— Государь, у меня есть все необходимое, — ответил я. — Осталось лишь закрыть вопрос с деньгами, но их я и сам заработаю. Будет недостойно дворянина просить меня исполнить мой долг благородного человека, чтобы я спас жизни граждан Российской Империи, а потом предлагать за это деньги.
Он стиснул челюсти до хруста.
Мы ведь оба прекрасно понимали, ни у государственной казны, ни у рода Романовых, не хватит средств, чтобы оплатить спасение миллионов. Я ведь тоже присутствовал при том докладе казначея, который в пух и прах разнес амбициозные планы Виктора Константиновича заработать на завоеванной части Польши.
— Хотя, впрочем, есть одно дело, в котором вы можете мне помочь, — уже выпрямившись, произнес я.
— В таком случае я слушаю, — кивнул государь.
— Скорее всего, мне придется потратить немало времени и сил на то, чтобы нанести все необходимые превентивные удары, — заговорил я, не сводя взгляда с собеседника. — И я вполне допускаю, что у моих поступков будут далекоидущие последствия. Я не говорю о том, что остальные страны решат от меня избавиться — им я не по зубам. Мне бы не хотелось, чтобы в мое отсутствие моих людей, студентов, партнеров и коллег как-то притесняли, пользуясь тем, что меня нет рядом.
— Об этом можете не волноваться, Иван Владимирович, — отмел мои сомнения взмахом руки император. — Я позабочусь о том, чтобы никому из ваших друзей ничего не угрожало.
— В таком случае, ваше императорское величество, мне действительно пора. Громить Германию готовым ко всему — это одно, а бегать в поисках ингредиентов — совсем другое. Так что мне следует потратить это время с умом. Был рад вас видеть.
Глава 16
Воздушное пространство Восточной Польши. Иван Владимирович Моров.
— Опускай аппарель! — приказал я в микрофон, стоя в хвосте транспортного самолета.
За моей спиной расположились бойцы Российской Империи, все еще не верящие в свою удачу. Пока мы готовились к взлету и перебирались с военного аэродрома под столицей на самую границу польского протектората, я успел поработать над амуницией солдат. Да, сделать удалось минимум, но форма, которая спасет от осколков и случайных пуль — это уже совсем не то же самое, что идти в бой без капли защиты.
— Ваше благородие, до границы еще три километра, — попытался отговорить меня сидящий с нами командир.
— Я выйду здесь, — покачал головой я, и за моей спиной вспыхнули крылья.
Силовой каркас всколыхнул воздух, подняв мелкую пыль, набившуюся в машину.
— Опускаю аппарель, — отозвался голос из наушника. — Иван Владимирович, наш ближайший ретранслятор в километре от места вашей высадки. Вас должно автоматически подхватить, когда окажетесь рядом.
— Принял, — ответил я, наблюдая, как передо мной начинает опускаться задняя стенка самолета.
Обернувшись к получившим небольшое усиление солдатам, я кивнул им всем сразу, а потом шагнул в пропасть под ногами. Встречный поток ветра тут же ударил в лицо, но бессильно обтек щит, не мешая мне ни свободно дышать, ни видеть.
Расправив руки, я выровнял свое планирование и, описав дугу, чтобы развернуться в нужную сторону, полетел вперед. В голову пришел вопрос, который ранее я не додумался задать, слишком привыкнув к магической силе. А видят ли радары человека, который летит по небу?
Не то чтобы мне что-то угрожало, но я упустил этот момент, и теперь у меня было немного времени, чтобы об этом подумать. Все равно делать больше было нечего еще минут сорок, пока я не пересеку воздушное пространство Восточной Польши и не окажусь на немецкой стороне.
Благодаря щиту от меня не требовалось особых усилий, все за меня делала физика — фактически я сейчас летел точно так же, как и парашютисты в крылатых костюмах. Может быть, мой полет мог бы установить новый рекорд по длительности, если бы я не использовал магию.
Лежа на воздушном потоке, я наблюдал за тем, как медленно поворачивается подо мной шар планеты. В прошлой жизни у меня не возникало возможности летать на такой высоте, у нас и забраться-то на нее было технически невозможно. Но теперь никакого трепета я не испытывал, только абсолютное спокойствие. И тишину.
Свист ветра отсекался щитом. А стоило пожелать, я услышал шум двигателей удаляющегося самолета, далекие раскаты грома где-то по правую руку от меня. Видеть грозовые облака не получалось — я все-таки слишком далеко, а вот грохот лопающихся разрядов на грани моей усиленной слышимости воспринимать удавалось.
Облака подо мной исчезли, я даже не заметил особого перехода — слишком разреженными они оказались. Просто вот они подо мной, и в следующий миг я уже вывалился из них, не ощутив никакой разницы.
Не требовался магический взор, чтобы разглядеть пылающие электрическим светом города, проплывающие подо мной. На черной земле они казались единственными источниками света. И только минут через двадцать я смог разглядеть отдельные здания, а потом и мчащиеся по дорогам автомобили.
Скорректировав свой полет, я снова замер в одном положении. Волны воздуха то приподнимали меня выше, то чуточку опускали. Хотя я не ощущал никакого дискомфорта от этого полета, однако изменение высоты все равно чувствовалось.
— Моров, вижу вас, — раздался приятный женский голос в наушнике. — Вы вошли в зону нашего действия. С этого момента я буду вашими глазами.
— Я вас услышал, — ответил я. — Как мне к вам обращаться?
— Макарова Снежана Александровна, капитан спецподразделения войск связи Российской Империи, — представилась она. — Вам сейчас нужно снизить скорость, Иван Владимирович, иначе вы попадете в зону поражения немецкой ПВО.
Говорила она достаточно сухо, но звучание голоса мне нравилось. Да и обстоятельства с полетом и спокойным разговором придавали ситуации легкий налет романтизма.
— Подскажите, как мне ее найти, — ответил я. — И если будете хорошо смотреть туда, увидите небольшой фейерверк, Снежана Александровна. Отметим знакомство, так сказать, ярким воспоминанием.
Она прервалась на пару секунд, то ли стараясь не
