— Женщина, я тебе где сказал идти? Что ты глазами лупаешь на меня как овечка стриженная. Этот овраг тебе что маслом намазан, что ты к нему поперлась. Ты это, совсем ум на базе оставила. Хорошо, что все тихо получилось. Вот ведь, совсем мне нервы на кулак намотала.
Илонна попыталась возмутиться, не какому-то туземцу, пусть и офицеру учить ее, но тот так на нее шикнул что она не решилась.
— Тихо ты. Орать она надумала. Ведьма с Малым недалеко. Где-то вон в той, лесопосадке у них лагерь. Не стой овечкой глупой, хватай местных и в овраг там распотрошим. Вах женщина, там и погорим с тобой.
Ночевать пришлось рядом с принесенными в овражек трупами зараженных. От этого у капрала едва не началась истерика, которую она старательно отгоняла от себя вспоминая про специализированные тренинги, проводимые в родном мире в ее подразделении. Ее очередь стоять в карауле, как всегда в этом рейде первой. Бородатый туземец запретил открывать консервированную пищу и использовать саморазогревающиеся сублимированные пакеты, мотивировав это тем, что стоянка сопровождаемых всего в ста метрах, и они могут учуять запах еды. Дикари и есть дикари, женщина с юношей не собаки с их нюхом чтобы почуять еду. А вот ей, после ужина в сухомятку простым печением и запиванием всего съеденного живчиком, самой начали мерещиться запахи еды от своего рюкзака. Глянув со злостью на мужчину, устроившемся на пенном коврике и уже ровно дышащем, что свидетельствует о его сне, она вздохнув подумала-животное. Затем устроившись поудобнее начала обозревать окружающую местность при этом чувствуя, как расслабленное тело буквально изнывает от усталости. Как итог вглядывания в начавшиеся плотные сумерки и прислушивание к тишине, охватившая ее дрема, медленно, ласково окутавшая в заботливое облако и погрузившая в сон.
От удара у нее перехватило дыхание, и она не смогла оказать никакого сопротивления. Кто-то придавил капрала к земле и в несколько движений спеленал в пресловутую “ласточку”, оставив ее лежать на голой, холодной земле с наглухо заткнутым кляпом ртом и не прозрачным мешком на голове, скрывающим от нее все происходящее вокруг. В начале Илонне было страшно, но потом, боязнь вытеснила ломящая боль от скрученного тела и могильный холод земли вытягивающий тепло из нее. Ей уже казалось, что она просто не перенесет своего положения как с нее, сдернули мешок. Напротив нее, сидел Чех — вот только в его глазах горела первобытная злоба. Сейчас он вовсе не походил на постоянно помогающего партнера по команде.
— Это, меня к этому времени уже убили. Сперва пинали связанного, потом выкололи глаза и беспомощного подвесили на упругий, гнущийся сук. Я сколько мог подпрыгивал на носочках, хватая воздух ртом пока не обессилил и не повис на веревке, хрипя и пуская пену.
Чех замолчал, усаживаясь поудобней возле связанной внешници.
— Но это так, мелочи, примучали мура и на душе хорошо. А твой перспектива женщина не такой хороший. Сперва тебя растянут на кольях лицом в небо.
Его рука бесцеремонно легла на лобок Илонны.
— В общем все, кто нас захватил будут тебя трахать сперва как нормальную женщину. Туда где сейчас лежит моя рука.
Внезапно мужчина, сжав руки и захватив за причинное место капрала, подтянул ее к себе после, продолжив говорить полушёпотом ей в ухо.
— Потом им надоест этот примитив. Тебя перевернут лицом в низ и начнут дрючить вот сюда.
Его рука больно ткнула женщину в задний проход от чего связанная попыталась взбрыкнуть, выражая свое отношение к происходящему.
— Брыкаешься, это нормально, не понравится тебе значит такой любовь. Потом, когда твою задницу разорвут своими причиндалами в кровь и ты уже не будешь даже скулить как собака при смерти. Они вспомнят что не попользовали твой рот. Знаю, что там зубы. Но они там есть пока и захватившим не пришла эта идея. Тебе их просто повырывают на живую, а потом не отходя от касса насуют полный рот херов, хвастаясь при этом насколько кто глубоко смог в тебя просунуть свой шляпа.
