спортивная форма вообще есть?
Сергей сообщил, что занимается волейболом, поэтому кеды, футболка и трико лежат в шкафчике, дальше разговор свернул на какие-то другие темы, а там и до спортзала добрались. Переоделись, присоединились к моим сослуживцам, и Малыш взялся беседовать с новичком, а меня отправил разминаться и разогреваться.
Я и пошёл, но в руку немедленно вцепился Митя Жёлудь.
— Прикинь — меня в оперчасть стажёром взяли! Теперь на пару с Максом там будем! Здорово, да?
— Поздравляю! — улыбнулся я и кинул быстрый взгляд на Бондаря.
Тот шибко радостным отнюдь не выглядел, скорее уж наоборот. Впрочем, на чужие чувства мне было плевать с высокой колокольни, и я начал разминку. Разогрелся, подтянулся, отжался и даже успел немного поколотить боксёрский мешок, когда окликнул Малыш.
— Размялся уже? Тогда дуй к дяде Мише и Сергея с собой возьми.
Ножевому бою обучали в малом зале, туда я своего нового знакомого и повёл.
— Ножи? — изумился тот. — Но зачем?!
Я вздохнул.
— Для понимания процесса, для чего ещё?
— И что оно даст?
— Будет проще не позволить себя зарезать. И зарезать тоже будет проще.
— Оператору? — с кислым видом протянул Сергей. — Серьёзно?
— Если я сейчас пырну тебя ножом, ни один аналитик службы охраны этого не почувствует, а любое воздействие будет считано и запомнено.
— Ну, возможно…
Ничего доказывать я не стал, только плечами пожал, потом распахнул очередную дверь и гаркнул:
— Здрасте, Михал Дмитрич! Давно не виделись!
Застать стоявшего спиной ко входу прапорщика врасплох не удалось, тот и ухом не повёл. Сначала закончил втолковывать что-то подопечному, потом только обернулся и погрозил мне пальцем.
— Хорошая попытка, но в следующий раз попробуй не топать как слон!
— Это не я, это он! — указал я на Сергея.
Тот тоже за словом в карман не полез.
— И слоны не топают, они очень мягко ступают.
— Разберёмся! — пообещал Михаил Дмитриевич и скомандовал: — Становитесь в строй!
Ну и встали, конечно. Куда деваться?
Когда я, изрядно упревший и порядком истыканный затупленным учебным ножом, вернулся в общий зал, там уже шли спарринги. За ходом учебных поединков следить не стал, начал отрабатывать связки ударов. Отвлёкся, только когда подошёл Карл.
Он покрутил мощными плечами и болезненно поморщился.
— Чего-то сильно жёстко сегодня.
— Так здорово же! Я почти в полную силу отработал! — не согласился с этим заявлением Матвей, промокнул вспотевшее лицо полотенцем и кинул его на скамью. — Макс, давай ещё разок!
— Вот же здоровья у человека! — покачал головой Карл. — Его консервным ножом не вскрыть!
Это утверждение было недалеко от истины, поскольку плечи Матвея покрывали длинные тонкие шрамы, оставленные ударами мечей нихонских диверсантов.
— Практикуйся в технике закрытой руки, таким же станешь, — посоветовал я, покрутил торсом и недовольно поморщился из-за болезненных ощущений. Бил Михаил Дмитриевич быстро и непредсказуемо, иной раз мне каких-то долей мгновенья закрыться не хватало, а получить ножом в полную силу приятного мало, даром что остриё закруглили, а лезвие затупили.
— Таким же — не хочу, — помотал Карл бритой головой. — В будущем я вижу себя высоким и стройным эстетом.
У меня невольно вырвался короткий смешок.
— У тебя кость слишком широкая. Худей, не худей — стройности не прибавится. Научный же факт!
— Да знаю я! — вздохнул Карл. — Ладно, что с матчем-реваншем делать будем? На какое число назначать?
— Не на пятницу, не на субботу и не на воскресенье, — сразу предупредил я.
— Мы с Северяниным завтра тоже не можем. У студсовета выезд на пленэр.
— А он какое отношение к совету имеет?
— Так выбрали его.
Я покривился.
— Ладно, значит, там и договоримся. Я тоже еду.
— Это как?
— Ты хоть знаешь, с кем разговариваешь? Ты разговариваешь с секретарём дисциплинарного комитета!
Карл расплылся в широкой улыбке, облапил меня и похлопал по спине.
— Поздравляю!
— Да не с чем. Одни проблемы из-за назначения пока.
— У меня тоже, — вздохнул Карл и пояснил: — Завтра ж международный женский день, а я Мэри бросаю. Она из-за тебя на меня и так дуется, вторую неделю подступиться не могу, а тут ещё и это. Чую, все кишки теперь вымотает. Хоть кого-то на стороне заводи, право слово!
— Погоди-погоди! — возмутился я. — Со мной-то что не так опять?
— Да всё то же самое! Не слышал, что ли, Нинка со своим воздыхателем разбежалась?
— А я тут каким боком?
— Так она с ним сошлась из-за вашего разрыва! В расстроенных чувствах была, вот и не разобралась, какой подлец к ней клинья подбивает.
— Так себе логика.
— Женская же!
— Ну да.
Весь этот разговор я не забывал следить за поединком Макса и Матвея, и чем дальше, тем сильнее мне ход спарринга не нравился. Макс беспрестанно атаковал и далеко не всегда громила успевал заблокировать резкие жёсткие тычки, хоть и двигался едва ли не на пределе своих возможностей. Нокаута ему позволяло избежать лишь мастерское владение техникой закрытой руки. Ну а Бондарь будто специально себя накручивал, что обеспокоило меня и того больше.
Нехорошо это. Как бы чего не вышло.
Впрочем, всё закончилось довольно предсказуемым образом: Матвей неуловимым образом перешёл из глухой обороны в стремительную контратаку и, несмотря на яростное сопротивление, своего оппонента заломал.
Но то он, а то я. Мне такой трюк не провернуть. Ни силы, ни техники не хватит.
И я начал заранее подстилать соломку: набрал потенциал в смешную тысячу сверхджоулей и принялся разгонять энергию по организму, структурировать её в нужных местах и сращивать с нервной системой — по сути, создавал её нематериальный дублёр, дабы иметь возможность до предела взвинтить скорость прохождения импульсов.
Если неструктурированный потенциал был чрезвычайно подвержен воздействию активного излучения Эпицентра и становился своеобразным резонатором, который искажал гармонию источника-девять, то созданная мной структура была куда стабильней и подобного негативного влияния на внутреннюю энергетику не оказывала. И пусть мне эту технику ещё отрабатывать и отрабатывать, что-то выжать из неё смогу и сейчас.
Тем временем тренировка шла своим чередом, я вывел себя из транса, начал поколачивать мешок, постепенно свыкаясь с непривычными ощущениями, понемногу оптимизируя схему и подгоняя её под себя. Точнее — сделать это пытаясь.
— Бондарь, Линь! — прозвучало уже в самом конце тренировки. — Ваш выход!
Я с сомнением глянул на Александра Малыша.
— Может, не стоит? Чего-то я сегодня не в форме.
— На ринг! — отрезал тренер. — И давайте без балета! Никаких воздействий! Если на вас опять аналитики нажалуются, оба неделю улицы мести будете! Усекли?
Мы склонили головы в знак согласия, ибо после того, как в один из учебных поединков блокированное мной воздействие вышибло половину окон
