почувствовал, как зашевелилась Зина, отползая подальше от урода, которому в голову ударило длительное воздержание и бущующие из-за спор местного то ли грибка, то ли паразита гормоны. Угрожать не стал, понимая бессмысленность слов — таких, как этот Ромео, тупых и излишне озабоченных, могла остановить только пуля в печени. Или неожиданный и подлый удар по тем самым местам, которые сейчас горели огнём возбуждения и очень хорошо вырисовывались даже под мешковатыми камуфляжными штанами.
Превратившись в слух, Шайтан немного отодвинулся от Зинаиды и замер. Шаг, ещё шаг. Стук отложенного в сторону автомата, шорох расстёгиваемого ремня. Зина лежала молча, то ли от испуга, то ли надеялась на то, что Шайтан как-нибудь поможет ей, защитит от насильника. Что ж, пусть так и лежит.
Выбрав момент, бывший внешник развернулся и резко выпрямил ноги, метя в самое беззащитное место Ромео, уже успевшего спустить штаны и как раз слегка присевшего над Зиной. Удар вышел добротный и меткий. Ромео взвыл, обеими руками ухватившись за промежность, и тут в дело вступила Зина. Собравшись в клубочек, она умудрилась одной ногой подцепить ноги страдающего от боли горе-любовника и дёрнула их на себя. Ромео рухнул, а Зина тут же оказалась сверху и, безмерно удивив Шайтана, не ожидавшего от бывшей продавщицы ни прыти, не решительности, коленом ещё раз врезала вояке по промежности, а затем добавила лбом в переносицу.
— Урод, — подозрительно спокойно сказала она, слезая на пол. — Я те трону, скотина. Сам теперь в девочках ходи, самка собаки!
Шайтан, если б не связанные за спиной руки, показал бы Зине большой палец.
Дело оставалось за малым — освободиться. Не говоря друг другу ни слова, рейдеры принялись действовать. Зина откатилась в сторону, Шайтан, навалившись на отключившегося Ромео спиной и брезгливо сморщившись, на ощупь нашёл на поясе штанов армейский нож. Первым делом перерезал свои путы, затем освободил Зину. Приложил палец к губам и жестами показал женщине взять автомат вояки и следовать за ним.
Крадучись подошёл к люку, выглянул наружу.
Транспорт с ещё парой десятков БРДМ-ов и прочей техники стоял полукругом на границе кластера, жутко напомнившего бывшему внешнику те лагери беженцев, которые они с Зиной миновали прежде, чем оказались у озера. Где-то в отдалении шёл бой, слышались короткие, выверенные автоматные очереди, треск пулемётом и редкие выстрелы из танковых пушек. Людей рядом с их транспортом вроде как не было. Первому впечатлению Шайтан обычно не доверял, но сейчас время играло против них, и надо было торопиться. Но лучше уж рискнуть и проиграть, чем не рискнуть — и всё равно проиграть. И Шайтан, решившись, поманил Зину за собой.
Слухи не соврали — «пила» скреббера заражённых, даже элитников, отпугивала не хуже, чем целый скреббер. Убедившись в этом, Шпилька и Лайма вышли из дворов на улицу — смысл прятаться, если тебя и так никто не трогает. И идти по дороге намного легче и быстрее, чем по дворовой пересечёнке. А время Шпилька старалась беречь, особенно сейчас, когда осталась одна и без машины. Ада, конечно, тоже скорее всего замедлилась из-за потери собственной руки и грузовика, но кто знает, что там ещё может быть припрятано за пазухой у «старшей».
До вечера успели пройти километров десять навскидку, сменив целых два кластера. В какой-то момент Шпильке даже показалось, что она близка к противоположному краю надоевшего до чёртиков Гигаполиса — на кластере, куда они с Лаймой вышли, вместо небоскрёбов обнаружились обычные жилые высотки с прилегающими к ним зелёными дворами с детскими площадками и крохотными придомовыми парковками.
Метаморфоза Шпильке понравилась — она никогда не любила ни многоквартирные дома, ни загазованные, полные вечно спешащих куда-то людей мегаполисы. Так что, впервые за несколько дней увидев спальный район с чахлыми тополями, пришедший на смену каменным джунглям, не смогла сдержать радостной улыбки.
Да, Шпилька всегда умела радоваться даже таким мелочам.
На ночь решила остановиться в девятиэтажке из панелей. Выбрала относительно чистую квартиру на последнем этаже. С ностальгией посмотрела на открытую настежь дверь. На всякий случай просканировала окружающее пространство с помощью эмпатии — грани своего первого Дара, использовать которую она категорически не любила. Элитники вокруг были, но на самом краю восприятия, и приближаться не спешили. Понаблюдав за ними некоторое время, Шпилька забаррикадировала дверь, как смогла, и принялась готовить нехитрый ужин.
С того раза, как ей пришло в голову добывать еду, воду и алкоголь в офисах бизнес центров, проблема питания потеряла свою остроту. В тумбочках у белых воротничков почти всегда находились какие-нибудь орешки, конфеты, чипсы, печенье или лапша быстрого приготовления. Воду Шпилька набирала из кулеров, за алкоголем ходила в кабинеты больших боссов. Однажды ей даже повезло найти целую двухлитровую бутылку с её любимой колой. Название Шпилька даже запоминать не стала — столько уже их повидала за то время, пока путешествовала по Пеклу. По вкусу похожа, и достаточно.
Так что ни в еде, ни в живчике Шпилька недостатка не испытывала. Правда, иногда скучала по обыкновенной тушёнке — поглощать всю эту закусочную ерунду приходилось в неимоверных количествах.
Поев и ещё раз просканировав обстановку вокруг, уже не только эмпатией, но и собачьим нюхом, и убедившись, что даже развитые заражённые, способные визуально отличить её от скреббера, продолжают соблюдать безопасную дистанцию, Шпилька приготовилась было отвалиться спать и вдруг снова заметила огонь, который до этого видела во время ночёвки в шикарной комнате для развлечений какого-то большого и любвеобильного босса.
На этот раз огонь был намного ближе, Шпильке даже казалось, что она может разглядеть движение его языков. Точно расстояние определить она не могла, но навскидку выходило, что если идти быстро, то до огня можно добраться за день или, может, два от силы.
Долго рассматривать огонь и размышлять, чей он и откуда взялся, Шпилька не стала. Так и так её нужно в ту же сторону, так что узнает, когда дойдёт. А сейчас нужно отдохнуть.
Сон вышел беспокойный и поверхностный. Шпилька всю ночь плавала где-то между забытьём и реальностью, вздрагивая и просыпаясь то от сопения Лаймы, то от вполне обычных шорохов и звуков, которые в полной тишине издаёт любой многоэтажный дом.
Утреннее самочувствие после такой ночки оставляло желать лучшего. Отпившись живчиком и заварив остатками воды две последних лапши, Шпилька докинула в рот горсть арахиса, который воспринимался организмом более питательным, чем любые другие орехи, и полирнула завтрак шоколадной плиткой. М-да, хорошо, конечно, что в офисах можно найти еду,
