— У вас есть предположения, какого типа бомба взорвалась на этот раз?
— Откуда мне знать… я не специалист. Мы только выяснили, что ее, скорее всего, заложили где-то на первом этаже. Но какой бы она не была, это чертовски мощная зажигательная штука. Взрывной волной, словно ветром, сдуло целый фасад дома, а интерьер и стены вспыхнули, будто кто-то обмазал их напалмом.
— Как вы думаете, сколько еще пройдет времени, прежде чем удастся сбить огонь?
— Не знаю… надеемся, что час или около того. Но ручаться трудно… Наша главная задача сейчас — спасти людей.
— Судя по всему, зданию причинен значительный ущерб.
— С ним полностью покончено. Я хочу сказать, не знаю… Я могу ошибиться, но я не вижу никакой возможности уберечь отель от разрушений.
— Вы можете назвать примерное количество погибших?
Пожарник покачал головой.
— О, Боже, не спрашивайте. Я даже не хочу думать об этом. Я работаю пожарником пятнадцать лет, и это худшая ночь за всю мою жизнь, Извините, я должен идти…
— Конечно, я понимаю. Спасибо, что уделили нам время из своего перерыва. Будьте там поосторожнее, Дэн.
— Да, спасибо.
— Что ж, вы слышали его. Он в пожарной службе уже пятнадцать лет, и это — худшая ночь за всю его жизнь. Это доходчиво говорит о том, что здесь творится. Пока все, Билл.
— Спасибо, Рон. Будь поблизости и держи нас в курсе дела.
— Да, хорошо.
— А если этот сюжет был недостаточно зловещим, мы обратимся к Сюзан Шапиро и событиям у Клуба 34. Сюзан?
На экране появилась симпатичная молоденькая брюнетка в черной кожаной куртке. Она стояла на тротуаре, по другую сторону улицы от мрачных развалин, которые недавно были Клубом 34.
— Билл, за моей спиной — то, что осталось от шикарнейшего ночного притона Готэм-Сити! Известного когда-то как ночной Клуб 34. Я даже не знаю, как начать… как описать вам эту сцену… Мы просто подкатим камеру поближе, и вы сами все увидите.
— Мой Бог, — отозвался из-за кадра голос Билла Йохансена.
— У меня просто нет слов, — продолжала Сюзан Шапиро. — Только недавно пожарным удалось потушить огонь, и вы можете ясно увидеть, что оставшееся от некогда популярнейшего местечка — не более, чем дымящиеся руины. Это напоминает зону военных действий. Это мог быть Бейрут, или Дрезден времен второй мировой войны после бомбардировки. Полиция и пожарные разбирают дымящиеся обломки, пытаясь освободить тела погибших и возможных уцелевших. Хотя трудно представить, что кто-нибудь мог выжить. Это… это просто непостижимо.
— Сюзан, — прервал ее Йохансен, — можно как-нибудь установить, сколько людей находилось внутри?
— Билл, об этом тяжело рассуждать. Клуб был забит до отказа. Ведь была субботняя ночь. В этот день недели сюда всегда стекается море народа. А многие стояли в очереди у дверей. Из них почти никто не уцелел. Рядом со мной находится выживший очевидец взрыва. Сэр, подойдите, пожалуйста, поближе.
В кадр шагнул молодой человек в модной, «крутой» одежде, но его кожаную куртку покрывал слой пыли, белая сорочка с расстегнутым воротником была грязной, а беспорядок на голове никак нельзя было назвать прической.
— Ваше имя…
— Романелли. Тони Романелли.
— Мистер Романелли, чтобы объяснить телезрителям ваш внешний вид, я сразу же скажу, что вы оставались здесь на протяжении всей ночи, помогая вести спасательные работы.
— Да, верно. Я хочу сказать… знаете, я просто не мог уйти. Боже, я должен был сделать что-нибудь.
— Это правда, что вы на самом деле стояли в очереди около клуба за минуту до того, как произошел взрыв?
— Да, верно. Я отошел за сигаретами и попросил парня, который стоял за мной, чтобы он сохранил для меня место, пока я сбегаю в бар на противоположной стороне улицы.
— И это спасло вам жизнь?
— Да. Вы можете поверить? Я ведь собирался бросить курить. Почти все, кто стоял в этой очереди погибли. Просто невероятно. Меня все еще пробирает дрожь.
— Значит, вы были в баре напротив, когда рванула бомба?
— Да, я как раз вошел внутрь, чтобы воспользоваться автоматом с сигаретами. Я не пробыл там и пяти секунд, когда все взлетело на воздух. Бар находится в полуподвале, поэтому там только одно небольшое окошко около двери. Его выбило, а осколки разлетелись по всему бару. Взрыв ощущался даже там. Зеркало на задней стене разбилось, бутылки разбились, а тех, кто сидел у двери, швырнуло со стульев на пол.
— Эта забегаловка прямо через дорогу?
— Да, верно.
— А был ли с вами кто-нибудь в очереди? Я имею в виду, вы пришли в клуб один?
— Со мной была пара друзей с работы. Я не знаю, что сейчас с ними. Мне кажется, они погибли. Вы знаете, странно, я даже не думал об этом. Я был словно в оцепенении. Я не мог уйти домой. Я хочу сказать: если б я ушел, то не перенес бы напряжения, я уверен. Я не могу думать сейчас об этом. Я, не хочу больше говорить, о'кей?
— Конечно. Спасибо, мистер Романелли. Вам крупно повезло.
— Да, я тоже так думаю. Забавно, но я не чувствую, себя таким счастливым.
— Тебе слово, Билл.
— Спасибо, Сюзан. Мы отыскали Росса Карнера у Центральной Больницы Готэм-Сити…
Не сказав ни слова, Альфред подошел к телевизору и выключил его.
— Оставьте, — сказал Брюс.
— Нет, хозяин, — мягко возразил дворецкий. — Вы уже достаточно видели. Не изводите себя. Вы бодрствовали всю ночь напролет. Вам необходим отдых.
Брюс Уэйн поднял голову.
— Как, Альфред? — спросил он хрипло. — Как я могу спать, когда этот монстр разгуливает по улицам города? И в любой момент может ударить снова? Как? Объясни мне!
— Вам еще понадобятся силы, — ответил Альфред. — Вам еще понадобятся все ваши способности, быть может, как никогда раньше. Я знаю, вам заснуть будет нелегко, Я могу дать вам легкое успокоительное…
— Мне будет это сниться, Альфред. Реальность и так достаточно ужасна. Я не хочу окунуться в ночной кошмар.
— Вы должны отдохнуть, хозяин. Вы должны.
— Для меня нет отдыха, Альфред. До тех пор, пока он на свободе. — Брюс поднялся с кресла. — Я иду в Бэткейв. Мне надо многое сделать.
— Я не думал, что вам удастся организовать встречу так быстро, — сказал Чэмберс, когда они переезжали мост в машине Гордона.
— Но я ничего не организовывал, — возразил Гордон. — Бэтмэн сам попросил о встрече. И он особо настаивал на вашем присутствии.
— Вы не шутите? Как же он с вами связался?
— По телефону, — ответил Гордон. — И если вы думаете спросить меня, нельзя ли его выследить, то лучше забудьте об этом. Мы уже пробовали.
