – к хитанам.
– Хитаны тоже в Сургосе, – вывернулся шурин, – а ты… Ты что, в горы собрался?!
– Дальше, в Виорн, – свёл брови де Ригаско, – Меня давно привлекают хаммериане и особенно хаммерианки. Я решил послушать парочку проповедей.
– Шутишь? – предположил Хайме, но в смешливых глазах мелькнула растерянность. – С ними же с тоски сбесишься!
– А кто сказал, что мир создан для радости? – пожал плечами Карлос и не выдержал, засмеялся, – Ладно, твоя взяла, проповедей не будет. Для начала завернём в «Песню». Альфорка с Доблехо, надо полагать, уже там, я их пригласил, если ты не знал. Надеюсь, бездельники ещё не все проглотили, а дальше… Лично я намерен нанести визит горным кабанам. Приватный, разумеется.
Караван был небольшим, чтобы не сказать убогим – крытая повозка да дюжина всадников. Для приличной охоты мало до невозможности, но Карлос собирался набрать загонщиков в каком-то Тýторе де ла Серрóха. Заехать в городок присоветовал прицепившийся к столичным гостям пожилой дворянин, только откуда в таком захолустье хорошие загонщики? Наверняка какие-нибудь увальни на мулах…
– Надо было взять собак в Ригаско, – проворчал Хайме, разглядывая жёсткие от выгоревшей травы предгорья, – бьюсь об заклад, в этой Туторе нам подсунут каких-нибудь дворняг! И аркебузы у нас не охотничьи, и…
– Помолчи! – огрызнулся Карлос, ещё вчера укушенный дурной мухой. – А ещё лучше, подумай. На кого бы мы походили, заявившись в обитель с гончими и кабаньими мечами? Да ещё накануне праздника!
– Собак можно было сразу в «Песню», – заупрямился Хайме, – и загонщиков туда же.
– А то у Инес с Гьомар глаз и ушей нет? – Муж Инес приподнялся в стременах, обозревая расплавленный горизонт. – Сейчас мы взяли да поехали. То ли в Сургос, к Хенилье, то ли к границе. Ну, погоняли мимоходом кабанов, местные дворяне подбили… А заикнись я об охоте, сидеть бы мне в монастырском приюте до конца празднований, да и тебе тоже.
– Почему? – не понял Хайме, полагавший сидение в четырёх стенах дурной тратой времени. – Нас же всё равно внутрь не пустили бы.
– Женишься – узнаешь, – отрезал герцог и замолчал. Когда Карлос подобным образом обрывал разговор, самым разумным было убраться подальше, что Хайме и сделал, придержав Пикаро. Ссора в планы молодого человека не входила никоим образом, тем более Карлос согласился взять родича в полк. Хайме готовился к разговору всю дорогу от Ригаско до Муэны, а он занял пару минут. Родич сперва ругнулся от неожиданности, потом рассмеялся и, наконец, согласился. Надо полагать, вспомнил, как сам в юности удрал на войну под чужим именем. Конечно, наследника де Ригаско скоро опознали, но Карлос успел прослыть храбрецом и счастливчиком. Товарищи простили ему даже титул, а у Хайме де Реваля особых титулов нет. Дворянин и дворянин, не первый и не последний. То есть пока не первый…
Молодой человек верил в свою звезду и не сомневался, что быть ему новым Адалидом [14], но для начала следовало попасть в армию и на войну. С первым решилось на удивление просто, но войны не предвиделось. Жаль, но ничего не поделаешь! Хайме пару раз щипнул то место, на котором предстояло появиться усам, и присоединился к повозке, вернее, к ехавшим рядом с ней офицерам и местному сеньору. Имя муэнца, как назло, вылетело из головы, но именно он приветливо улыбнулся и заставил солового шагнуть в сторону, освобождая место ещё для одного всадника.
– Вы ведь впервые в наших краях, не так ли? – на правах старшего осведомился муэнец.
– Да, сударь, – подбоченился Хайме, – но, надеюсь, не в последний. Когда дойдут руки до Бутора, Муэны не миновать.
– Вижу, вы жаждете крови? – подмигнул Себастьян Доблéхо. – Со временем это пройдёт.
