Эти существа спутали ему все планы.
Мозз думал, что младшие твари уничтожат его врага, но вмешались другие существа. Такие же, как то, что мозз пытался оседлать телом своего предыдущего носителя.
Теперь, спрятавшись от крылатых бестий, бесчинствующих в воздухе, Ганс отсиживался в руинах на углу Большой Дмитровки и Столешникова переулка.
Когда шум сражения утих, он продолжил свой путь к метро, двигаясь по нагромождениям обломков зданий. Разглядывал истлевшие остовы машин и вслушивался. Где-то далеко-далеко защелкали выстрелы, потом смолкли и настала тишина. Все. Направляемый им легион безмозглых тварей перемолол врага и того, что решил связать с ним свою судьбу.
Его победа! Мозза!
Ганс уже выходил к широкой Тверской улице, когда небо над ним прочертила громадная тень. Носитель задрал голову и уставился на черного крылатого гиганта. Его глазами смотрел мозз.
И видел то, чего быть не могло.
На спине летающего чудовища восседали невредимыми его злейший враг и человек-спутник.
— Нет! — заревел Ганс, передергивая затвор. — Вы не можете! Не должны! Я выше! Я не смог его оседлать — и вы не должны! Моим рабом будет всякая тварь, не вашим! Ненавижу! — Он вскинул автомат и с ожесточением вдавил спусковой крючок. — Ненавижу!!!
Вичуха заклекотала и стала делать вираж, нацелившись на него. Ганс осознавал это. Он судорожно заменил опустевший рожок на новый.
— Иди сюда! — завопил Ганс, ловя в прицел голову летящей на него твари. И вот уже начался ход спускового крючка. Вот сейчас автомат захаркает свинцом. Но внезапно вичуха, протестующе визжа, резко отвернула в сторону, повинуясь воле наездника. — Стой, мразь!
Однако вичуха помчалась прочь, злобно рыча на того, кто не позволил ей уничтожить этого наглеца, посмевшего в нее стрелять.
Мозз беспокойно заворочался: вскипевшая в сознании его носителя злоба на секунды вытеснила страх. Теперь тварь сама испытала самый настоящий страх оттого, что возможно, человек больше не будет кормить ее своим страхом. А его ненависть лишь опьяняла мозза, лишая той непоколебимой рациональной логики мышления, которая делала паразита главным кандидатом на глобальную доминацию. Существо чуть было не выпустило вожжи, накинутые на разум этого человечишки. Может быть, бросить его и найти нового носителя?
Ганс схватился за голову. Жуткая боль возникла в черепе, и он вдруг подумал, что сидящее там существо хочет покинуть его тело, а значит, забрать с собой его жизнь.
— Нет, — забормотал нацист, испытывая жуткую боль и сжимая руками голову. Он упал на колени. — Прошу, нет. Не покидай.
И мозз снова ощутил сильнейший в человеке страх. Так-то лучше.
— Повинуйся мне! — приказал носителю мозз.
— Да! Только не уходи!
— Ненавидь, но бойся!
— Да!
— Страх и ненависть — вот вся твоя жизнь!
— Да!
— Я твой господин!
— Да!
— Я твой фюрер!
— ДА!!!
* * *
Странник с трудом заставил вичуху сесть на крышу длинного, частично обвалившегося строения. Тварь уже явно не хотела слушаться. Они спрыгнули со спины летающего монстра, и Странник попятился назад, пряча за собой Сергея. Вичуха, угрожающе клекоча и сложив свои перепончатые крылья, медленно наступала на них.
— Кшша! — закричал Странник мутанту, взмахнув руками.
Чудище остановилось и клацнуло зубастым клювом.
— Дай я ее грохну! — Маломальский выскочил из-за спины напарника, вскидывая автомат.
Вичуха тут же оживилась и снова неистово заорала, продолжая наступать.
— Назад, идиот! — заорал Странник, опять загораживая Сергея: вичуху, похоже, интересовал только он, человек. — Кшша! Кшшша!!!
Мутант еще раз клацнул клювом и вдруг взмыл в небо. Сделал над ними несколько кругов и полетел прочь.
Сергей осмотрелся. Архитектурный институт оказался как раз напротив того здания, крышу которого они сейчас топтали. Оба крыла института были обрушены, а центральная часть сильно выгорела. Однако главный холл был еще цел. Если в здании и спрятан бронетранспортер, то он дол жен быть где-то там.
— Блин, Стран Страныч! Ты там припарковать этот вертолет не мог? — Маломальский показал рукой на руины института.
— Плохо. Совсем плохо, — сокрушался его спутник, глядя куда-то в сторону.
— Вот и я говорю…
— Нет, Сергей. Ты не понял! — И Странник показал на небо.
Вичуха не улетела далеко. Она кружила над остатками здания, где некогда была Государственная Научно-техническая библиотека, и явно чего-то ждала. Осмотревшись, Сергей понял, чего именно: к ним неслась целая стая ее сородичей. Черные тени застилали небо.
— Твою же мать, — выдохнул Маломальский. — Да мы весь город переполошили. Твари, походу, план «Перехват» объявили. И что нам теперь делать, циркач?
— Опять бежать!
* * *
Он спустился на Тверскую, совершенно не реагируя на вопросы охранного поста, что сыпались ему вслед. Встал в центре зала и окинул взглядом полукруглый свод, с которого свисали полотнища с трехконечными свастиками. Вдали виднелся огромный плакат, на котором были в профиль изображены мужчина и женщина с угловатыми каменными лицами. Внизу красовалась надпись:
«Каждый мужчина — это солдат! Каждая женщина — мать солдата!»
Жители Рейха обступили Ганса — на вид обычного парня: молодого, худощавого, со впалыми щеками и рыжей челкой на коротко остриженной голове.
— Что случилось? — раздавалось из обступающей его толпы. — Где Ульрих? Что с Руделем? В чем дело? Где Гесс? Где его парни?
Ганс спокойно стоял на месте, окидывая внимательным, презрительным взглядом толпящихся вокруг человечишек. Заглядывал каждому в глаза. Как же они боятся, когда чего-то не понимают… И когда вот так на них смотришь. Не целишься. Не угрожаешь клыками или когтями. Просто смотришь… Им хватает.
Страх и ненависть. Ненавидящий страх. Вот все, что нужно. Это самое главное оружие, дарованное людям эволюцией взамен всех отсутствующих достоинств.
— Вы! — заорал вдруг Ганс, обведя толпу вокруг себя вытянутой рукой с оттопыренным указательным пальцем. — Вы все! Дерьмо!
— Что? Ты берега попутал, что ли? — раздался возмущенный возглас.
— Ничтожества! — взревел Ганс. — Вы называете себя избранными! Считаете, что принадлежите к высшей расе! Смешно! Вы просто жалкие ничтожества!
— Хватанул парень рак мозга, — зашуршал кто-то в толпе. — Вот и шляйся поверху, облучайся…
— Хотите возразить?! Мне одному?! А всему миру — слабо?! Что вы называете Четвертым рейхом?! Три станции в метро?! Вы позорите священное имя настоящего Рейха! Позорите тысячу лет его непреходящего величия! Три жалких клочка бетона в огромном мире, который больше нам не принадлежит! В мире, который отобрали у нас генетические уроды, мутанты! Да мы просто догниваем в канализационных сливах! И вы называете себя высшей расой?!
