центр груди. Уже два великана валялись с раздробленными грудными клетками. Возможно, они были тяжело ранены, а не мертвы, кто знает их возможности, но для дела это был уже результат. Это не считая самого первого и слепого. На ногах осталось трое великанов, а людей — все еще пятеро.
Борей бросился в атаку на одного из великанов. Тот не ожидал такой наглости и позволил провести связку ударов командиру людей. Но от волнения вместо удара лезвием по шее противника, воевода ударил плашмя по морде. И обомлел от полученного эффекта. Лицо великана от вибрации клинка пошло трещинами. Эвек взревел от боли, а Борей рефлекторно рубанул по морде уже клинком и в одно мгновение разнес голову противника на мелкие осколки.
— Командир, берегись! — крикнула Ольга и выстрелила в глаз приближающемуся к воеводе противнику.
Великан крикнул от боли в глазу и тут же получил по морде мечом плашмя, а потом и лезвием вдогонку. В этот раз удар плашмя не был столь сильным и трещинами пошла только половина головы, какая и разлетелась после удара лезвием, но этого хватило, чтоб ледяной великан рухнул подкошенным на лед. С последним великаном разобрались горожане своим методом.
— Итить-колотить, — выпалил Борей, заканчивая свой танец с мечом и щитом и осматриваясь вокруг, — мы их сделали!
— Ура! — хором устало прокричали Игорь с Олегом.
— Мальчики, вы крутые! — передала по рации Ольга радостным тоном.
Ну и как обычно, в любой бочке с медом должна быть остужающая ложка дегтя.
— Я сильно извиняюсь, — прозвучал по радио голос Ньяла, — но если вы так будете сильно долго радоваться победе, то другие великаны не замедлят тут появиться и обратить вашу радость в наше общее горе.
Наступила секундная пауза.
— Согласен! — произнес Борей. — Праздновать будем потом, а сейчас ноги в руки и ходу подальше отсюда. Ньял, кидай мне пеленг, где вы укрылись, мы идем к вам!
Люди были перепуганы. Мужчины, женщины, они стояли, молча прижимаясь друг к другу, и больше походили на стадо животных, чем на людей. Именно стадные копытные животные при опасности сбиваются в кучи, по краям которых сильные мужчины, а внутри — самки с детенышами. Так же примерно сейчас стояли люди.
— Товарищи, — начал свое обращение воевода, так как «судари и сударыни» звучало слишком пафосно, «согражданами» могли себя не считать горожане по отношению к лесовикам, а со слов «люди» речь начать язык не повернулся. Обращение «товарищи» показалось Борею оптимальным, ибо товарищем можно быть по борьбе, можно — по несчастью, по службе, а можно быть просто товарищем детства. Получалось такое демократичное приветствие, удовлетворяющее большинство, хотя этому большинству сейчас было все равно, как его называют.
— Други, — тем временем продолжал воевода, — я понимаю, что вы перепуганы и устали, возможно, даже сильно голодные, но расслабляться нельзя, ибо мы победили только семерых охранников, а великанов тут намного больше, нужно забыть про усталость, страх и голод с холодом и уходить быстро, дабы противник нас не догнал.
Вот так просто уходить от великанов по снегу в одних портках, как мы сюда шли? — раздался голос из толпы.
— Увы, нам нечего вам предложить взамен, ни одежды, ни припасов мы с собой не взяли, так как выходили малой группой налегке, да и признаться без шансов, что вас спасти, что назад вернуться.
— Так, может, останемся тут? — раздался чей-то женский шепот в толпе, — великаны хоть кормили всякой гадостью, а в сарае этом тепло.
— Тем, кто хочет отсидеться в плену у эвеков, могу сказать следующее, — пристально посмотрел на толпу не одобряющим взглядом Борей, — остаться в живых не получится. Тех шестерых человек, что увели из сарая перед нашим нападением, в данную минуту приносят в жертву вулкану. Видимо, эта участь ждет всех пленников, так что кто хочет проверить эту теорию на себе, может остаться. Настаивать и уговаривать не стану. Тех же, кто хочет дойти обратно до нашего лагеря, прошу следовать за мной. Предупреждаю: боезапас у нас сильно поредел и нам предстоит петлять и прятаться больше, чем вступать в боестолкновение. Понятно? Если да, тогда побежали!
Общее количество вызволенных пленников Борей считать не стал, значение «около тридцати» его вполне устраивало.
Шли медленно. Все устали и ели волочили ноги. Команда Борея устала от утреннего перехода и боя с великанами, остальные устали от страха, плена и голода, так как эвеки не считали нужным нормально кормить своих пленников и кидали им остатки своей еды, которую люди есть не могли просто физически. Нельзя было бы сказать, что местные аборигены не обрабатывали свою пищу термически, но они это делали не так. Эвеки замораживали добытое на охоте мясо и ели его в таком виде, прямо с хрустящей корочкой льда. Поэтому людям доставались мало того, что практически обглоданные кости, так они еще были при этом заморожены вусмерть.
Начинало темнеть, и пора было готовиться к ночевке, но Борей боялся, что любое замедление может дать преследователям, а они обязательно должны были быть, шанс догнать людей. А это грозило полным крахом, так как боеприпасов осталось очень немного и для боя с великанами их не хватит. Да и ночевать на каменистой равнине, покрытой небольшими полянками снега, куда они вышли, удаляясь от вулкана, было попросту негде. Тут было еще не так холодно, как в снежной степи, которая ждала их впереди, но и не так тепло, чтоб повалиться на грунт в чем одет и проспать спокойно восемь часов, так необходимых для восстановления работы организма.
— Привал два часа! — скомандовал Борей, когда понял, что люди идти дальше не в силах и скоро попросту начнут падать от усталости. — Олег и Игорь, вы первый час дежурите и контролируете направление, откуда мы пришли и откуда может появиться погоня, мы с Ньялом вас потом сменим. Всем остальным можно поспать, но не более двух часов.
— А почему именно два часа? — поинтересовалась Ольга.
— За это время даже спящий на холодной земле не сможет замерзнуть, а потом они согреются ходьбой, — пояснил воевода, — но два часа сна им хоть немного восстановит силы. Лучше поспать два часа, чем не спасть вовсе.
К вечеру люди были измотаны до изнеможения и не могли уже довольствоваться парой часов на сон. Детей тут не
