будто они перекрывали мне все пути отхода.
— У нас проблемы, чемпион, — внезапно рядом с нами появился Кареон в состоянии невидимки. Таким тревожным я не видел его ещё никогда.
— Где ты шатался, демонюка?
— На разведке был. Видишь вон тех с факелами внизу?
— И что?
— С кем ты разговариваешь? — эльфийка с испугом посмотрела на меня.
— С своим эхо.
— Это тот страшный?
— Он самый.
Девушка повернулась, чтобы попробовать у видеть его, но, естественно, не смогла. Призрак есть призрак.
— Беги, Роннор. Беги скорей! — еще раз прошептала мне Феара, поцеловала меня в щеку и бросилась прочь.
Когда она пробегала мимо солдат, я понял, что мне особо идти некуда. Позади двадцать два этажа свободного падения. Впереди около пятнадцати воинов, каждый из которых явно сражается лучше, чем я.
— Говоришь, демонюка, плохи наши дела? — спросил я Кареона, когда эльфийка скрылась от глаз.
— Сам генерал-командующий братьями дождя идёт по твою душу.
— А разве не капитан у них главный?
— Неет. Капитан лишь мелкая сошка.
— И что теперь делать?
— Послушай, что сказала женщина. Беги. Прямо сейчас!
— Так, демонюка, какие у нас шансы?
Воины разбрелись по крыше. Они пока не проявляли откровенной агрессии, ничего не выкрикивали в мой адрес, но было ясно, что им хватит одной лишь команды, что начать действовать.
Вопрос ли в том, какой будет эта команда?
Убить меня? Или схватить?
Странные, конечно, методы у этого капитана. Зачем устраивать весь этот цирк, когда можно было просто держать меня в клетке на тюремном этаже?
— Еще меньше, чем в сражении против Минервы, — ответил Кареон. — Шестнадцать воинов со стандартным оружием, уровень силы которого сопоставим второй и третьей заточке твоего топора.
— Это что, у каждого в этом мире есть оружие, которое усиливает тело?
— В какой-то степени да. Только вот у тебя редчайшая реликвия, которую можно развивать, а у них обычные поделки, улучшать которые невозможно.
— Что происходит, Марта? — крикнул я пухлой барышне, которая стояла со своей булавой наголо позади всех у лестницы вниз.
— Всё в порядке, Роннор, — неправдоподобно ответила она. — Стандартные процедуры перед прибытием важного гостя.
— И что это за гость? Могу я знать?
— Скоро узнаешь, жалкий ублюдок, — на крышу поднялся мерзкий Гарад. Было бы странно, если бы он пропустил такое важное событие.
Что ж, однажды я его пощадил, теперь же, если представиться возможность, такого шанса я ему не предоставлю. Что мутанты, что люди. Никому нельзя верить здесь.
— Беги, чемпион, — прошипел демонюка. Он стоял чуть впереди меня и сверлил взглядом воинов.
— Было бы куда, — я посмотрел через периллы вниз. Было так высоко, что даже не видно земли отсюда. И я не «принц Персии», чтобы спускаться при помощи паркура. — Есть мысли, как избежать боя?
— Да.
— Какая?
— Сдаться.
— Ты ведь помнишь, что если я умру, то твоя клятва не будет исполнена, а значит тебе…
— …гореть вечность в гиене огненной. Помню.
Снизу послушался второй рев рога, и все воины перед нами обнажили свои мечи.
Вот тебе и стандартные процедуры.
Сверкнула молния.
— Как думаешь, ещё раз сможем напугать тобой солдат?
— Нет, чемпион, этот трюк больше не проканает. Теперь они знают, что я не так опасен, как выгляжу.
— А что нам дала вторая заточка топора?
— Ничего особенного. Примитивный силовой щит.
— Силовой щит? — я извлек свой топор из спины. Каким-то образом он вытянулся оттуда, не повредив мою одежду. — Это ты называешь «примитивно»? И как это работает?
— Тратишь душу и создаешь вокруг себя ауру, способную сдержать пару-тройку ударов от оружия второй заточки.
— А третьей?
— Один удар. И то не факт. Пятьдесят на пятьдесят, в общем.
— Ну вот и наши традиционные пять процентов на победу в деле, — от этой новости во мне чуть прибавилось уверенности, но скрывать не буду — страшно было до жути.
Умей я сражаться, я бы, скорее всего, попытался дать им достойный бой, но придётся использовать иной подход.
— Опусти свой топор, Роннор, — выкрикнула Марта. Она попыталась сделать это командирским голосом, но волнение не дало ей этого сделать. Получилось так, будто она просила.
Что ж, не только я боюсь этой битвы.
— Сразу после вас, барышня, — бросил я ей в ответ.
— Ничего, Марта, — выполняя разминочные взмахи мечом, Гарад вышел вперед. — Я лично засуну ему этот топор так глубоко, что он его больше никогда не сможет достать его.
Отвечать ему я не стал. Пора действовать.
— Итак, Демонюка, готов сразиться за меня?
— Ты имел в виду, «умереть за тебя»?
— Не будь пессимистом. Я кое-что придумал.
— И что же?
— У нас с тобой мало силёнок. Но это знаем мы. Они, скорее всего, оценивают наши силы гораздо выше. Иначе, не было бы их тут так много. Поэтому заставим их дрогнуть.
— Серьезно? Заставить дрогнуть шестнадца… (семнадцать стало с Гарадом) человек?
— Да. Проведём демонстрацию силы, — я еще раз окинул взглядом всех людей перед собой. По большей части они были настроены решительно, но кто-то из них не пылал энтузиазмом от драки с чемпионом. — Только перед тем, как мы начнем, скажи мне вот что — это плохие люди?
— Те, кто мешает тебе жить, однозначно плохие.
— Спасибо, Кареон. А то, знаешь, я ещё никогда не убивал людей.
— Знаю. И потому в голове не укладывается, как тебя объявили чемпионом.
— Приступим, — я передал топор Кареону и шепотом обозначил план. — Вон тот слева стоит как-то особняком. Телепортируйся ему за спину и бей по моей команде. Без игр. Без прелюдий. Сразу. Бей. Понял?
— Так тошно, чемпион, — Кареон через мгновение был уже на исходной позиций.
Как только воины увидели, что мой топор растворился в воздухе, сразу же начали взволнованно перешептываться и озираться по сторонам. Они помнили, как Кареон оказался за спиной Гарада.
— Нееет, ублюдок, у тебя это больше не получится, — рассмеялся Гарад и к его спине сразу же подошли три воина, чтобы защитить, если демонюка там появится.
Я посмотрел на Кареона. Он уже держал топор над головой. Один мой кивок и он моментально убьет этого человека. В его глазах не была ни малейшего сомнения.
А в моей голове в это время продолжали метаться противоречивые мысли, которые призывали меня не делать этого, остановиться. Это ведь человек. Убьешь одного, и твоя жизнь больше никогда не станет прежней.
Моё тело затряслось.
Но ведь моя жизнь и так уже изменилась навсегда. Я знаю, что миру пришел конец и он переродился еще в более отвратительном виде, чем был в двадцать