Чех с жалостью, посмотрел на лежащую рядом с ним и с ужасом вытаращившую глаза женщину. От услышанного рассказа, она даже что-то сказать сквозь кляп перестала пытаться.
— Нет, это не все, если ты думаешь, что простым “станком”, ты, ненавистная всем иммунным тварь отделаешься, то ты, просто глупая баба, напялившая на себя камуфляж вместо платья. Самое интересное только начинается. Скорее всего в тебя через твою женскую дырку загонят выструганный кол. Не знаю будут вырезать на нем залупу или нет. Тебе я думаю все одно. Загонять будут медленно, чтобы чувствовать, как рвется твое нутро, и ты сходишь с ума от своего визга. Вот ты лежишь, слушаешь меня, замерла, страшно тебе. Правильно, бойся, ты не умрешь от этого потому что ты иммунная и живучая словно сам шайтан. Скажу проще, я рассказал тебе всего твой первый день в плену.
Посидев еще немного, Чех, огладив свою рыжую бороду, принялся развязывать лежащую с вытаращенными глазами без движения капрала внешнего экспедиционного корпуса.
Глава 20
Клык, нервно выслушивал последние доклады младших командиров перед выдвижением на марш, объединенной колонны стронгов со свободными рейдерами. Сила по местным меркам собралась огромная около трех тысяч человек при бронетехнике из-за этого возникали постоянные сбои в управлении этой массой людей. Самым неприятным известием, стало то, что дополнительно собранные в отдельное подразделение бойцы из дальних регионов и примкнувшие к ним добровольцы, задерживаются приблизительно на час и догонят основные силы в процессе движения. Вот ведь раздолбайство, время выдвижения доведено до всех не на один раз и на тебе. В прошлом кадровый военный, Клык от такого анархизма едва зубами не скрежетал. Но делать было нечего, поэтому он отдал команду на марш. Наблюдая из командирской машины как колонна подобно змее растянулась по дороге, он, снова нервно выругался. С самого начала как ему объявили о назначении на должность командования объединенными силами стронгов, против засевших в соседнем регионе тварей под растянутым названием муры-внешники и приплюсованные в общий котел килденги, дело не клеилось. Нет, все с энтузиазмом принялись выделять людей и технику для карательного похода, плюс как огромная океанская волна, всколыхнувшаяся общественность из всех соседних регионов нагнала добровольцев, желающих поквитаться с этой мерзостью. Вот только с ростом прибывших пропорционально уменьшалась дисциплина и слаженность объединенного подразделения. К концу формирования, среди бойцов уже даже начались выяснения отношений между собой нередко переходящие в драки. И все бы ничего, резвятся мальчишки выпуская нервное напряжение, но это Стикс. Эта резвость мгновенно переросла в трупы, среди собравшихся, почитай все опытные бойцы и крови за каждым не на одну картину хватит вместо краски развазюкать. Но наконец то все-таки сдвинули этот неповоротливый воз и теперь главное добраться до соседнего региона, а там, уже в боевых условиях все нормализуется как не раз бывало в прошлой жизни.
Снова выслушав доклады от движущихся на отдалении от основной колонны, разведывательных групп, Клык сверился с картой. Впереди грузятся сразу два быстрых кластера поэтому нужно переходить на запасной маршрут иначе минус пятая часть боекомплекта у личного состава. С этих угодий, тварей на шум моторов, а потом и стрельбу, набежит не счесть сколько. Сменив маршрут, Клык, ненадолго задумался в который раз просчитывая возможные варианты боестолкновения с обжившейся нечистью из соседнего региона. Там кстати в намеченной точке сбора их должно ждать усиление из местных стабов и судя по бахвальству местного руководства, численность его должна быть впечатляющей. Из задумчивости его выдернул срочный вызов от одной из разведгрупп.
— Охотник вызывает Зверя, прием.
Прошипела радиостанция сквозь привычные для этого мира радиопомехи.
— Зверь на связи.
Ответил Клык в тангенсу, чувствуя в голосе, вызвавшем его командира группы, растерянность и волнение.
