— Нет, — сразу переводя дурной разговор в практическое русло, сказал Хук. — И что же это?
— Это старая противопехотная мина. Я таких на службе не одну сотню поснимал. С радиовзводом, между прочим. Поставлена здесь совсем недавно. А вон там — вторая. А вон третья и четвертая. Мы сидим на минном поле. Надо только послать особый кодированный радиосигнал и любое движение отправит нас всех прямиком в рай.
— Так тебя и ждали в раю, — с нервным смешком сказал Ганс.
— Пульт, — окончательно прозревая, сказал Хук. — Вот для чего Кроту нужен пульт.
Решение Паленый принял еще минувшей ночью. В тот момент, когда под хохот сталкеров его подтащили к пленнику и заставили смотреть тому в глаза, он понимал, что не переживет взгляда Крота. Этот укоризненный взгляд озерного сталкера снился ему много раз, пока он сидел в вонючем подвале под домом Карася и ждал, когда вернется посланный за артефактами отряд. Будущее безбедное существование уже не казалось столь притягательным, и предложи кто-нибудь Паленому в тот момент все переиграть, он с радостью отказался бы от чемодана с деньгами, лишь бы про существование Крота все забыли, и все вернулось на круги своя. Поэтому будущая встреча со старым сталкером, ставшим к тому же пленником Хука, напугала Паленого до полубессознательного состояния. И когда, открыв глаза, он обнаружил перед собой совершенно незнакомого мужчину, явно моложе Крота и куда более габаритного, его просто захлестнуло волной облегчения и даже какой-то детской радости.
После неудачной попытки поговорить с незнакомцем, которого сталкеры Хука считали Кротом, Паленый уже не сомневался в том, что следует делать дальше. И утром он специально затянул собственные сборы, чтобы покинуть место лагеря позже сталкеров Хука. Незачем было «свободникам» видеть, что собрался бывший проводник тоже идти к озеру, надеясь привлечь внимание обитателя плавучего дома и предупредить о нежданных гостях. Тем более, что больше встречи со стариком Паленый не боялся.
Рюкзак собран, люди Хука давно скрылись между деревьев и теперь можно было спокойно идти к озеру той дорогой, по которой когда-то Паленый, поправившийся в доме Крота, уходил в сторону Периметра, намереваясь навсегда завязать со сталкерством. Как будто не знал, что говорили старые сталкеры, будто Зона, признав чье-либо право находиться здесь, никого потом не отпускает просто так. Паленый взялся одной рукой за лямку рюкзака и в этот момент между деревьями появился один из людей Когтя по кличке Жужа.
Паленый замер, с недоумением глядя на сталкера, который небрежно повесив автомат на плечо, неторопливо шел, словно гулял в парке после воскресного обеда. На лице Жужи блуждала нехорошая ухмылочка и Паленый ощутил приступ безотчетной тревоги.
— Ты чего, Жужа, забыл что-нибудь? — спросил он, и посмотрел на свой автомат, прислоненный к стволу дерева в нескольких шагах позади.
— Забыл, — улыбнулся Жужа. — Хотел посмотреть, какого цвета у тебя селезенка, да и забыл.
Все слова Паленый вроде бы расслышал, но их смысл ускользал, оставляя ощущение нарастающей угрозы.
— Кранты тебе, козел, — сказал Жужа, с каждым шагом становясь все ближе, и уже не скрывая дикого блеска в глазах. — Велел Хук тебя на перо посадить. Соображаешь?
Теперь Паленый понял все, но от ужаса не мог даже двинуться с места. Жужа, издевательски улыбаясь, положил свой автомат на землю и вытащил из ножен длинный, слегка загнутый клинок. Слабость в ногах сменилась огненной волной, хлынувшей по венам. Паленый подскочил, как раненое животное и бросился к своему автомату, но Жужа предвидел такую реакцию и метнулся следом. Паленый успел лишь схватиться за оружие, а потом сильный удар ногой по голове опрокинул его навзничь.
Перед глазами кружилось серое небо Зоны и вершины высоких деревьев, а пальцы бессильно сжимались и разжимались, не чувствуя больше холодной стали автомата. Внезапно грудь сдавило так, что стало почти невозможно дышать, а вместо неба перед глазами Паленого появилось довольное лицо Жужи.
— Ну что, испугался? — спросил Жужа, медленно ведя лезвием ножа по щеке Паленого. — Правильно испугался. А чтоб ты зверюшек местных не пугал…
Во рту у Паленого вдруг оказалась какая-то вонючая тряпка. Он дернулся, замычал, но все было тщетно: Жужа сидел на нем верхом, придавив тело и руки своим весом.
— Ну вот и хорошо, — приговаривал Жужа. — Сейчас мы с тобой поиграем в доктора. Для начала я отрежу тебе уши. Потом поиграю с пальчиками. Ну а как разогреешься, перейдем к более насыщенной части программы.
Нож осторожно поскреб кожу под носом. В ужасе от того, что должно произойти, Паленый замычал, задергался всем телом, попробовал сбросить мучителя.
— Тихо-тихо-тихо, — приговаривал Жужа, со звериным возбуждением заглядывая в выпученные глаза Паленого. — Не трать силы понапрасну, у нас с тобой еще немножко времени на развлечения имеется.
Паленый уже не понимал, что ему говорит Жужа. Дикий животный страх лишил всех мыслей, сковал мышцы и только сердце колотилось в грудную клетку, словно пытаясь выломать ребра и сбежать подальше от садиста с ножом. Жужа облизнулся и осторожно ткнул острием ножа Паленому в лоб. Паленый тоскливо взвыл, из глаз его хлынули слезы.
— Вот это хорошо, — довольно сказал Жужа. — Даже жалко ломать такой кайф. Короче, слушай сюда, гнида. Мой старшой, Коготь, решил подарить тебе жизнь. Но ты никуда не уходишь, а когда кончим всех этих вонючих фрименов, ты поможешь нашим пацанам выбраться из этой дыры. И помни, кто тебе жизнь подарил. А забудешь…
Острие ножа на несколько миллиметров погрузилось в щеку. Паленый тихо заскулил.
С жутким хрустом между глаз Жужи вошла стрела. От сильного удара голова его мотнулась назад, а следом навзничь повалилось и тело.
Паленый, продолжая мычать от ужаса, выполз на спине из-под трупа и, шустро двигая локтями, отполз на несколько метров назад, продолжая смотреть на нелепо изогнутое тело с длинной черной стрелой в голове. Он ничего не понимал. Выдернув изо рта тряпку-кляп, он сперва лишь хрипел и никак не мог сообразить, что случилось с его мучителем.
Но когда перед ним присел на корточки коротко стриженный седой старичок с луком в руках и карабином за спиной, своего спасителя Паленый узнал мгновенно.
— Ну вот и свиделись снова, Паленый, — многозначительно сказал старичок. — Как я тебе и говорил. Здравствуй, что ли.
— Прости меня, Крот, — выдавил из себя Паленый. — Прости, если сможешь. Это я тебя продал. Из-за меня к тебе бандиты снова идут. Прости. Прости!
