усадьбе.
Потому что я искренне думал, что в лучшем случае все заражённые умрут, с минимальным шансем на спасение. Но он сыграл.
Бедолагу тут же напоили и дали ему тёплые вещи. Но отвязывать не торопились.
Как только он напился, то сразу же вырубился.
Тогда я принял решение, вынести к окрестностям усадьбы несколько бочек с запасной водой. Филарет сначала пытался отговорить меня, вместе с Ириной.
Но я доходчиво объяснил, что подданным клана Кальмаровых будет оказана вся необходимая помощь.
Так что под моей охраной наружу выкатили несколько бочек, поставили рядом черпаки и кружки, после чего засели наблюдать.
Заражённые подходили к бочкам, пили воду и там же ложились. Вскоре вокруг водопоя образовалось небольшое лежбище.
А через пару дней очнулся наш наблюдаемый. Внешне на нём уже совсем не оставалось никаких признаков проклятья, и он даже попытался говорить.
Получилось не очень внятно. Но я на несколько минут отвязал его и велел прогуляться по двору. Он сделал всё спокойно, без малейших признаков агрессии. Только вскоре снова выключился.
— Они все приходят в себя, — подметил Филарет, смотря со стены на заражённых.
— Да, пойду, поговорю с ними, — ответил я и шагнул со стены, замедляя падение телекинезом.
Проснувшиеся люди смотрели на меня, как дикари. Со страхом, но и любопытством.
Я тактично объяснил им, что происходит и попытался поговорить. Не вышло. Зато они вполне понимали мои команды, в том числе команду идти по своим домам.
В итоге кучка мутно соображающих людей двинулась к ближайшей деревушке, рядом с гаванью. А я праздновал неожиданный успех.
Потому что именно он мог помочь моему клану выбраться из долгов.
Но сначала, нужно было сообщить во Владивосток, что карантин пора ослаблять.
Вместе с Филаретом мы пошли в деревушку, к единственной на острове радиоточке. К сожалению, вся аппаратура была самым варварским образом уничтожена, причём довольно давно.
— Николас постарался, — вздохнул я.
— Господин, возможно, это мог быть кто-то другой, — сказал Филарет.
— Например?
— Видите ли, незадолго до заражения острова, нас посещал странный господин. У него на руке был перстень с затёртым изображением. И он как раз просил нас допустить его к радио, чтобы поговорить со своим другом во Владивостоке.
— Как он выглядел?
— Я не видел лица. Оно было скрыто за тканями, но он посетил нас в последнюю спокойную ночь. Именно после этого началось заражение.
— И ты говоришь об этом только сейчас?
— Простите, ваше сиятельство. Виноват, — он опустил голову.
— Ладно, забудем. Всё помнить невозможно. Но вот связаться с большой землёй нам всё равно необходимо. И у меня как раз есть пара идей.
И я решил воплотить их обе.
Первая — зажечь маяк, впервые за весь карантин. Вспыхнувший на нём свет станет сигналом, что жизнь вернулась на остров.
Вторая — перехватить старика Лампу, который как раз этой ночью должен был проплывать у острова.
Так что к вечеру несколько слуг под моей охраной проследовали к маяку и подожгли его фонарь. Старый смотритель пропал, так что пришлось назначить нового из числа его внуков.
Когда солнце скрылось и в небе поднялась неполная луна, я стоял у тех самых скал, по которым забрался на остров. Рыбацкая лодка Лампы вскоре появилась на виду.
— О, да ты жив! — рассмеялся он, не морщась от солёных брызг. — Вижу, маяк снова заработал. Да и в гавани какие-то огоньки горят, неужели отбил свой остров?
— Отбил-отбил, — усмехнулся я. Заходи в гавань, встречу тебя там.
— А заражённые-то не встретят? А то не хотелось бы стать ужином на старости лет.
— Нет, сам всё поймёшь.
Через двадцать минут он мирно причалил в гавани и сошёл на берег, с удивлением смотря на местных. Они всё ещё не разговаривали полноценно. Но кое-как торговали друг с другом и совершали привычную работу.
Деревушка постепенно возвращалась к жизни. Только из-за сбитого распорядка дня, многие люди бродили по улицам именно ночью.
— Ты же не хочешь сказать что это и есть заражённые? — неверяще посмотрел он на меня.
— Были ими. Сейчас они живы и постепенно приходят в себя. «Красное Безумие» излечимо и я знаю, как это делать. Так что возвращайся во Владивосток и сообщи об этом всем.
— Маяк горит. Завтра к тебе и так прибудут военные, я даже не сомневаюсь.
— Прибудут. Но лучше, если о происходящем на острове будет знать не только адмирал Косаткин и его приближённые.
— Будь по твоему, парень, — он протянул мне мозолистую руку, которую я крепко пожал. — Пущу слушок, что Кальмаров излечил своих подданных от болезни всего за одну неделю. То-то у важных шишек из целительских кланов глаза на лоб повылезают.
Я хмыкнул и кивнул. — Только не сильно приукрашивай там.
Он притворно оскорбился, положив руку на сердце. — Чтобы моряк, да не приукрашивал⁈ Нет, извини, дружище, на такое я не согласен! Скажу всё как есть и немного сверху.
Я покачал головой. — Всё тебе шутки, старик Лампа. Главное — донеси главный посыл.
— Уж в этом не сомневайся!
На этой ноте мы расстались. Он скрылся в ночном море, а я вернулся в усадьбу, готовиться ко встрече «гостей».
Филарет разбудил меня рано утром. С тревожным лицом.
— Господин, к гавани причалило два катера Тихоокеанского флота!
Всё, как я и планировал.
Встречали мы их без фанфар и праздничного блеска. Только я, Филарет и пара слуг.
С кораблей сошёл капитан одного из катеров, в сопровождении двух матросов. Высокий, широкоплечий, в белоснежной форме и с аккуратными усами — эталонный офицер императорского флота.
Он с суровым видом осмотрел меня, мою свиту и жителей деревушки. Затем отдал воинское приветствие и представился: — Командир катера Юрий Кораллин. Сударь, вы представитель клана Кальмаровых?
— Да, — сказал я. — Ярослав Кальмаров, последний сын Александра Кальмарова.
Мы пожали друг другу руки. А у меня на границе памяти вертелась его фамилия — Кораллин. Чем-то она запомнилась Ярославу.
— Проследуйте за мной, чтобы прибыть во Владивосток и дать показания о произошедшем на острове.
— Не будем спешить. Сначала ответьте, вы прибыли сюда по приказу адмирала Косаткина?
— Так и есть, — он прищурился. — Адмирал приказал доставить вас в город, для дачи показаний.
— В таком случае, я прошу прислать за мной гражданский катер. Потому что к Тихоокеанскому флоту я не имею
