с Ньялом, — тихо произнесла Ольга, было видно, что ей тяжело это говорить, — меня когда-то в школе учили, что нужно решать сначала легкую задачку, которую точно успеешь закончить к концу экзамена, тогда хоть она будет в наличии и это уже не отрицательный результат. А со сложной можно закопаться и в конечном итоге не решить ничего.
— Хватит, — чуть не вскричал Олег, — я уже понял, что мы не идем спасать Костика, тогда чего мы тут сидим и умные фразу друг другу рассказываем?
— А что нужно делать? — удивился такой резкой перемене Борей.
— Как что? Спасать тех, кто в лагере!
К лагерю они вернулись быстро. Возвращаешься по знакомой уже дороге всегда быстрее, чем шел в неизвестном тебе направлении. Бывают, правда, исключения, но редко. Лагерь хранил молчание. А чего его нарушать? Люди еще не знали своей участи и ждали, боясь разгневать сторожей своим бурным поведением. Охранники, наоборот, знали, но им было все равно, что думают об этом мелкие инородцы, пришедшие в их края. Ничего не говорило о намечающейся трагедии. На этих землях, отапливаемых вулканом и являющимися оазисом среди заснеженной пустыни, пели птички, стрекотали насекомые, зеленела под ногами меж камней редкая малорослая зеленая травка. Ни тебе грозовых туч с громом и молнией, ни тебе неба, укутанного в темную шаль исторгаемого безудержно пепла. Все чинно и благородно, словно никакой трагедии и не предвещалось. А какая, собственно, трагедия? Убийство тридцати людей, потомков первых колонистов, прибывших двести лет назад на эту планету? Так какая трагедия для планеты в этом? Сами прибыли — сами виноваты. У их предков на прародине была поговорка: «Пошла девочка в лес — сама виновата». Да и если бы они были плоть от плоти этого мира, планете все равно на это было бы начихать. Сам род не вымрет и то хорошо, а тридцатью из них больше или меньше — это неважно. Да и хоть весь род вымрет, его место просто займет кто-то другой, свято место пусто не бывает, а также ниша в эволюции мира.
— Ольга, — позвал Борей девушку, когда они укрылись за вершиной холма над лагерем великанов, с которого было все видно почти как на ладони, — у тебя оптика лучше встроенного бинокля, посчитай оставшихся охранников.
— Семеро, — ответила девушка, — я уже посчитала.
— Их семеро, нас пятеро, — задумался воевода, — при обычном планировании атаки я бы подумал, стоит ли атаковать превосходящие силы противника, тем более спрятавшегося за стенами.
— Боевой устав Города предписывает идти в атаку, если осаждающих минимум в два раза больше защищающихся, — вставил Игорь.
— Вот меня тоже учили, что даже при равных на стены бросаться не стоит, — вздохнул Борей, — а тут меньшинство.
— Бросим и этих ребят как смертельно больных? — со злостью спросил Олег.
— Зачем бросать, — пожал плечами Борей, — тут у нас хоть время есть подумать, да и впятером против семи, это никак не пять супротив тридцати. Небольшая, конечно, но разница есть.
— Какие есть предложения, командир? — спросил Ньял.
— Я сам вас хотел спросить об этом, — пожал плечами воевода.
— Предлагать вломиться на удачу, я думаю, не стоит? — спросил ведун.
— Не стоит.
— Я бы предложила расстрелять охрану отсюда, — проговорила Ольга, — но, памятуя о прошлом бое у нас на базе, не буду этого делать, ибо моя винтовка их не пробивает, только в глаз, а столько очей быстро я не отстрелю. А если станем лупить из всех орудий, то поднимем шум, так что у вулкана слышно будет, и тогда великаны быстро получат подкрепление.
Горожане в обсуждение участия не принимали. Они вообще не понимали, как можно советовать командиру тактику и стратегию будущего боя. Их дело услышать приказ и выполнить его согласно уставу.
— Я понимаю, парни из Города нам не помогут с идеей? — обратился к ним Борей.
— Мы воины, а не богатыри, наше дело услышать приказ, а потом его исполнить.
— Понятно, — кивнул воевода, для него эти слова не стали откровением, он ожидал их услышать, — скажи мне, Ньял, а ты умеешь отводить глаза?
— Умею.
— Скольких людей в бронекостюмах ты сможешь укрыть этим своим колдовством?
— Небольшую армию, если надо, четыре пятерки точно смогу.
— Отлично, — улыбнулся Борей, — тогда план будет такой: мы все отвлекаем великанов, ты отводишь глаза и выводишь из плена людей.
— А вы справитесь вчетвером-то?
— А у нас есть какие-нибудь другие варианты? Твое дело побыстрее, не мешкая, вывести людей, наше — отвлечь.
— Но если вас уничтожат, нам тоже потом не выжить.
— По-другому не получится, — пожал плечами Борей, — так хоть какие-то шансы есть, при других раскладах их нет совсем.
— А куда их вести-то?
— Я думаю, к тому проходу под лавовой рекой.
— Но там же птицы со стальными перьями! — возразил Ньял.
— А куда еще? — поинтересовался Борей. — У нас много карт этой местности? Ты какие-то другие пути до базы знаешь?
На это ведуну возразить было нечем.
— Если все согласны, — командир не спрашивал, а констатировал, — то приступаем. Ольга, ты останешься здесь и выцеливаешь глаза великанов. Мы с Олегом и Игорем выдвигаемся к основным воротам и медленно идем их штурмовать во весь рост. Как только эвеки отвлекутся на нас, Ньял, ты отводишь им глаза и выводишь людей. План всем понятен? Если возражений нет, тогда вперед, исполнять.
Через пять минут Борей и два горожанина встали во весь рост метров за четыреста до ворот и медленно пошли в сторону великанов.
— Огонь открываем только по моей команде, — по радиосвязи говорил воевода, — помним уроки прошлого сражения и стараемся бить четко. У вас, парни, тяжелое вооружение, на вас вся надежда. Только не шмаляйте по площадям, осколочно-фугасные их не трогают, бейте бронебойными с близкой дистанции и точно.
— Сделаем, командир! — хором ответили горожане.
Оружия дальнего боя у великанов Борей в прошлый раз не заметил, поэтому его план был рассчитан на их пешую атаку. В принципе так и получилось. Когда эвеки заметили людей, они начали переговариваться между собой. Чем дальше продвигался маленький отряд Борея, тем громче становились голоса великанов, тем суетливее было их поведение. Если бы у эвеков были луки,
