что-то обдумывал, прежде чем заговорить вновь.
— Это была бойня, — произнес он, не глядя на меня. — Столько жертв. Практически целый квартал оказался уничтожен. Хорошо хоть не в столице случилось… Несостоявшаяся невеста Окунева выпотрошила всех, кто находился в пятиэтажном здании — ей нужна была кровь, чтобы бороться с вашим дедом. Когда туда прибыли наши люди, в живых остался только Александр Васильевич да несколько гражданских. Но, как вы понимаете, Борис не мог поверить, что Моров действительно убил ее за магию крови. Окуневу-то никто про кровавый культ не рассказывал. Вот так и получилось, что он до сих пор вас всех ненавидит, хотя прожил уже немало и повидал с тех пор всякого.
Я спокойно кивнул.
— Благодарю за пояснение, ваше императорское величество, — сказал я. — Но вы же не ради того, чтобы рассказать про горе Бориса Владимировича, меня позвали?
Император несколько секунд смотрел мне в лицо, пока наконец не хмыкнул. Что бы он ни искал во мне, найти ему какие-то эмоции вряд ли бы удалось. Мне все равно, по какой причине глава рода Окуневых ведет себя так, как ведет. Достаточно того, что больше он никакой поддержки от меня не получит.
— Не для этого, — кивнул Виктор Константинович, ставя бокал на столик. — Поговорим о Германии, Иван Владимирович.
Взяв лежащий на его сидении планшет, император снял с него блокировку и протянул мне. Я спокойно взял устройство в руки и взглянул на открытый текст.
Еще когда Венедикт Кириллович предупреждал меня о том, что немцы начали копать под меня и Окунева, я подумал о том, что среди германских аристократов наверняка имеются люди не только с мозгами в голове, но и желающие как можно быстрее разрешить конфликт. Война им просто невыгодна, ведь и так захватили достаточно земли и ресурсов.
Да, один из этих ресурсов — население, плохо контролируется и практически не подчиняется. Но с ним ведь можно работать. Шаг за шагом год за годом снижать напряженность, в конце концов, выдать равные с новым хозяином права. Или, например, предложить хорошие условия труда на другом конце страны и растащить все эти миллионы внутри своих границ так, чтобы не образовалось сильной диаспоры.
В документах, которые предоставил мне государь, шли стенограммы разговоров именно между такими аристократами. Не представляю, сколько стоило заполучить эти строчки, однако это, к счастью, и не моя проблема.
А ситуация выходила довольно интересная. Кайзер отчаялся решить созданную им же проблему, и вместо того, чтобы самому разобраться со взбесившимся Окуневым, решил переложить этот вопрос на плечи нескольких аристократических семей. В обмен на территории Польши.
И благородные господа, оценив риски и прибыли, согласились забрать эту землю в свое пользование. Наделы были нарезаны крохотные, и государство все равно участвовало в каждом крупном предприятии на пятьдесят процентов, но… Это и при таких условиях было выгодно.
Да и, если совсем уж по-честному, эти семьи ничем не рисковали. Окунев воюет только против фон Аусдорфов, что подметили в переговорах между собой аристократы. А значит, если не вмешиваться в этот сугубо межродовой, но отнюдь не государственный конфликт, то и «Косарь» никого убивать не станет.
Они были совершенно правы в этом вопросе. Но, исходя из того, что текст тайных переговоров предоставили мне, такой расклад его императорское величество не устраивает.
— Я прочел, — сообщил я, откладывая планшет обратно на столик.
Виктор Константинович кивнул.
— Пока вы шли по Кремлю сюда, — заговорил он, отпив еще сока, — мои люди отметили, что вы открыли седьмой узел. Поздравляю со всей искренностью. Но не опасно ли в таком молодом возрасте?
Намек был ясен.
Государь переживал, что я могу в скором времени умереть, не реализовав весь свой потенциал в качестве преподавателя, способного воспитать не одно поколение универсальных чародеев. Ведь сам по себе я, безусловно, хорошее подспорье, но на одном человеке далеко не уедешь, Российской Империи нужны не уникальные бойцы, а крепкие батальоны.
— Для кого-то другого — безусловно, — едва заметно пожав плечами, подтвердил я. — Но чародей, который знает, что делает, может легко с этой опасностью справиться. Я — справился. Кого мне нужно уничтожить на этот раз, чтобы зажить спокойной, тихой жизнью и снова стать скучным преподавателем, с которым заигрывают молоденькие студентки?
Император рассмеялся, запрокидывая голову. Я вежливо улыбался, дожидаясь, когда он возьмет себя в руки.
— Умеете же вы поднять настроение! — хлопнув себя по колену, заявил император, успокаиваясь.
Я в ответ слегка наклонил голову.
— Но вы правы, нанести немного вреда все же придется, — уже окончательно утратив намек на улыбку, сменил тему государь. — Видите ли, кайзер Германии получил мой ультиматум. Но решил, что сможет отгородиться от моего гнева за чужими спинами. Верные мне люди уже знают, что фон Аусдорфы якобы бегут из Германии в Польшу. Таким образом и Окунев в Берлин не полезет, и паны свое получат, так как именно на их земле эта войнушка начнется. Нельзя забывать и о том, что территория Польши с завтрашнего утра официально переходит в собственность немецких аристократов. Прошу заметить, ни один из них не является сторонником кайзера. То есть он получил от них деньги и поддержку за землю, а сам остался чистеньким.
Я кивнул, демонстрируя, что воспринял сказанное, а Виктор Константинович тем временем продолжил:
— Буду предельно честен, Иван Владимирович, — чуть тише произнес он. — Ход, который задумал кайзер, ударит по лояльности поляков уже нам. Это разделение Польши пока что воспринимается населением, как пустой звук. И помимо того, что вражда с германскими аристократами обязательно нанесет ущерб Западной Польше, это неизменно отразится на нашей, Восточной. Кроме того, заварушка с Германией станет катализатором, который запустит череду восстаний на уже нашей земле. Как вы понимаете, мне придется ввести войска, немцам придется ввести свои. А там хватит одной крупной провокации, чтобы чаша терпения переполнилась, и уже не мы усмиряли буйную шляхту, а она нападала на нас, пока русские с германцами режут друг друга.
Он замолчал, давая мне время осознать масштаб проблемы.
Истина в том, что ни
