У современного военпрома вообще пунктик на универсальности своей продукции.
— Код деактивации не забыл, надеюсь?
— Вот и проверим, — хохотнул шериф, подталкивая меня в спину.
Наш маленький штурмовой отряд приблизился к стенам вплотную, оставив позади рассредоточившуюся по местности и ощетинившуюся стволами основную часть нашей бравой армии, то и дело опасливо косясь на металлические минные шляпки.
— Не нравится мне эта тишина… — тихо сказал Винсент, а я ощутил молчаливое одобрение остальных.
— Ловушка, как пить дать, — согласился Джим и, без перехода, бодро продолжил. — Ну что, поехали?
Я хмыкнул. Шериф в своем репертуаре — кажется, ему вовсе не знакомо такое понятие, как страх… что не мешает ему быть одним из самых благоразумных людей, что я знаю.
— Прыгайте на счет «три»… Три!
Две массивные фигуры с кажущейся натугой оторвались от земли (на деле поднявшись совершенно самостоятельно на целый метр), а затем, подхваченные силой моего Дара, взмыли в воздух, аккуратно приземлившись на вершину стены.
— Срань господня! — донесся до меня потрясенный голос Джима.
Отвлекаться я не стал, — опасности нет, и ладно, скоро сам все увижу. Вместо этого я кивнул следующей двойке и вот уже вторая партия пехотинцев отправляется наверх службой экспресс-доставки «Протосс и Ко». Третья, четвертая, пятая… А вот теперь можно и самому взглянуть.
Спустя секунду, разглядывая с высоты то, во что превратился Бункер, я мог думать только о том, что Джим был непривычно мягок и сдержан.
Первое, что бросалось в глаза — громада командного центра в глубине ущелья. Подавляющей своими размерами крепости больше не было, — вместо нее моим глазам предстал монструозный клубок органики и металла, похожий на осьминога, пытавшегося задушить самосвал.
Стоило мне немного отойти от этого зрелища и опустить глаза ниже, как я получил еще одну дозу новых впечатлений. Грязно-серый асфальт, привычный любому городскому жителю даже в нынешние времена, сменился толстым слоем красноватой, масляно поблескивающей на солнце слизи, в которой наполовину утонули все здания.
О, всемогущие Зел Нага, куда мы сунулись?
Первым очнулся Джим.
— Винс, давай вниз. Вон торчит караулка, попробуй связаться с системой… хотя я сомневаюсь, что она еще жива.
Я буквально кожей ощутил, как сержант вопросительно покосился на меня.
— Мы прикроем, — кивнул я.
Пока Винсент возился, пытаясь вручную активировать панель управления воротами, я рассеяно скользил взглядом по окрестностям, обратив внимание, что в непосредственной близости от стены странной слизи почти не было — ее уровень постепенно повышался по мере приближения к тому, что раньше было командным центром.
— Они внутри… — пробормотал я. — Внутри этой слизи, поэтому я не могу их почувствовать.
— Сэр, здесь все мертвое, — напряженно буркнул динамик. Ох, прекрасно тебя понимаю, сержант, самому хочется свалить отсюда… но уже поздно.
Видимо, так считал и Джим, потому что, повинуясь его команде, вниз спрыгнул еще один ополченец и уже спустя минуту механизмы ворот пришли в движение, разбивая гнетущую тишину зловещим скрежетом.
— Нобб, заводите бойцов.
Наблюдая, как тоненьким ручейком люди, за жизнь которых мы с Джимом отвечали, делают первые шаги по территории Бункера, превратившегося в одну большую ловушку, я мог только изо всех сил сжать челюсти в попытке сохранить неподвижность. Не выстрелить в слизь из винтовки в попытке спровоцировать атаку, не придавить ее Даром, не… хотелось сделать хоть что-нибудь, — ожидание сводило с ума, заставляло мелко дрожать руки и бешено биться сердце.
— Джим… — обратился я к шерифу на личной волне.
— Иди, — он будто знал, о чем я хотел его попросить. — Сейчас твое место — там.
Я благодарно кивнул и спрыгнул со стены, не утруждая себя поиском лестницы. Как бы быстро не изнашивались сочленения такими выкрутасами — на этот бой хватит.
Джим, как всегда, прав, пока мое место — на передовой, в бою. Стоять над схваткой, смотреть, как умирают люди и отдавать приказы… у меня просто не хватит выдержки.
— Разбиться по взводам, — выплюнул динамик безжизненный, лишенный эмоций голос Джима. — Первый — занять позиции на стене. Второй, третий и четвертый — южное, центральное и северное направления соответственно. Двигаемся медленно и нежно, ребята… вспомните, чем занимались на учениях, когда не пьянствовали и не дрались. Если… когда противник обнаружит себя — отступайте к стене, мы прикроем. Техникам — заминируйте-ка мне подступы, край — сорок метров от стены. Мины НЕ активировать, просто положите их на землю… или эту склизкую хрень.
…Ну, для этого у меня есть Джим Рейнор, не так ли?..
Рядом, не говоря ни слова, пристроился Винсент, уже успевший каким-то образом выцепить из толпы бойцов из моего десятка.
— Взвод «Призрак», — продолжал командовать Джим. — Идете по центру, третий взвод — пропустите наших «коммандос» вперед.
Я осторожно поставил ногу на слизь, надавил… держит, слава богу, а то я опасался, что тяжелый доспех в ней попросту утонет. Интересная субстанция, — на вид скользкая и мягкая, но ноги не проваливаются и не разъезжаются; неподвижная, но отчетливо ЖИВАЯ, судя по высокой температуре поверхности, о чем свидетельствуют сканеры доспеха.
Попытке отвлечься мечтами о том, как здорово было бы затащить кусочек этой гадости в лабораторию Генриха, мешала давящая тишина, царившая в этой гигантской мышеловке и страх оказавшихся в ней людей. Зерги могли появиться в любой момент, — из-за угла, провала двери или узкой бойницы бараков, мимо которых мы сейчас шли… сомкнуть челюсти прямо у тебя под ногами.
Я стиснул зубы. Очень хотелось зарычать, но, увы, моя инопланетная глотка способна выдать только низкое шипение. Чем дальше мы уходим от стены — тем меньше шансов вернуться обратно.
— Джим, останови людей.
— Рота, стоп! — немедленно откликнулся Джим. И уже мне. — В чем дело?
— Дальше идти нельзя. Подожди, попробую его выманить…
Прикрыв глаза, я запрокинул голову к тонкой полоске неба, сжатой с обеих сторон стенами ущелья. Со свистом втянул очищенный фильтрами доспеха воздух и выбросил его из себя одним коротким выдохом, одну за другой разрывая все цепи, сковывающие мой Дар.
Теперь мое тело — лишь источник моего «Я». Огоньки чужих разумов, ранее смутные и неясные, отныне — яркие факелы, затмевающие солнечный свет. Я — везде, куда только может дотянуться мое восприятие.
Слизь под ногами мелко задрожала, заставляя губы растянуться в безумном оскале, а страх и напряжение — переродиться в ярость, обжигающей волной пробежавшую по венам.
