– Видел, – ответил Кальдак, не спуская глаз с аборигена.
Он не собирался его убивать, но твёрдо решил больше не допустить с его стороны проявления насилия по отношению к участникам экспедиции. Он не мог понять, почему абориген отреагировал столь агрессивно на дружеское приближение Дропака?
– Возможно, воинственность этого индивидуума несвойственна остальным представителям местной расы, – дрожащим голосом проговорила вейс. – И поэтому его вынуждены были изолировать от общества.
– Здесь всё воинственно, – резко заметил Дропак. – Даже музыка.
Кальдак бросил короткий взгляд на раненого солдата.
– Уходи. С повреждённой рукой ты пользы здесь не принесёшь, а в случае новых проблем на тебя набросится на первого именно потому, что у тебя повреждена рука.
Дропак согласно кивнул и вышел. Губы у него мелко дрожали. Четверо оставшихся из группы контакта со всех сторон обступили аборигена, который в результате подался чуть назад. Вейс держалась на заднем плане. Кальдак знал, что если дело дойдёт до драки, ей несдобровать.
– Если он сделает хоть одно движение навстречу, – негромко предупредил Кальдак своих товарищей, – стреляйте. – Он игнорировал их изумлённые взгляды на него. – Мы поищем в другом месте более сговорчивого местного жителя. Мы, к сожалению, не знаем, на что способны эти существа, а я не хочу, чтобы из нас ещё кто-нибудь пострадал. Абориген прислонился спиной к огромному колесообразному устройству.
Он напряжённо смотрел на Кальдака, когда тот отдавал свои распоряжения. Разумеется, ничего не понимая из того, что говорилось в его присутствии и, судя по всему, относилось к нему.
– Я не видела, – проговорила вейс, разглядывая аборигена любопытным взглядом своих нежных, прозрачных глаз. – Вы говорите, что Дропак попытался поприветствовать его, и он просто так ударил и сломал руку? Без предупреждения?
– Если он и предупреждал, то я не слышал, – резко ответил Кальдак. – У него даже губы не шевельнулись.
– Да, я точно видел, – пробормотал один из массудов. – А, может… А вдруг это что-нибудь вроде способности, которой обладают амплитуры?
– Нет, непохоже. Совсем непохоже. Он очень агрессивен. Мы не рассчитывали на столь бурную реакцию аборигенов. Надо как-то выходить из создавшегося дурацкого положения.
– Значит… Как это возможно?! Ударить разумного, даже не сделав попытки вначале узнать, что он хочет?! Просто взять и сломать руку?!
Кальдак мельком глянул на вейс и понял, что она на грани шока. Дабы предотвратить это, он резко обратился к ней:
– Узнай, что ему надо.
Горячечный блеск тут же погас в глазах орниторпа. Она вздохнула и согласно кивнула. Перед капитаном стоял снова готовый к работе подчинённый. Она неуверенно шагнула вперёд. Кальдак проверил свой транслятор.
Вейс довольно легко дался переход с текучего языка массудов на основной для этой местности язык аборигенов. Он чем-то напоминал язык турлогов и с’ванов. Но совсем немного.
Она сказала, обращаясь к аборигену:
– Не волнуйтесь. Мы не желаем причинить вам вред.
Уилл изумлённо вскинул голову и стал разглядывать большую птицу. Она только что заговорила с ним на великолепном американском варианте английского языка! Без малейшего акцента!.. Уилл пропустил мимо сознания первую её фразу из-за присутствия трёх устрашающих монстров, в пастях которых поблёскивали острые клыки. Каждый направлял в него какое-то устройство с чем-то вроде короткого дула. Может, это какие-нибудь научные приборы, с помощью которых делаются различные замеры состояния атмосферы или измеряется температура его тела… Но Дьюлак больше всё-таки склонялся к иному предположению.
Впрочем, сейчас не это волновало его больше всего. Он понял, что тот чужак, который ушёл на палубу, держа одну лапу на весу, получил травму, и что в этом повинен он, Уилл Дьюлак. Но он бил далеко не в полную силу! Он и не хотел нанести травмы… Просто испугался протянутой к нему когтистой лапы и отпихнул её в сторону, кто же знал… Впрочем, он тогда ничего не соображал и, возможно, переборщил немного с силой удара. Теперь, естественно, эти существа рассматривают его, как своего врага. Но он не был им врагом! Они думают, что он по природе своей так агрессивен, но это не правда! А что же они от него ждали, завалившись на борт катамарана посреди лагуны глубокой ночью?! Да ещё этот их внешний вид…
Откуда они свалились? Воображение у композитора было буйным и уже начало просчитывать возможные варианты. От них пахло лагуной, но не похоже было, что это местные рыбаки, напившись, решили позабавиться. Не походили они также и на студентов из его группы, которые не поленились проделать за ним весь путь до Белиз и теперь сыграли с ним эту до крайности идиотскую и грубую шутку, переодевшись в маскарадные костюмы. Даже если предположить, что это всего лишь пугающие наряды, за которыми скрываются обыкновенные люди, то… кто может скрываться в костюме этой большой птицы? В эти размеры даже ребёнок не влезет!
Он задался вопросом: а почему с ним говорит только она? У неё был приятный голос, в котором слышались явные и, по-видимому, искренние нотки. Она хотела его успокоить. Но как же тут оставаться спокойным?! Она просила его поверить в то, что всё это на самом деле с ним происходит, что всё это самое настоящее… И композитор уже начал склоняться к этому, но… Но он не хотел в это верить!
– Нет, это безумие… Это чёрт знает что такое… – прошептал он, продвигаясь постепенно к двери, ведшей в помещение левого борта.
– Осторожней! – предупредил Кальдак своих подчинённых. – Он пришёл в движение.
Командир чуть выше поднял пистолет, стараясь понять, какая часть этого тела, будучи раненой, не приведёт к смерти всего организма. Вдруг существо резко изменило направление движения и нырнуло в дверь, которая вела в другой корпус. Оно провернуло этот манёвр с такой скоростью, что никто из солдат не успел среагировать.
– Смотрите! – крикнул Вулди. – Он пытается смыться!
Несмотря на этот крик, никто не выстрелил.
Вместо этого массуды пустились в погоню, испытывая ограниченность в движениях в условиях столь тесных помещений. Вейс была позади всех и старалась не отстать. Она что-то кричала, что, по её мнению, должно было звучать для уха аборигена как нечто успокаивающее. Когда нужной реакции не последовало, она автоматически стала переключаться на другие языки:
– Почему вы убегаете?! Ничего не случилось! No problema aqui, senor! Was ist mit ihnen los?
Уилл выскочил через люк второго салона на палубу, тщательно задраил его и стал дико озираться по сторонам. Корма была свободна. Он вступил на качающийся кусок парусины, туго натянутый между частями сдвоенной кормы, – он любил загорать в этом гамаке. Если ему удастся добраться до Гофф-Кея и укрыться там до утра, потом он сможет передать свой тревожный рассказ в Хав-Мун-Кей, где располагался единственный правительственный чиновник, в чьём ведении находится эта территория. «Хав-Мун» был птичьим заповедником, и туда частенько заходят туристические боты.
